В зрительном зале гремели аплодисменты. Лариса проталкивалась сквозь толпу зрителей, чтобы вручить букет цветов своему кумиру, обожаемому молодому артисту Артёму Кузину.
Красавец уже раскланивался на авансцене, и по аплодисментам и крикам «браво» слышно было, что его главная роль в этом спектакле была успешной. Впрочем, как и в других постановках тоже.
Лариса подала букет. Он улыбнулся ей, и поцеловал руку, припав на колено. Такой жест вызвал новую волну аплодисментов зрителей.
— Да, твой любимый знает, как сделать грациозный жест на публику, — прошептала Ларисе её сестра Алла, которая изредка выбиралась в театр тоже.
— Ну, почему же… Он меня любит, — ответила Лариса, — он от души, я знаю. Ну, а кто ещё будет так его любить как я? Я самая верная его поклонница, подруга и жена.
— Ну, допустим, не жена. Вы же не расписаны до сих пор. И ты всё ждёшь его волеизъявления… — с горечью ответила Алла, — пойми, я просто желаю тебе счастья, а не сыплю соль на рану. И как ты терпишь его поклонниц, ведь это столпотворение какое-то!
Женщины вышли в фойе. Лариса не собиралась ждать Артёма. Она давала ему относительную свободу. Сам придёт домой. К тому же мало приятно смотреть, как у выхода он раздаёт автографы назойливым дамам, и отвечает на одни и те же вопросы, улыбаясь.
— Ну, по домам? – спросила Алла, зная, что Артём не скоро вернётся.
— А куда же? – Лариса тряхнула чёлкой. Она была обворожительной на все сто процентов и не сомневалась в себе. Владелица сети салонов красоты всегда была и сама в порядке.
— Ты – красотка, Лариса, и я тебя обожаю. Держись. Звони. Я всегда к тебе приеду, если что… — Алла поцеловала сестру, выходя из её машины.
— Пока, родная, целуй Анечку. Я к вам как-нибудь приеду, соскучилась по ней, — Лариса кивнула сестре и поехала к дому.
Она любила младшую сестрёнку за то, что та не лезла в её жизнь, никогда ничего не просила, а добивалась всего сама в своей поликлинике: и должности, и уважения со стороны коллег и посетителей.
Одно было одинаковым у сестёр: не складывалась личная жизнь. Алла развелась с мужем, и до сих пор не могла забыть его, не подпуская к себе других мужчин.
— Понимаешь, всё не то… А мой нашёл другую. Ну, пусть будет хоть он счастлив, — объясняла она Ларисе.
— Дуры мы с тобой – однолюбы. Тяжело нам жить на свете. Вот, хоть бы и я: живу с Артёмом, а он не из тех, кто женится. Он – артист от Бога, ему чтобы творить, нужна свобода, увлечения, эмоции, впечатления. Понимаешь? Ну, и как я его под венец потащу и дома посажу? — говорила Лариса сестре, объясняя и себе самой суть своего положения.
— Да живите как хотите, Ларочка, — обнимала её Алла, — вот только мне жаль, что детишек у вас нет…
— А могли бы быть, вот только я сразу не захотела, а теперь уже и не получается. Так-то. За грехи – расплата, — Лариса вытирала слезу и отворачивалась. Больше Алла на эти темы и не заговаривала, жалела сестру.
Лариса была на пять лет старше Артёма. Но выглядела очень хорошо, и этой разницы видно не было. К тому же Лариса обладала лёгким характером — не подавляла своего мужчину, хоть и была состоятельной женщиной. Её бизнес удачно стартовал в конце девяностых, и она благодаря своей предприимчивости и красоте вырвалась вперёд среди конкурентов.
Когда ей исполнилось тридцать пять, она и познакомилась с Артёмом. Он уже снимался в фильмах, его заметили режиссёры, и Лариса влюбилась без памяти. Она, как самодостаточная женщина уже имела и квартиру, и машину, и хороший доход, а Артём был весь в работе, вращался в театральном обществе, его часто приглашали на хорошо оплачиваемые выступления, он принимал участие и в благотворительных концертах, был председателем актёрского сообщества.
Дома он появлялся лишь на ночь, и то, если не был на гастролях или съёмках. Всегда усталый, он обнимал Ларису, проходил сразу в ванную, а потом валился на диван, рассказывал о своём успехе, новых постановках, ролях или событиях в театре.
Лариса угощала его ужином, слушала, глаза её сияли. Она восторгалась им, просила ещё раз прочесть отрывок из любимой роли и аплодировала.
Она догадывалась о его увлечениях, до неё доходили слухи о его романах с актрисами театра, или с поклонницами. Но Артём всегда возвращался домой, пусть даже и очень поздно.
Лариса в душе ревновала его, но понимала, что упрекать его ни в чём не сможет. Они официально не расписаны, а он может и уйти от неё, если она будет устраивать сцены ревности.
— Ларочка, свет мой, — любил говорить Артём, — ты одна у меня такая… Ты – мой кислород. Ты – моя муза. Ты даёшь мне право быть свободным, а это для меня самое главное, понимаешь? Я дышу, играю… нет, я живу на сцене, благодаря тебе. С тобой так всегда хорошо и спокойно. Как нигде.
Он целовал её руки и засыпал на её груди. В эти минуты она была счастлива и забывались бессонные часы, когда она не могла уснуть, если не знала, где он и когда вернётся. Первое время, когда они только начинали жить вместе, она с ума сходила от неизвестности, а потом решила для себя, что никогда не будет стремиться его довести до ЗАГСа, и что будет жить с ним как гражданская жена.
— Лишь бы он любил меня. Для меня – это счастье. Такой человек рядом. Даже если и есть у него что-то на стороне, я знать не хочу. Вот и всё, — говорила она Алле.
— Только давай не будем нашим родителям ничего говорить, пусть мама и папа думают, что мы счастливы… — отвечала Алла.
Артёму было удобно так жить с Ларисой. За годы их такой семейной жизни он ни разу не предложил ей расписаться, и она не настаивала. Лариса была доброй, ласковой и красивой. С ней Артём появлялся на вернисажах, на некоторых благотворительных вечерах, где он был ведущим.
Так текла их несколько странная семейная жизнь, похожая на некую договорённость жить рядом, не мешая друг другу. Отличие было только в том, что Лариса любила своего молодого талантливого супруга безоговорочно, довольствуясь тем, что он просто рядом. А он, скорее, позволял себя любить и был рядом.
Так прошло почти пятнадцать лет. Артём так и не имел своей квартиры, он помогал немного родителям, когда ездил к ним с провинциальный городок, а машину ему однажды подарила Лариса.
Но как гром среди ясного неба грянула беда – у Ларисы обнаружили рак. Ей ещё не было и пятидесяти лет, как она легла на операцию, которая уже мало что могла изменить, было поздно.
Лариса лечилась почти год, но увядала на глазах, похудела, осунулась и готовилась к худшему. Она не держала ни на кого зла, не обижалась на судьбу, а всё чаще ездила к сестре в гости. Родителей она старалась не беспокоить, обманывая их, что вскоре поправится.
Племянница Аня очень плакала, узнав, что её тётя больна. Она хоть и не часто видела Ларису, но любила её так же сильно, как мать.
Артём обеспокоился. Он сразу сник, стал чаще бывать дома, даже отказался от двух съёмок, чтобы побыть с Ларисой и навещать её в больнице. Однажды вечером, когда они были дома, он вдруг упал перед ней на колени и попросил стать его женой.
— Ты что, Артём? Ты жалеешь меня? Я столько лет ждала этого твоего решения… — Лариса замолчала и в глазах её появились слёзы, — а теперь, когда мне совсем немного осталось… это ни к чему и смешно… Какая я невеста? Красоту как корова языком слизала. Страшно на себя в зеркало смотреть…
Он обнимал Ларису за колени и целовал её бледные руки.
— Я виноват, я давно должен был это сделать, возможно всё бы было по-другому…Прости.
— Не за что просить прощения. Это мне надо у Бога молить прощения за не рождённое наше дитя…Вот в чём моя большая вина, — прошептала Лариса, — но мне тяжело об этом говорить.
Вскоре Ларисы не стало. Безутешные Алла с Аней не сразу смогли переехать в большую квартиру, которую им незадолго до ухода подарила Лариса. Сеть салонов и дорогая машина была передана также Анечке, которой уже исполнилось двадцать пять лет.
Артём был раздосадован и несколько дней пил, взяв небольшой отпуск.
Через три дня после похорон Алла передала ему письмо.
— Что это? – удивился Артём, теребя небритую щёку.
— Такова была её воля, после похорон передать тебе письмо, — ответила Алла.
Он узнал почерк Ларисы. «Что это за спектакль? К чему это письмо? Почему не могла сама сказать?» — мысли вихрем неслись в его голове, пока он распечатывал конверт.
Она писала, что желает ему счастья, что он ещё достаточно молод, чтобы найти среди многочисленных поклонниц свою любовь. И жить, как ему пожелается. Она всегда любила его, и просит прощения, что ушла так рано, опечалив всех родных и его…
«На нашей маленькой и уютной даче мы провели с тобой первую нашу ночь… Пусть это останется в твоей памяти. Дарю тебе её и живи счастливо и за себя, и за меня, любимый…»
Артём сунул письмо в карман, налил вина и залпом выпил.
Через три дня он вышел на работу. Шли спектакли. Он не мог позволить себе больше раскисать. Поклонницы, узнав, что Артём остался один, с новым натиском стали обхаживать его, заваливая цветами и письмами.
Вскоре Артём продал подарки, оставшиеся от Ларисы: дачу и машину. К вырученным деньгам он добавил свои накопления и купил небольшую квартиру недалеко от театра. Он был доволен. Теперь только ни от кого не зависел. Пусть гораздо скромнее теперь была его квартира, чем у Ларисы, но всё-таки – своя. Он остался доволен.
В спектаклях он играл истово, выгоняя эмоции наружу, чувствуя своё одиночество и вакуум после ухода Ларисы. Странно, но не смотря на любовниц, приятельниц, окружавших его теперь, он не чувствовал той любви, которую прежде дарила ему Лариса, ничего не прося взамен. Никогда она не брала от него помощи, никогда он не покупал продукты, был избалован подарками и поездками на отдых.
Анечка и Алла стали жить по программе, заложенной Ларисой. Её бизнес позволял им жить достойно, интересно, хоть и с постоянным включением в дела фирмы. Удивительно, но обе – и мать, и дочь через пару лет вышли замуж, почти одновременно найдя свои половинки.
— Надо же, как Ларочка нам помогает… Вот и мы с тобой счастливы, как никогда, — говорила Алла дочери.
— Верно, мама, только очень её не хватает… — обнимала мать Аня, — но будем помнить и Бога о ней молить. Спасибо, родная. Обеспечила нас двоих. Светлая душа.
— А что там Артём, не слышала о нём? – спросила Алла.
— Слышала, как же. Нашёл себе обеспеченную вдовую женщину, директрису крупного предприятия. Свадьбу сыграли. Так что официально женился даже. Вот так-то жизнь меняет людей… — ответила Аня, — да пусть будет счастлив.
— Конечно, пусть будет… — вздохнула Алла, — он талантливый актёр, этого не отнять. И Лариса его всё-таки любила… Пусть будет счастлив.
