— Это что за лось вчера через забор сиганул? Хотел разобраться с ним, да только капюшон и остался, вон в ограде валяется. Только не говори, что он к тебе на чай заходил. — Степан с тяжелой головой от раздумий и плохого сна, пытался поймать взгляд жены, которая спокойно ставила чайник, собравшись завтракать. — И вообще, давно это у вас началось?
Лида продолжала молчать, но, несмотря на внешнее спокойствие, было заметно, что собирается с мыслями. Первый раз Степан женился по молодости лет, будущую жену знал два года. Как говорил тогда друг Юрка: «Проверено, мин нет», что означало, знают друг друга на сто процентов. А оказалось, хватило обоих на три года. Хорошо, что до ближайшего городка недалеко, ездил к ним почти каждую неделю — по дочке скучал. Сейчас реже видятся, но все равно Светка для него, как лучик солнца.
На Лиде женился уже годам к тридцати, считал, что все обдуманно. Вместе вырастили Лидиного сына; Кирилл поступил в институт, и Степан гордился, что толковый парень вырос. Как только Кирилл уехал (прошло полгода), так Лида изменилась, Степан понял это только сейчас, в эту минуту. И были у него на этот счет сомнения, но отгонял их прочь, хотелось ему верить, что его Лида и не мыслит о другом.
— Ну так кто? Скажешь, ты наконец?
— Счас, разбежалась, может тебе еще и адрес сказать? И вообще, ты должен был сегодня приехать…
— Так это я виноват, что раньше домой заявился?
Лида поняла, что перебор со словами получился, и, стараясь смягчить разговор, достала вторую чайную чашку. — Степа, я не буду перед тобой оправдываться. Ты слепой что ли? Не видишь, что живем лишь под одной крышей. Спасибо, конечно, что привез нас из общежития с Кириллом в свой дом, спасибо, что зарплату не прятал, как некоторые, что к Кириллу хорошо относился… Я это все ценила… Но, видно, прошло наше время, и раз уж так вчера случилось, то значит так тому и быть.
— Лидка, скажи, чего тебе не хватает?
— Степа, всего хватает, — Лида почти взмолилась, глядя на Степана, — но мы с тобой разные, ну не могу я больше, душа к другому тянется.
— И тело тоже, — сказал Степан. Значит всё? Уходишь?
— Ухожу.
Степан, обескураженный внезапно навалившимися событиями, то вставал, то снова садился на стул. От мысли, что кто-то тут ночевал без него, так нагло приходил в его дом, построенный еще его отцом и дедом специально для Степана, — от этих мыслей, казалось, все внутри закипало. Хотелось ему узнать, кто же такой прыткий в калитку выскочил.
— Ну так скажи хоть, на кого променяла?
— Да не меняла я, не на базаре же. Близок мне этот человек, по духу близок. И ничего с этим не поделаешь. А то, что в дом пускала, прости, тут уж сильно виновата я.
— Ясно. Бери, что хочешь, уезжай… только этого своего… короче, чтобы духу его тут не было.
— Не будет, Степа, обещаю, — Лидия даже лицом просветлела, услышав слова Степана.
— А Кирилл пусть приезжает, десять лет все-таки пацана растил.
— Хорошо, Степа, — виновато ответила женщина.
_______________________
Уехала Лида через неделю. Степан на работе водителя с грузовой попросил, чтобы вещи перевезти. Уехала пока к матери. И непонятно было Степану, думает ли она сходиться с женихом, или одна будет жить. Но через месяц все прояснилось: невысокий, худощавый инженер с небольшой строительной организации, тот самый, с усиками, предложил Лиде выйти за него замуж. И вроде ничего в нем броского нет, а вот выбрала она его.
Степан по-прежнему возил лес, возвращаясь в пустой дом. Спасибо матери и старшему брату, заходили накормить его нехитрое хозяйство: собаку Белку и кота Мурзика.
Дорога радовала его. Он отвлекался от горьких мыслей. И заметил, что как только подъезжает к развилке, где почти полтора месяца назад встретил Анну, сразу вспоминал их поездку. Не мог он смириться с мыслью, что случайная попутчица, как в воду глядела.
Субботним утром, когда выпал выходной, поехал Степан на своей машине в село Зеленое, где живет Анна. Он даже отчество запомнил: Васильевна. Остановился у местного магазина, спросил у бабушки, где живет женщина по имени Анна Васильевна. Бабуля с интересом смотрела на Степана.
— А ты кто, милок, будешь? Откель ты?
— Да просто знакомый. С райцентра я.
Пожилая женщина даже подошла ближе, разглядывая незнакомца. — Анна Васильевна — это я. Только тебя не припомню, мил человек.
Степан сдержался, чтобы не рассмеяться. — Нет, бабушка, я не вас ищу. Должна быть еще одна Анна Васильевна, лет ей 35-40. Вроде как сын у нее есть, учится…
— А-аа, так то Анюта наша, так и зовем ее, у фермера работает. А живет она… — женщина подробно рассказала, как проехать.
— Ну, спасибо, вам, будьте здоровы!
— И тебе, сынок доброго здоровьица, — бабушка стояла в раздумьях, глядя вслед машине, — может Анюте добрую весть принесет, хорош собой и человек вроде неплохой, — подумала она.
Анна отбрасывала лопатой снег у ворот. Простая вязаная шапка, выбившиеся из-под нее волосы, старая куртка, — Степан сразу и не узнал. И только когда подняла глаза, — сомнений не осталось.
Женщина тоже его узнала и испугалась: — Как же вы тут? Нашли-то как?
— В кабине не церемонилась, на «ты» сразу обращалась… ну, здравствуй, попутчица.
— И вам доброго дня, Степан!
— Ишь ты, имя помнит.
— Что же вас привело к моему дому?
Степан стоял в расстегнутой куртке, не чувствуя холода, посмотрел на лопату, которой работала Анна. — Что это за лопата? Разве удобно снег расчищать?
— Я приноровилась.
— Ну-ка дай, — он взял лопату из рук растерянной женщины, по-молодецки начал работать. — Неудобная лопата, другую надо бы.
— Да говорите уж чего случилось? — Чуть не плача, спросила Анна.
Степан выпрямился. — Вот скажи мне, Анна Васильевна, откуда ты знала про жену мою?
— Что знала?
— Ну что есть у нее кто-то. Может была в райцентре и видела ее с кем-то?
— Да не знала я ничего, я же попросила прощения тогда, что наговорила на нее. И в жизни никогда не видела. Виновата, знаю, не хотела обидеть… и к тебе я не навязывалась. Так что езжай, да живи в миру и в радости.
— Да какая уж тут радость, сбылись твои слова.
— Ой, еще горше стало, — Анна присела на скамейку у калитки, — чем я могу тебе помочь?
— А ничем. Теперь уже случилось. Вот непонятно мне: чего вам надо, когда все есть?
— Я про других не знаю, я про себя скажу: в радость было бы мне мужа на работу провожать, а потом думать, что встречу с работы, обниму, потому как скучать буду. Даже на один день — и то скучать буду. Если дорог мне человек, думать о нем буду, ждать буду, любить… и чтобы он любил. Только разве возможно такое нынче?
— Вот и я так хочу. А Лида не захотела.
— Так может помиритесь? Ты не отступайся, если тянет к ней. Ты же вон какой пригожий, семейный…
— Теперь уже сломалось. Это машину можно наладить, а жизнь — не всегда.
— Ты бы вот смогла ждать и на других не заглядывать?
— А я и так всю жизнь жду, надеюсь, что и у меня счастье будет.
— И меня бы ждала?
Анна встала со скамейки, взяла из рук Степана лопату: — Нет, Степан, тебя ждать не буду, сердце свое женское «мучить» не хочу. Сгоряча ты слова эти сказал сейчас, как и я тогда про твою жену. Получается, что напросилась я к тебе? Нет, не хочу так. Уезжай, налаживай свою жизнь. А ко мне больше никогда не приезжай, не смущай соседей, чтобы сплетен не было. — Она посмотрела на лопату, повертела ее в руках. А лопата и, правда, неудобная, заменю я ее, сама заменю.
