В гостиницах, в ресторанах и такси, расплачиваясь, Валентин всегда давал немного сверху. И не всегда оправданно. Его жене это не нравилось.
— Валь, я понимаю, когда тебе всё понравилось, прямо супер! — демонстрируя длинные алые ногти, обычно возмущалась она, — но сейчас-то за что ты заплатил?
— Лесь, ну будет тебе. Мы не обеднеем, а человеку приятно, — говорил Валентин, и жена вздыхала.
Детей Бог им не дал, и если бы Олеся знала, что Валентин Макарович помогает финансово некоторым нуждающимся матерям-одиночкам, она бы не обращала внимание на такие мелочи, как чаевые. Но, как говорится, всё тайное становится явным.
Супруги любили посещать одно кафе, на улице Демьяна Бедного, это было тихое место, с приятным интерьером и негромкой ненавязчивой музыкой. Меню было разнообразным, но они всегда заказывали примерно одно и то же. Однажды, они обедали за столиком у окна. Мимо кафе, по тротуару проезжала женщина, она везла на инвалидной коляске мальчика. Ребёнок выронил что-то, что держал в руках, и женщина была вынуждена остановиться и зафиксировав коляску, обойти её и поднять предмет.
Наблюдая, как женщина вытирает ребёнку лицо платком, Леся пробурчала:
— Не могли найти другое место! Здесь люди обедают, а она сопли взялась вытирать!
— Леся, — одумайся, что ты говоришь! — упрекнул её муж и вышел на улицу. Он поздоровался с женщиной, и жена поняла, что они знакомы. На лице мальчика появилась улыбка, Валентин Макарович легонько похлопал его по руке, что-то спросил. Потом, попрощавшись с ними, Валентин вернулся на место.
— Ну, и как ты это всё объяснишь? — глядя на него в упор, спросила жена.
— Что именно, Лесенька? — спросил муж.
— Женщина вела себя так, как будто…
— Да, это моя знакомая. Её зовут Белла, а её сына — Игорем. Они очень милые и добрые люди.
— Откуда ты их знаешь? — Олеся отодвинула тарелку и посмотрела в зал, — повара, что ли, сменили, эту пасту есть невозможно!
— Я? Откуда знаю… — замялся Валентин, говорить ему не хотелось, но он знал, что жена не отстанет, — как-то я ей помог. Дело давнее.
— Ну и ну! У меня не муж, а мать Тереза! — хлопнула в ладоши Олеся, и подняла руку, подзывая официанта.
Тот подошёл и она устроила ему разнос по поводу пасты: паста переварена, в соусе не соблюдён баланс приправ, вместо настоящего оливкового добавили машинное масло и это есть вообще невозможно! Платить она за это не будет!
— Один момент, — официант взял блюдо и отнёс его на кухню. После чего принёс капучино и десерт.
— Вот, вам комплимент от заведения, — сказал он, вы наши постоянные клиенты, нам очень жаль, что блюдо вам не понравилось. Мы не будем включать его в счёт.
— Но я не пью капучино! — скривилась она.
—Я выпью его, — сказал Валентин.
Когда официант ушёл, Олеся выпрямила спину и свысока посмотрела на мужа:
— Смотри и учись!
— Не знаю. Это всё не по мне. Зачем портить себе настроение из-за какой-то еды? — пожал плечами Валентин Макарович.
Разумеется, расплачиваясь, он, как всегда, оставил свой «комплимент» заведению, — ведь официант не виноват в том, что его жене не понравилось блюдо. Она заметила, но только хмыкнула.
Однажды вечером Валентину Макаровичу позвонили по телефону. Он слушал звонившего молча, но лицо его становилась всё пасмурнее. Наконец, он положил трубку.
— Кто это был? — спросила жена из кресла, где она листала каталог турагентства. Они с собрались с мужем в отпуск.
— Один человек. Наверное, мне придётся продать ему долю в бизнесе, — упавшим голосом ответил муж, но тут же посмотрел на жену: — а знаешь, пусть забирает сразу всё! Я же понимаю, что они всё равно меня выдавят. Лучше не тратить время, а найти что-то такое, что приносило бы тебе доход в будущем!
— Что значит «приносило мне доход»? А ты что? Ты намекаешь, что будущее у нас будет раздельное?
— Я не хотел говорить тебе, Лесенька, но, наверное, в отпуск ты поедешь одна.
— Это почему? — подозрительно сощурила она глаза, — неужели у тебя появилась другая?
— Что ты, дорогая, — он нашёл в себе силы улыбнуться, но это была улыбка сквозь слёзы, — нет. Дело в том, что я был у врача, и он сказал мне, что я болен.
— Тьфу, я -то думала! Болен, вылечим! — начала она бодро, но глянув на мужа, сменила тон, и тихо спросила: — что-нибудь серьёзное?
Валентин Макарович сгорел за месяц. У него был диабет, но до этой поры он с этим справлялся. И помогал многим. Говорят, что виною всему стала какая-то инфекция, дремавшая в организме и на фоне ослабевшего иммунитета поднявшая голову.
Олеся осталась вдовой. Похороны были скромными, пришли те, кто каким-то чудом узнал о смерти Валентина. Олеся никого не стала оповещать, решив что ей только мамок с детьми-инвалидами не хватало. Сколько их было? Теперь Валентину всё равно, а ей только лишние хлопоты.
Муж оставил ей деньги, вырученные от продажи бизнеса, дом, машину и дачу, но она много раз представляла себе, что гораздо больше он раздал в виде чаевых и помощи «всяким таким убогим».
Шли недели, месяцы, и она потихоньку привыкла к статусу богатой вдовы, хотя старалась особо его не афишировать, продала дорогую машину и дачу.
Наконец, она познакомилась с мужчиной. Это случилось на кладбище. Первое время Олеся ходила туда довольно часто, и каждый раз видела седовласого, но нестарого ещё восточного мужчину, который трогательно ухаживал за могилой своей жены.
Вдовца звали Автандил. Услышав впервые это имя, она чуть не прыснула со смеху, но сдержалась, прикрыв рот затянутой чёрным кружевом ладонью. Первая их прогулка состоялась по кладбищу: Автандил был экскурсоводом, оказалось, он неплохо ориентируется в старинной части некрополя, где встречались древние захоронения, почти разрушенные временем.
Слово за слово, она, сама не зная как, пригласила Автандила к себе в гости, на обед. Позже она пыталась понять, как это произошло, ведь это был верх беспечности. Она не любила и не умела готовить, именно поэтому они с мужем часто обедали в кафе.
В доме осталось всё так, как было при её муже, и вдруг сюда войдёт другой мужчина. Неправильно это как-то. Было бы лучше, если бы он её пригласил. Она хотела отменить обед, но тут поняла, что не знает кроме имени ничего. Он сам взял у неё телефон, она назвала ему адрес.
В два часа дня Автандил давил на звонок. Она открыла, приняла из его рук одну единственную, хоть и роскошную розу. «Жене букеты носит» — пронеслось в голове, но она поблагодарила, и пригласила гостя зайти.
— Знаете, я хотела перенести обед, у меня были срочные дела, я ничего не успела приготовить. Может быть, пообедаем в ресторане? — спросила она.
— Конечно, конечно, Олеся, как это я сам не додумался предложить вам! Знаете, у меня есть на примете одно кафе! — с энтузиазмом поддержал он её идею.
Уже на подходе, она остановилась:
— Знаете, я кажется знаю, о каком кафе речь. Мы с мужем часто ходили туда…
— Я понимаю. Мы ведь тоже с женой не раз бывали там… но, впрочем, если хотите, пойдём в другое место!
— Нет, нет. Всё нормально, идёмте.
Они заказала всё то же, что заказывала каждый раз, бывая здесь с Валентином, и удивилась, что Автандил заказал не то, что обычно заказывал её муж. В конце ужина она увидела, что он с пристрастием проверил чек (Валентин никогда не делал этого), и точно отсчитал деньги, вплоть до медяков. «Бережливый» — подумала она, но без симпатии.
Он бывал у неё несколько раз, но никогда не звал к себе.
Зато пригласил её в театр. Она больше любила балет, но была рада возможности выйти в свет. Постановка её не очень впечатлила, к третьему акту она уже изнемогала, а её спутник, опустив голову на грудь, вообще всхрапнул! Ей стало стыдно за него, и она толкнула его локтем.
— Что? — он встрепенулся и уставился на неё, словно филин.
— Ничего, ничего, — улыбнулась она самой приятной улыбкой, — сейчас уже заканчивают. Можно было бы хотя бы из уважения досмотреть!
Он сделал вид, что обиделся, и за всё время, пока они брали верхнюю одежду из гардероба, не проронил ни слова.
— Извини, я вспомнил, что у меня срочное дело! — буркнул он ей, и посадив на такси, даже не поинтересовался, есть ли у неё деньги заплатить. «Да пошёл ты, крохобор» — думала в машине Олеся.
Поднявшись на лифте на свой этаж, она увидела, что дверь квартиры приоткрыта, и чуть не упала в обморок. Она позвонила соседке по этажу, та заохала и вызвала милицию.
Сигнализация была отключена, из квартиры исчезли все ценные вещи и деньги. Преступники не очень церемонились: в квартире царил хаос.
Олеся находилась в шоковом состоянии, плакать уже не могла и только икала. Хорошо, что соседка поддержала её, увела к себе, напоила чаем. Олеся ни с кем не была дружна, но соседка тепло отзывалась о Валентине Макаровиче, который принял участие в жизни, не раз помогая добрым словом и дельными советами.
Преступников не нашли, а может, плохо искали. Олеся подробно описала следователю мошенника Автандила, рассказала, при каких обстоятельствах они познакомились, что у него жена похоронена почти рядом с её мужем.
— Зинаида Ольшанская, его жена. Он часто бывает на её могиле, — сообщила она.
— Теперь он туда не сунется, и эту могилу, скорее всего, он выбрал случайно, — сказал следователь, — это был спектакль для вас. Узнав механизм отключения сигнализации и план квартиры, преступник передал его сообщникам, а сам получил алиби, находясь с вами в театре. Отработанная схема, преступника практически невозможно привлечь к отвественности.
— Но он храпел так натурально! Разве человек, знающий, что происходит в тот момент, мог быть так спокоен? Может быть, он не при чём? — с надеждой спрашивала она. Кому хочется признать, что тебя провели, что мужчину с самого начала интересовала не ты, а твоё имущество!
— Судя по-вашему описанию, это Резо Бургулава. Гастролёр из Абхазии, виртуоз. К сожалению, он залёг на дно. У него с десяток паспортов, так что найти его — задача не из лёгких, а уж ваше имущество — тем более… — вздохнул следователь.
До пенсии Олесе оставалось ещё целых восемь лет, и она не знала, как жить. Она уже двадцать лет, как не работала, с тех пор, как вышла замуж за Валентина. Он предлагал ей пойти учиться, но она обижалась на него. Она вспоминала, как обвиняла мужа в том, что, будучи щедрым к другим, он хочет собственную жену «вытолкать на работу». Теперь она понимала, что он просто хотел, чтобы у неё была специальность.
У неё остались какие-то безделушки и книги, которые не смогли унести грабители, и она потихоньку распродавала их. Вскоре ей стало нечем платить за жильё. Молча Олеся сняла последние золотые серьги, которые были на ней в роковой день ограбления, и отнесла их в ломбард.
Оценщица предложила сумму, вдвое меньшую, чем ожидала получить Олеся.
— Как же так? В объявлении сказана одна цена за грамм, а вы по какой посчитали? — возмутилась она.
— За вычетом камней, получится как раз так, как я посчитала! — злобно огрызнулась оценщица.
— Но это же бриллианты! Они что, ничего не стоят?
— Мы платим только за металл. Это не бриллианты, а хризолит!
— Хри… хризо..лит? Вы издеваетесь? — Мне муж из Якутии привёз эти серьги! — Олесе стало нехорошо.
— Да хоть из Буркина Фасо! Не нравится цена, идите, не задерживайте! — грубо бросила оценщица, и Олесе ничего не оставалось, как согласиться. Последний раз посмотрев на любимое украшение, она положила серьги в лоток.
— Постойте! — остановила её женщина сзади, — можно взглянуть на ваши серьги?
Но оценщица уже ловко передвинула лоток на свою сторону, и стала показательно отсчитывать купюры.
— Поздно, — сказала Олеся взяла деньги и грустно пошла к выходу.
По дороге она купила газету «Из рук в руки», и села изучать цену квартир. Она придумала разменять свою роскошную квартиру на две поскромнее, одну сдавать, в другой жить.
Позвонив по первому же объявлению, она попала на женщину-риэлтора, которая занималась заинтересовавшим Олесю вариантом.
— Меня зовут Юлия, я готова показать вам варианты, не только те, что указаны в объявлении, у меня их несколько десятков! Что-нибудь обязательно подберём!
— Но я хотела бы недалеко от центра, в идеале одна квартира должна находиться…
— Я всё поняла! — радостно сообщила женщина, я готова приехать к вам, посмотреть вашу квартиру и предложить варианты, из которых вам останется только выбрать!
Не выдержав её напора, Олеся согласилась. Её воодушевил оптимизм, с которым реэлторша расписывала ей светлое будущее. Договорились на четыре.
Юлия оказалась пунктуальной, и явилась точно в шестнадцать часов. Это оказалась женщина лет тридцати пяти, с броским макияжем, стройной фигурой и следами пристрастия к алкоголю на лице.
— Предложите мне кофе! — радостно закивала она, снимая и подавая Олесе своё пальто.
— Конечно. Проходите на кухню, — сказала Олеся.
После кофе она провела Юлию по квартире, показала ей комнаты, балкон и санузел с ванной. Юлия охала и ахала, восхищалась высокими потолками и арочными окнами, после чего выдала вердикт:
— Квартира исключительная! Давайте посмотрим, что я могу предложить вам взамен!
Она достала из сумки обычную папку с завязочками, надела очки, и стала одну за одной метать фотографии квартир.
— Но я так ничего не пойму, — сказала Олеся, просмотрев первый десяток гостиных и кухонь. Мне важно местоположение, окружение… дайте список адресов, мне так будет проще.
— Конечно, вот, — Юлия протянула ей распечатку имеющихся у неё однокомнатных квартир. В табличке была вся информация: адрес, тип дома и год его постройки, метраж, состояние и цена. Цены были в долларах. В основном, квартиры были на периферии.
Наконец, попалась квартира, недалеко от её нынешнего дома, на соседней улице.
— Вот эта квартира, когда можно посмотреть её? — спросила Олеся.
— Так… — риэлторша полистала блокнот, и выбрала несколько фото, на которых сзади карандашом было написано «17», — вот, она.
— Но это же рядом. Может, посмотрим вживую?
— Эта квартира продаётся, но в ней пока живут хозяева. Нужно договориться заранее. За вычетом этой квартиры у вас остаётся не так много… но на малогабаритку в спальном районе хватит.
— Но… метраж… у меня же трёхкомнатная, просторная.
— Но вы же хотите ДВЕ квартиры. Чем больше метраж квартиры, тем дешевле метр!
— Хорошо, мне надо подумать, — сказала Олеся, — а сколько занимает весь процесс? Вы сказали в той квартире какие-то люди..
— Это «альтернативная сделка», то есть, люди продают свою квартиру, на эти деньги покупают другую, которую уже выбрали, и тут же освобождают её для вас. Весь процесс, займёт не больше месяца. И вам тоже надо выписаться из квартиры, это поможет быстрее найти покупателя.
— Ой, что-то мне как-то боязно, — сказала Олеся, — спасибо вам, Юля, я подумаю пока.
— Как хотите. Но учтите, что понравившаяся вам квартира может «уйти», — Юля, сразу поскучнев, собрала свои бумаги, и оставив визитку, убежала, оставив после себя запах горьких духов.
Несколько объявлений прозвонила Олеся, но всегда попадала не на хозяев квартиры, а на риэлторов. Один из них, прямо-таки вцепился как клещ. Он утверждал, что он настоящий профессионал, победитель конкурса «Риэлтор года» и самое главное, оплату за свои услуги возьмёт после переезда. Это её подкупило, и на следующий день, лысый подкачанный Андрей сидел на месте, где ещё вчера пила кофе его коллега Юлия.
— Любой съезд-разъезд возможен! — вещал Андрей, — кто-то мечтает о квартире как у вас, и готов хорошо заплатить. А кто-то, оказавшись в отчаянном положении, готов продать то, что нужно вам дешевле… у меня нюх на такие комбинации.
Олесю при словах «отчаянное положение» слегка покоробило, но она быстро забыла об этом, потому что Андрей уже рисовал на бумаге схему продажи покупки. Он объяснил ей, что только лохи (это камушек в Юлин огород) показывают варианты приобретаемых квартир сразу. Сначала нужно продать, а уж потом выбирать то, что нужно. Процесс продажи может затянуться, и «карты обновятся» — сказал Андрей, но и тут она ничего не заметила. Подумаешь, человек любит перекинуться в преферанс. Валентин тот тоже любил.
— Понимаете, Андрей, у меня кроме этой квартиры нет жилья. Мне нужно чтобы было куда съехать. Как быть в этом случае?
— Договориться с покупателем. Я это умею. Не волнуйтесь, Олеся Павловна, всё будет в ажуре!
На прощанье он пообещал, что завтра забежит его друг, он профессиональный фотограф, всё снимет, и можно будет давать объявление. Квартиру он предварительно оценил и Олеся уже искала в газете квартиры, на которые она может претендовать с такими деньгами. Договор подписали и заверили у нотариуса в тот же день. Андрей представлял интересы Олеси от лица агенства «Мэтр в квадрате», она давала ему полномочия действовать от её лица.
Покупателя нашли быстро. Олеся несколько раз пускала потенциальных покупателей, и не прошло и недели, как одна семья решила, что квартира им подходит. Когда деньги были переведены на счёт и Олеся уже расставляла мысленно мебель в своей новой квартире, ей позвонил Андрей и сказал что заедет, чтобы обсудить с ней покупку квартир. У неё уже были на примете две квартиры и даже немного денег оставалось на ремонт.
Но Андрей раскритиковал оба варианта, обозвав первую квартиру «склепом с клопами», а вторая, мол, неликвидна в силу своей плохой транспортной доступности.
— Что же вы предлагаете? — спросила Олеся с надеждой глядя на «Риэлтора года». Несмотря на все свои «лОжить», и «будем посмотреть», он казался ей профессионалом.
— Я предлагаю купить три квартиры в строящемся доме, на улице Шевченко, — интимно шепнул он.
— Но… мне же нужно где-то жить, — ответила она.
— Ах, да! Я забыл, простите. Я думал, что вы покупаете, чтобы инвестировать. Эти квартиры пока на уровне котлована стоят копейки…
— А сколько, по-вашему, «копейки»? — спросила она.
— Ну, по два с половиной миллиона. Потом они будут стоить все пять! Дом элитный, я сам купил в нём квартиру! — добавил он, — шикарный вариант!
И она подписала бумаги на покупку квартиры на Шевченко. По словам Андрея она должна была обеспечить ей в дальнейшем безбедное существование.
На оставшуюся сумму Андрей предложил ей либо малогабаритную квартиру в центре, либо побольше, но в захолустье, рядом с кладбищем и промзоной.
Олеся, придя в ужас от такого соседства, выбрала первый вариант.
— Это что? Сидячая ванна? — увидев впервые квартиру, которую предлагал ей Андрей, — сказала она.
— Ничего успокаивал её он, — скоро ваша квартира на Шевченко будет приносить доход, накóпите, и купите то, что по душе! А пока вот, остаток от продажи! Он отдал ей пачку денег, и она взяла. Она понимала, что Андрей обманул её, но ситуация была такова, что то, что он давал, было лучше, чем ничего.
Прошёл год, затем два и стало понятно, что котлован так и останется котлованом. Строительная компания разорилась, а её директор уехал с чемоданами денег в Камбоджу, и слал оттуда приветы обманутым покупателям «элитного жилья».
Олеся так и жила в малогабаритной квартирке в старом доме с газовой колонкой и сидячей ванной. Дом был старинный, на нём даже табличка висела, но не было ни мусоропровода, ни нормальной канализации. Воду часто отключали, вместо горячей текла чуть тёплая. Олеся подрабатывала билетером в летнем кинотеатре, но это была сезонная работа. Денег хватало только на коммуналку. Рацион стал скудным, состоящим из каш с маслом, и дешевых колбасных изделий, после которых нередко ей становилось плохо.
Олеся снова стала посещать могилу мужа, и жаловалась ему.
— Господи, Валя, мне так плохо без тебя! — плакала она на могиле, — как ты мог меня оставить среди этих злых, ужасных людей, жуликов и бандитов?
Она смотрела на его фото, и повторяла: — как ты мог, Валя?!
Вдруг краем глаза она уловила движение, и повернулась к могиле жены «Автандила». Туда пришла пожилая женщина, с щёткой, ведром и бутылкой воды. Увидев, с какой любовью она протирает памятник, Олеся поняла, что покойница женщине была очень дорога.
— Здравствуйте, — подойдя поближе, поздоровалась Олеся.
— Здравствуйте, —женщина посмотрела на неё открытым взглядом, — вы тоже знали Зиночку?
— Нет. Скажите а вы знали некоего Резо?
— Нет, не припомню, а почему вы спрашиваете?
— Да так, извините. Крутился тут один. А Зина замужем была?
— Нет, — лицо женщины стало печальным, — она всю жизнь любила негодяя. Он её в могилу и свёл.
— А как его имя?
— Я никогда его не забуду. Автандил!
— А фамилия? С замиранием сердца спросила Олеся.
— Извините, я её запамятовала, — женщина старалась вспомнить: — мегрельская какая-то. Богуслава… Борулава… я не помню.
— А что он вашей дочери… сделал? Ограбил? — спросила Олеся.
— Да, ограбил! Полжизни украл! Всё жениться обещал, она его отовсюду ждала. И из тюрьмы. Но Зиночка моя была у него одна из многих, ему так удобно было, паразиту. Чтоб квартиру не снимать и питаться задарма. Она ему и стол и проживание, и ласку… Она хотела нормальную семью, чтобы дети были! — женщина вытерла мокрые глаза, — я ей говорила, но она меня не послушала!
— Простите… сочувствую вашему горю, — Олесе впервые стало жалко кого-то. Она представила себе, что чувствовала бедная Зинаида.
Олеся повернулась и пошла. Нужно было искать работу, и она устроилась на первое время в театре, «на вешалке». Работа была тяжёлая, через два часа начинала ныть спина. Она возненавидела людей в тяжёлых шубах из нутрии или волка, и полюбила тех, кто носил дутые нейлоновые куртки.
Однажды, принимая шубу без вешалки, она положила её:
— Без вешалки не положено! За что я её вешать буду!?
— Извините, а вы не Валентина Макаровича жена? Мне кажется, я вас видела вместе, — сказала женщина, и Олеся, мигом схватив шубу, повесила её внахлёст и отдала номерок. Женщина повторила вопрос.
— Да, и что с того? — огрызнулась Олеся, её раздражал цветущий вид мамочки, сзади которой она увидела коляску, в которой сидел юноша с ДЦП.
— Видите ли, я кое-что должна вашему мужу, но он умер, и поэтому я хочу вернуть долг вам.
— Да? — удивилась Олеся, но тут ей навалили целую гору шуб и курток, и женщина пообещала подойти позже.
Когда поток зрителей схлынул и у Олеси появилась возможность присесть, она с наслаждением вытянула гудящие ноги.
— Интересно, о каком долге речь? —думала она, — не деньги же она мне вернёт… хотя это было бы хорошо… это дало бы ей возможность оставить тяжёлую работу хоть на какое-то время и найти хорошего мануального терапевта.
Она задремала прямо на работе. И открыла глаза, когда представление кончилось и зрители повалили в гардероб. Превозмогая боль, она носила эти бесконечные шубы и пальто, полушубки и куртки, плащи и парки… перед глазами всё поплыло и она упала.
Открыв глаза она увидела, что фойе опустело, она лежит на диванчике, а над ней лицо фельдшера скорой помощи. Рядом с ней она узнала дежурного администратора театра, а также женщину с сыном-инвалидом. Позади женщины стоял высокий, импозантный мужчина, вероятно, муж. Все пять человек с тревогой смотрели на неё.
— Ну вот, и слава богу! — сказала фельдшер, — эта работа не для вас! Как вы себя чувствуете сейчас? Встать можете?
— Могу, — она привстала, — спасибо.
— Олеся Павловна, — извините, но мы вынуждены будем открыть вакансию. Здоровье превыше всего! — сказала администратор.
— Давайте, мы отвезём вас домой, — предложила женщина и Олеся согласилась. По дороге женщина представилась:
— Меня зовут Белла, это мой муж, Антон, а это — мой сын, Игорь. Вы наверное, не слышали о нас?
— Мне кажется, я что-то слышала… а может, и нет,— смутилась она, вспомнив эпизод в кафе. Она увидела всё как наяву: свою надменность, превосходство, которое она испытывала, глядя на молодую мать с ребёнком-инвалидом. Всю оставшуюся дорогу она смотрела в окно.
Они привезли её к дому, который она указала. Белла и её муж вышли из машины.
— Олеся Павловна, в своё время ваш муж очень выручил меня, — сказала напоследок Белла, — Я хочу, чтобы вы оставили работу в гардеробе.
— Видите ли, я… — начала Олеся, но осеклась, потому что почувствовала боль в пояснице, — я… буду признательна вам, дорогая Белла. Я ненавижу эти вешалки… ненавижу!
— Приходите завтра к нам, часиков в девять, мы что-нибудь придумаем вместе, — улыбнулась Белла и протянула ей листок с адресом.
— Мне кажется, эта женщина какая-то злая… неприятная, — шепнул жене Антон, когда они сели в машину, — такие люди не бывают благодарными никогда, стоит ли на них тратить время?
— Во-первых, я обещала её мужу, Валентину Макаровичу. Ты же знаешь, чем я обязана ему!
— Мама, не надо, сейчас опять расстроишься, — встрял сын.
— Подожди, Игорёк, — продолжала Белла, — когда дела пошли в гору, я встретила Валентина, хотела вернуть долг и даже больше, но он отказался, сказав, что денег у него и так достаточно.
— И что же он захотел взамен? — спросил муж.
— Он сказал, что если я узнаю, что с его женой стряслась беда, что бы я помогла ей, так, как он помог нам. Это было незадолго до того, как его не стало…
— Ясно. Это аргумент вернуть ей деньги, но на этом всё. И что же во-вторых?
— Во-вторых, — продолжала Белла, — я хочу помочь ей не ради её благодарности, не ради благодарности вообще… я верю, что доброта отогревает самые безнадёжные сердца!
— Идеалистка! — покачал головой муж, и с любовью посмотрев на свою жену, завёл мотор.
Олеся, придя домой размечталась: она представила, как Белла выдаст ей всю сумму, что потратил на неё и её сына Валентин. Надо попросить в долларах, а то инфляция… потом ей предложат непыльную работу… с этими мыслями она уснула.
С портрета на комоде, на неё с грустной улыбкой смотрел муж Валентин.
Конец
