Марина шла по улице в задумчивости, не замечая ни нежного майского вечера, ни теплого солнца. Она была погружена в свои заботы: на работе в театре проблем хватало, очередной кастинг в сериал она не прошла (обещали позвонить через неделю, ни ответа ни привета уже целый месяц), но главное, что ее сын Юрий вел себя так безобразно, что это вызывало тревогу.
Ну что же поделаешь! Подросток, 16 лет, поэтому и дерзит, и по вечерам приходит поздно, и вообще разговаривать с матерью не хочет. Хотя она сама в этом виновата. Столько лет жила с Юркой, а его будто бы и не замечала, хотела замуж выйти, роль важную сыграть, где уж было до забот о парне, вот теперь он ей и мcтит за недополученную когда-то любовь.
Марина сегодня хотела отвести душу и встретиться в кафе с однокурсниками. Правда, на встречу приехала слишком рано, решила пройтись по магазинам и с удивлением на шумной городской площади заметила старинный храм. Он был маленький, спрятавшийся за современные здания, но красивый. Золотые луковки главок светились на солнце, ажурные украшения окошек радовали глаз.
Марина зашла вовнутрь.
В храме, видимо, шла вечерняя служба, было сумрачно и торжественно. Она купила свечей и пошла расставлять их. Религиозность ей была почти несвойственна, но недавно она играла в постановке про войну мать, которая вот так вот молилась за своего сына и плакала у икон. Тогда представляла себе, что молится за Юрку, и отчего-то ей становилось легче на душе.
Храм был красиво расписан, было видно, что это рука талантливого художника, подражающего древнерусской иконописной манере.
Служба закончилась, и на амвон вышел священник. Марина подошла поближе. И вдруг сердце ее тяжело забилось. В этом постаревшем и располневшем человеке она узнала … его.
Тут же сделала несколько шагов назад, опустила голову и быстро вышла на улицу.
Марина слышала, что Дмитрий, ее несостоявшийся муж, бросивший ее беременную перед свадьбой, стал священником, но значение этому не придавала. И вот, оказывается, где он обитает. Наверное, сейчас прихожане будут целовать ему руку и называть «отцом Дмитрием».
Марине стало неприятно. Эмоционально она была так взволнованна, что решила немного посидеть на одной из скамеек, что были расставлены на площади около церкви.
Присела, вздохнула и вдруг увидела, как к ней идет женщина в долгополой юбке и платке.
— Ты что здесь делаешь? — грозно спросила она, — зачем пришла?
Губы Марины побелели от гнeва, но она сдержала себя.
— Я пришла в храм. Простите, не знала, что вы в нем всем распоряжаетесь.
Ее пожилая собеседница посмотрела на Марину вызывающее, но уже сдержаннее.
— Больше не приходи, Дмитрий теперь служит здесь, вам не нужно с ним видеться!
— Что боитесь, что мы с ним увидимся? — с вызовом бросила Марина. — Ольга Сергеевна, а вы ведь до сих пор трясетесь, как бы я не увела от вас вашего сыночка ненаглядного!
— Не фантазируй, — строго отозвалась ее собеседница, — не женится он на тебе, потому что женат. Жена его умница, мне шестерых внуков родила.
— Вам, все вам, вы всегда о себе думали, а я вам была неудобна, поэтому моего сына, тоже вашего внука вы видеть не желаете.
Ольга Сергеевна болезненно искривила губы.
— Ну, матушка, это ты сама виновата, что до беременности дело довела. Хранила бы целомудрие, никакого ребенка не было, зачем было до свадьбы в постель прыгать. Вот и воспитывай теперь свое отр_одье.
Марина поняла, что несостоявшаяся свекровь хочет обидеть ее, но решила парировать удap.
— Да это счастье, что я замуж за вашего сынка тогда не вышла. Да и вообще некогда мне с вами разговаривать, меня ждут.
Марина встала и хотела побыстрее уйти от неприятного ей человека и неприятного разговора.
Но собеседница вдруг преградила ей путь.
— Подожди, — мягче сказала она, — если мы с тобой здесь встретились, то я должна тебе признаться, что это я уговорила Дмитрия отказаться от вашей свадьбы. Нет на нем вины. Но, понимаешь, он в три года очень тяжело болел, и я дала обет Богу, что если выздоровеет, то станет священником. Он рос послушным, в храм ходил, молился, но вместо семинарии пошел учиться в художественный вуз, я решила пока подождать: ну что плохого, сначала будет художником, это для церковной жизни даже полезно, но он с тобой встретился, жениться хотел, а какая из тебя матушка? Ты ведь только о сцене думала. Не пара ты ему была, не пара. Увела бы его в другую сторону. А там мир, грех. Поэтому я его от этого брака и отговорила. А он так сильно тосковал потом. Ничего. В семинарию поступил, встретил Машу — она епархиальное училище окончила, девушка хорошая. Вот теперь детей воспитывает, Богу служит.
Марина взглянула на Ольгу Сергеевну с презрением.
— Да, здорово же вы своему сыну жизнь поломали. Он же так рисовал, так хотел творчеством заниматься.
— А он и сейчас рисует, храм вон как красиво расписал. Любо-дорого посмотреть, а что не занимается всякой чепухой, так и правильно. Соблазны это мирские. От лукавого.
Марина вздохнула и поняла, что ей нужно как можно быстрее уйти. Она спешно повернула в сторону ближайшего магазина и уже через несколько минут была далеко.
Вспомнила, зачем приехала сюда, быстро позвонила однокурсникам, нашла их и провела весь вечер в воспоминаниях и добром веселье.
Вернулась домой поздно. Сын сидел за компьютером, она вошла в его комнату, попыталась поговорить.
Попытка оказалась неудачной. Сначала рассердилась, но посмотрела на высокий (как у родного отца) лоб Юрки, его тонкие руки и снова подумала, что сама во всем виновата. Ведь сколько лет уделяла внимание не ему, а мужикам, которых в ее доме побывало немало. Хорошо, что последнего выгнала. Нет, теперь она должна помочь сыну встать на ноги. Только ни в коем случае нельзя заставлять его делать то, что хочет она, пусть идет по жизни своей дорогой.
С этими мыслями Марина и уснула.
Жизнь ее покатилась по привычной колее: театр, подработки, гастроли, сын. Юрий потихоньку выправился, поступил в вуз и хоть жил по-прежнему ярко, но с матерью так сильно уже не ссорился.
А Марина однажды рассеянно листала ленту новостей на смартфоне и вдруг увидела сообщение, которое быстро стало обрастать подробностями. Жена священника местной церкви попала в больницу в тяжелом состоянии. Причиной стала семейная ccopа с мужем, который поднял на нее руку.
Новость наделала много шума. Многочисленные комментаторы осуждали батюшку, писали о лицемерии служителей церкви, о пороках, которые таятся в сердцах людей, которые призваны искоренять недостатки других и быть для них образцом нравственного поведения.
Марина, прочитав хорошо знакомые ей имя и фамилию провинившегося, тяжело вздохнула и ничего писать не стала, но снова убедилась в том, что ее сын должен жить своею жизнью, а не кем-то придуманной для него.
