Валентина проснулась рано – была у неё такая привычка по выходным, ещё с детства – умылась, оделась и отправилась на утреннюю пробежку. Разговоры о пользе и вреде бега её не интересовали, она считала, что движение лучше неподвижности.
Разговоров о вреде бега она достаточно наслушалась от ортопедов — у неё был артроз коленных суставов и они ей не рекомендовали ударные нагрузки на ноги, а бег был именно такой нагрузкой.
У неё была своя теория – раз к суставам плохо подаются питательные вещества, значит подачу нужно стимулировать, а что может быть лучше интенсивного движения для стимуляции всех процессов? Вот она и бегала.
В последний месяц она всё время примечала мужчину, который стал бегать с ней в одно и то же время и всегда бежал сзади. Сначала ей это не нравилось – бежит сзади и рассматривает её, но потом она стала даже получать от этого удовольствие. Фигура в её 55 была хорошая, ноги стройные, бёдра без излишней полноты и она не думала, что представляет сзади отвратительное зрелище. Скорее наоборот.
С некоторых пор она стала думать об этом мужчине не только во время бега. Правда, иногда у неё мелькала мысль, что она сформировала своё видение ситуации, в которой мужчина специально бегает за ней, потому что она ему нравится, но это может быть и не так.
Впрочем, проверить предположения пока не представлялось возможным – не останавливать же его и не спрашивать, специально ли он бегает за ней или это простое совпадение.
Вид мужчина имел бравый, спортивного склада, с интеллигентной бородкой а-ля Курчатов.
Всё-таки предположение Вали оказалось правильным – мужчина в один из дней догнал её и сказал, что у неё шнурок развязался. Она остановилась и посмотрела на кроссовки, но со шнурками было всё в порядке.
— Я просто не мог придумать повод, чтобы заговорить с вами, — с улыбкой сказал мужчина.
— Валентин, — продолжил он и протянул ей руку.
— Валентина, — она взяла его руку и рассмеялась.
Посмеявшись, они расцепили руки. Его рукопожатие было в меру сильным, такое, как и положено интеллигентам, подумала Валя.
Дальше побежали вместе, маршрут обоим был хорошо знаком. После бега сели на скамейку и поболтали. Разговор был лёгким и это понравилось Валентине, она не любила натужность разговора и вымученные фразы. Валентин оказался лёгким человеком, он сумел увлечь её разговором о природе, о погоде, о состоянии парка. Казалось бы – о чём тут можно говорить, но он умел говорить просто и интересно.
Между прочим рассказал, что он вдовец, жена умерла 7 лет назад, ему 58 лет и живёт он здесь, неподалёку. Его рассказ о себе был вплетён в общий разговор так, что Валя не заметила никакой нарочитости, всё прозвучало естественно, хотя она понимала, что свои анкетные данные он сообщает ей для обдумывания её дальнейших шагов.
Она тоже рассказала ему о себе. Из её рассказа было понятно, что живёт она одна. Но и только.
В конце разговора Валентин пригласил её вечером в кафе. Она знала это заведение на соседней улице, как-то раз была там с дочерью и зятем.
В кафе посидели хорошо, Валентин развлекал её разговорами о своей работе. Он преподавал физику в институте, который был единственным в городе и располагался на самой вершине холма. Местные говорили – «на горе».
Разговоры в основном касались студентов, точнее смешных историй, связанных с ними, которых в преподавательской жизни Валентина накопилось немало.
Дружба их продолжилась и они стали часто проводить время вместе. Валентина пригласила его домой, накормила вкусным обедом. Получила ответное приглашение и уже в квартире кавалера наслаждалась едой, которую он умело и вкусно приготовил.
Валентина познакомила его со своей дочерью. Знакомство произошло в том же парке, где они по-прежнему бегали. Дочь там гуляла со своим сынишкой, которого привезла к маме на выходные.
Так, незаметно, пролетело лето. Их отношения оставались приятельскими, хотя Валентин делал попытки сблизиться, но Валентина будто их не замечала. Она оставалась приветливой и дружелюбной с ним, но – не более того. Наоборот, Валентин стал замечать признаки ухудшения отношений, но не понимал причины. Из встречи стали короче, Валентина больше не приглашала его к себе домой и отвергала его приглашения.
Как-то ей нездоровилось и к ней приехала дочь. Привезла продуктов и раскладывала их на кухне.
— Леночка! Посиди со мной, — позвала её мать.
— Мама! Почему ты лежишь? Я же вижу, что настолько плохо ты себя не чувствуешь, — спросила дочь.
— Хандра какая-то у меня, ничего делать не хочется, ходить не хочется. Вот, лежу, читаю.
— Как твой роман с Валентином? – вроде бы в шутку спросила Лена.
— Ах, да какой роман, о чём ты говоришь… Так, встречаемся иногда, болтаем, — Валентина сказала это, отведя взгляд от дочери.
— Мама! Кому ты «вкручиваешь»! Помнишь, у тебя был такой же — для разговоров – Сергей. Бизнесмен, каких в нашем городе не так много. Вот чем он тебя не устроил?
— Он в слове «звонишь» ударение делал на первом слоге. И кто такой Пруст не знал!, — с жаром проговорила Валентина.
— Ударению ты его могла бы научить, если бы захотела, он тебя только что на руках не носил. Ты с ним «водилась» месяцев пять?
— Почти семь.
— Вот, почти семь месяцев. Ела ты роскошно, одел он тебя с головы до ног. Насколько я помню, ты его к себе не подпустила?
— Да, не подпустила! И при чём здесь еда и шмотки! — перебила её мать, — он был чересчур простой, понимаешь? И вещи я не просила, он их мне навязывал!
— Он тебя любил прежде всего, я это видела, а ты ему ни с того, ни с сего, дала от ворот поворот. Ладно, дала и дала. Но чем тебе потом Саша не угодил? Инженер, конструктор, умница какой! Я его спрашивала про Пруста – он знает его, читал даже. Что тебе не так было с ним?
— У него волосы из носа росли.
— Ну так сбрила бы. Или сказала ему, он бы выдернул.
— Он одни носки по два- три раза надевал.
— Это мы уже обсуждали с тобой раньше. Ты не хочешь мне сказать, в чём на самом деле дело, но я, кажется, знаю.
— Что ты можешь знать! Мне они становились неприятны с некоторого времени, что я могла поделать!
— Значит ты и с тёзкой твоим хочешь так же расстаться? Он-то чем тебя не устроил?
— Да он какой-то… нерешительный.
— Что, не пристаёт? Тебя же приставание, насколько я помню, в Сергее и не нравилось.
— При чём здесь не пристаёт, как ты говоришь с матерью! Он в кафе как-то вино заказывал, так не мог решить, какое брать – итальянское или французское.
— Мама! Ну ты даешь… С вином он нерешителен, надо же… Я думаю, дело не в этом, думаю, ты просто трусиха.
— Трусиха? При чём здесь это?
— Я папу помню плохо, бросил он нас, когда мне было 5 лет. За это время ты знакомилась с мужчинами, но всех потом «отфутболивала». Ты просто не хочешь с кем-то сойтись, потому что боишься, что тебя опять бросят!
— Да, боюсь! Все мужики – сволочи! Верить никому нельзя!
— Ну да, ну да, а баба Света, мама твоя, ушла от мужа к любовнику и жила с ним потом всю оставшуюся жизнь. Тут что-то твоя теория трещину даёт.
Валентина откинулась на подушку, потом села и свесила ноги с кровати. Протянула руки и обняла дочь.
— Ты знаешь, Леночка, не говорила тебе раньше, а сейчас скажу. Когда мама умирала, она много чего мне рассказала, говорила, что не хочет с тайными мыслями перед всевышним предстать. Получилось так, что она не знала, от кого я была зачата, от мужа или от любовника. Вроде как женщина всегда знает, от кого зачатие, а она – сомневалась. Потом уже, когда я подросла и похожесть проявилась, она поняла, что под правильной фамилией меня записала. Так что росла я с родным папой.
— К чему это ты, мама?
— Ах, да просто так, настроение такое у меня.
Лена обнимала и прижимала к себе мать и Валентина прижималась к ней и рассказывала, рассказывала. Много чего нового узнала дочь о жизни своей мамы, то, что не на виду было.
— Мамочка! Ты всё-таки не спеши расставаться с Валентином, он тебя любит, я же вижу. Ты ещё не старая у меня, тебе ещё жить и наслаждаться жизнью надо, а ты, как монашка себя ведёшь. Папа от нас ушёл 20 лет тому назад, пора тебе новую страницу в жизни начинать, давно пора.
— Я постараюсь, доча, — тихо промолвила Валентина.
Через три дня Валентина пригласила своего друга домой, на обед. Блюда были необычные и на столе оказались маленькие свечки. Когда всё было съедено и выпито, вдруг образовалась томительная пауза в разговоре. Валентин встал, сказал: «Спасибо! Я, пожалуй, пойду».
Вышел в коридор и надел пальто. Валентина смотрела на его сборы, прислонившись к косяку и вдруг сказала: «Поцелуй меня, пожалуйста».
— С удовольствием, — ответил Валентин, посмотрев на хозяйку. Потом снял пальто и пошёл к ней.
