-Мама, ну что тебе cтоoит? Возьми Евочку с собой. Ей так хочется… Она только об этом и говорит. Говорит, что бабулечка ее лю6ит и обязательно возьмет на море. Сказала, что вести себя будет, как ангел! Мама, ну что ты, как 6eздушная? Жалко ведь ребенка! Возьми, а? — почти со слезами в голосе упрашивала Ира…
Оксана Викторовна посмотрела на дочь, глядевшую на нее o6иженно и вoзмyщенно. Она смотрела на Иру и думала, где же она упустила в ее воспитании. Отчего дочь ее выросла совершенно махроaxpoвой эгоисткой. Которая не понимает элементарных вещей. А вещи-то простые до 6eзo6paзия. Мать ее женщина уже далеко нe молодая. И ей очень хочется отдoxнуть. Просто отдохнуть. И от внучки, в том числе, как это не звучит странно. Выспаться, поваляться на пляже с книжкой. Сходить на пенсионерскую дискотеку, в конце концов, а не бегать, высунув язык, по пляжу за маленьким ребенком, который сидеть не умеет в принципе…
-Ириш, послушай, но это не тот отдых, на который бабушки берут малышей. Там море, опасность. А я старая уже, вдруг не догляжу, потом не прощу себе, не дай бог что случится… Я лучше Евочку зимой на новогодние к Ляле возьму, а? Там у Ляльки простору! Дом в триста квадратов! И внуков куча! И котов с собаками! Вот там Евочке будет где разгуляться. А в Испанию мне одной лучше…
-Ага, у теть Ляли она сто раз была. Подумаешь невидаль — дом в деревне… Ладно, я ушла, Никита с работы скоро придет, а у меня еще дел по горло, да и Евку из сада забрать надо… — сказала Ира и зашагала на выход. А Оксана кожей почувствовала, что дочь обиделась. И сильно…
Оксана Викторовна проводила дочь, налила себе чаю и села у окна…
…Ей было пятьдесят девять и она считала себя современной бабушкой. И не собиралась посвящать остаток своей жизни маленьким детям своих детей. Она не планировала ни сидеть на лавочке с кульком семечек, ни лежать на диване за просмотром плаксивых сериалов, ни жаловаться на старческую немощь. Оксана жила активной, энергичной жизнью. Ходила в бассейн два раза в неделю, один раз на испанские танцы, пыталась не есть мучное и активно пользовалась косметикой и салонами красоты. И что скрывать, еще надеялась встретить в этой жизни человека, разделяющего ее взгляды и пристрастия. А почему бы и нет?
Она разошлась с мужем более десяти лет тому назад. Разрыв не стал для нее трагедией, так как она давно знала, что супруг не хранит ей верность и только ждала, когда наступит развязка. И она наступила. Муж объявил, что полюбил другую, а Оксана обрадовалась внутри себя, не показав виду, а даже немного всплакнув для порядку. Ведь лично у нее все давно перегорело и переболело. Любовь, нежность, чувства. И развод стал для нее просто формальностью… И означал для нее свободу.
…Жизнь после развода шла по накатанной, тем более дети Оксаны выросли и жили самостоятельной, взрослой жизнью. Старший сын Юра был похож на нее — весь полон энергией и оптимизмом. Он хватался за несколько дел сразу и, что было удивительным, все у него получалось. Младшая Ира была полной противоположностью брата — медлительная, меланхоличная и обидчивая особа. На ее взгляд мир был несправедлив, а люди эгоисты. Хотя эгоисткой скорее была она сама. Например, она свято верила, что бабушка — это человек, отдавший полностью свою жизнь на служение детям и внукам. Никак иначе. И ее всегда неприятно удивлял тот факт, что мать думала по другому.
-Мам, заберешь Еву из садика, а? Я с Наташкой встречаюсь, а Никита на работе задерживается… — часто с подобными просьбами в последнее время стала обращаться Ира.
Оксана Викторовна забирала малышку из садика, приходила с нею домой к дочери, дожидалась прихода одного из родителей, сдавала пост и возвращалась домой. Потом просьбы дочери слишком участились. То ей в салон надо, то к подруге, то на работе задерживается… Оксана Викторовну это стало очень напрягать и она, долго думая, все же решилась на разговор с дочерью…
-Ира, я хотела тебя попросить не так часто загружать меня Евочкой. Я имею ввиду хотя бы в будние дни. Я же тоже работаю, если ты помнишь. Единственно, что рабочий день короче, чем твой. Но у меня тоже дел дома по горло. А так я к себе чуть ли не в к девяти вечера попадаю. И так раза три в неделю… Если вы вдвоем не в состоянии распорядиться временем, то нанимайте няню, в конце концов… — сказала она в один из таких вечеров Ирине.
-Мама, е мое, тебе что, в тягость родную внучку из сада забрать? Бабушка называется! Какие там у тебя дела, ты же одна? Мужа нет, семьи тоже… — опять обиделась дочь.
-Что значит одна? Это значит, что у меня других дел и радостей нет, кроме как с вашим дитем сидеть? Так? Здорово ты придумала, дочь. Ни занятий у матери нет, ни отдыха быть не должно никакого, ни радости! Ах да, я же бабушка! Этот крест я теперь до гробовой доски нести должна, да, дочь? — не сдержалась Оксана Викторовна…- на что Ира отвернулась и, опустив голову, ушла в комнату…
…Они не разговаривали почти месяц. Ира не звонила, не писала в ватсап, ни о чем не просила Оксану Викторовну. В общем обижалась на всю катушку… А у Оксаны подходило время отъезда на отдых.
И вечером она позвонила старшему сыну Юре рассказать про случившееся и посоветоваться.
-Мама, ну чего ты! Езжай на отдых и ни о чем не думай. Такое ощущение, что Ирка дальше своего носа ничего не видит. И не удивительно, у нее Никита в основном с Евкой возится, а она — то занята, то голова болит. Вот и на тебя дите спихнуть собралась. Она наверное так и представляет, что там, на море, Ева как-то сама себя развлекать будет в четыре-то года, кормить и спать укладывать. А ты брасом плавать будешь и на массажах лежать. Только ты не то что лежать, ты не присядешь там. Ты со своими больными ногами за Евкой бегать будешь. Они же, малышня, не сидят вообще, с них глаз нельзя спускать, особенно возле воды. А Ирке пофиг, лишь бы ты Евку на две недели забрала, а там хоть трава не расти… Так что, мамуль, езжай на море и не бери глупости в голову! — успокоил Оксану Викторовну сын…
Она положила трубку и под впечатлением разговора с сыном решила завтра же сказать Ире о своем решении. С этой мыслью она и легла спать, а утром позвонила дочери. И без всяких предисловий сказала, что Еву с собой в отпуск не возьмет. По понятным причинам.
Ира слушала ее, не перебивая. Потом наступила небольшая пауза. Видимо дочь переваривала сказанное матерью. А потом громогласно заявила.
-Ну спасибо, мамочка! Честно, не ожидала. Не ожидала, что ты вот так возьмешь и вычеркнешь внучку из своей жизни! А, я поняла — ты просто ее не любишь! И меня не любишь! Да тебе вообще никто не нужен! Тебе только ты и нужна! И свои интересы тебе дороже всего! Бессердечная эгоистка! Жалко было ребенка на море взять! Потерпела бы две недели, ничего бы с тобой не случилось! Ребенка мечты лишила, бабушка называется! Знать тебя не хочу после этого… — подвела итог дочь и бросила трубку.
Оксана Викторовна положила телефон и минут двадцать сидела в ступоре, словно оглушенная. Потом встала и включила телевизор, пытаясь отвлечься. Она смотрела на экран, а в голове роились мысли. Мысли о том, права ли она? Может быть действительно она плохая бабушка и надо было переступить через себя и взять внучку на отдых? А если посмотреть с другой стороны, то это ребенок ее дочери, не ее. И их обязанность, как родителей, нянчиться с ним и возить его на курорты. А она, по сути, уже не молодая женщина, которая заслужила две недели солнца, моря и тишины. Тем более, что совесть ее может быть чиста — она помогает дочери материально, да и с Евочкой выручает часто, что бы ни говорила Ирина…
Но все равно Оксане Викторовне все это было очень неприятно и до слез обидно. И самое интересное, что дочь не изменится, а поэтому, Оксане Викторовне нужно держать оборону. И попытаться донести до дочери, что она имеет право на свою собственную жизнь, также как и любой человек. И что бабушка не равно двужильная лошадь и бесплатная нянька…
С этими мыслями Оксана Викторовна грустно вздохнула и пошла собирать вещи. Завтра, рано утром, у нее вылет и впереди ее ждут две недели приключений, новых впечатлений и хорошего настроения. А там как пойдет…
