Поначалу сверкнуло, а потом громыхнуло так, что в избе окна зазвенели. Поля проснулась и заорала в голос. Ванька ещё до того сидел один не дыша в углу кровати, боялся. А когда сестра проснулась, он даже осмелел, лицо суровое сделал,
— Чего орёшь то? Ну и что гроза, грозу что ли не слыхала? Так слухай! — Ванька вытащил сеструху из кроватки. С кухни бутылочку с молочной кашей притащил, да себе пироги с капустой и с яйцами. До того, как Полинка проснулась, он и сам слезть с кровати боялся. А тут осмелел, а как же ж. Перед сеструхой почти двухгодовалой он уж большой, Ване пять уже скоро.
Аппетит проснулся от смелости, Ванька дал бутылочку с жидкой кашей сестре, а сам впился зубами в ещё теплое тесто пирога. Капуста с яйцом, солоноватая, вкусно то как! Но тут опять сверкнуло, потом бабахнуло, и ливанул дождь! Он хлестал по окнам, рассохшиеся худые рамы не защитили от холодной воды. И дождь лил на пол с подоконника, а молния сверкала всё сильнее, всё чаще! Полинка кашу не доела, опять напугалась, бросила бутылочку и заорала ещё пуще,
— Мамааааа, ааа ааа!!!!
Ванька держался, но пирог во рту стал вдруг невкусный от испуга. Полинка залезла к братцу на руки, и они сидели за большой подушкой, затыкая уши и закрывая глаза, когда полыхала молния и гремел раскатисто гром.
— Не плачь, мамка с папкой скоро придут, не плачь! — уверял сестрицу Ванька, но голос его дрожал, потому что он и сам боялся, и Полинка от его слов не успокаивалась, не верила она ему. И орала что есть мочи,
— Мамааааа, ааа ааа!
Тут вдруг дверь в избу распахнулась, и дети замерли, не зная уже , чего и бояться.
Мамка то с папкой в соседнюю деревню на свадьбу ушли. Мамка Полю уложила, Ванечке строго настрого наказала за сестрой глядеть. Пироги с обеда на печке под полотенчиком. А для Полинки бутылочка с кашей закутана.
Любят мамка с папкой на гулянки ходить, детей уложат, да идут, дело то молодое. А тут в разгар праздника ворвался к ним в дом сосед, дядя Вася, Василий Иванович, сосед. И как дошёл в другую деревню? Он же хворый, ногу правую давно приволакивает, но дошёл как-то. Орёт, как резаный,
— Что ж вы детей то бросили, гроза бушует, в дом ваш молния ударила, пожар начался, беги Любка, беги Никола, хватить гулять, вы же мать и отец.
Люба побелела, напугалась,
— Как молния ударила?
Никола подхватился, Любку за руку схватил и побежали, хоть и выпивший были. Смотрят, а дядя Вася с ними бежит, да приговаривает,
— Скорее, успеть бы, скорее!
Люба только и успела подумать, да удивиться — как это дядя Вася успевает, он же хромой да старый? Так уже почти до своей деревни добежали, в дом двери только отворили, Ванька с Полинкой к матери и отцу с рёвом и кинулись.
Люба детей подхватила на руки, целовать, успокаивать.
Тут и молния напоследок сверкнула, шарахнула, да прямо в сарай. Полыхнуло, загорелось, Никола только и крикнул,
— Дядя Вась, сбивай пламя, помогай! — сам Никола тут же пламя и забил, успел. Глянул вокруг, — Дядь Вась, а ты то где? Да не видно что-то, видать устал ушел спать. Надо к тёте Тане поутру пойти, поблагодарить, что сбегал дядя Вася за ним с Любашей, дети напугались, и ведь верно, нельзя детей так одних оставлять. Зря они так с Любкой!
Поутру напились молока с пирогами.
Николе для соседей пирогов Любаша в корзину сложила — надо же и дядю Васю с тётей Таней отблагодарить. Старый дед, а не поленился на другую деревню за ними побежал!
Двери тётя Таня открыла. В платье темном, да в платочке,
— Проходите, соседушки, видно прознали, что горе у нас приключилося?
Люба и Николай переглянулись, — Какое горе, тётя Таня?
— Да как же ж! Представился Вася мой вчерась вечером, как гроза ента проклятая началась, так и представился, за сердце схватился, да и повалился в сенях. Увезли его, милого моего, нету Васи больше!
А как узнала тётя Таня, что Василий Иванович их ночью с гулянки к детям Ванечке да Полинке приволок, да что сарай загорелся у них от грозы, чуть на дом не перекинулось. Так и заплакала тетя Таня тихо, горько, лучше бы голосила!
— Васенька, милый мой голубчик! Да это ж душа его тут ходила, прощалася со всеми, да волновалась. В этом он и весь такой, мухи не обидит, рубаху последнюю отдаст. За деток видно ваших волновался, из последних силов мамку с папкой к детям приволок. Эххххх, Васенька мой любезный дружочек! Дал он вам своё последнее предостережение, помог деток сохранить. А теперь то ужо вы сами, сами, Любушка да Никола! Не малые дети вы уже, чтоб так безоглядно по гулянкам то бегать. Мать и отец вы.
Детям защита.
И запомните, последнее было это предостережение. Далеко уже Вася мой теперь, ой далеко!
