Елена Андреевна — высокая видная дама предпенсионного возраста, выглядела строгой и неприступной, как и полагается главному бухгалтеру. Её боялись не только сотрудники бухгалтерии, но и сам директор крупного завода заходил в её кабинет бочком.
Пергидрольные волосы в мелких перманентных кудряшках, чёрные строгие глаза, поджатые неулыбчивые губы, консервативная тёмная одежда, далеко недешёвая. С просьбами к ней приходили с трепетом и почтением. Отказывала Елена Андреевна категорично, громко, без объяснений.
Никто никогда не видел, чтобы она улыбалась, не слышал, чтобы выполнила просьбу касаемо денег. Неправильно заполненные бланки тут же летели назад, норовя упасть на пол. Она без сожаления наблюдала за их полётом через стол. Незадачливый посетитель, краснея как рак от унижения, собирал их с пола и быстро ретировался.
Только в налоговой службе и перед ревизорами она понижала голос на два тона. Но ревизоры уходили, и Елена Андреевна снова повышала голос на полную громкость.
— Вы ещё спорите со мной? Если не переделаете документы, их завернут в банке, останетесь без зарплаты. – И летели птицами исписанные листы через стол.
Кому же хотелось остаться без зарплаты? Бежали бегом, бросали все дела и переписывали нужные документы. И ни директор, ни главный инженер, да что там инженер, сам министр ей не указ был.
Производство расширялось, работы прибавлялось. Бухгалтеры не справлялась с возросшей нагрузкой, рыдали, грозились уволиться. И увольнялись. На их место приходили новые…
Когда Елена Андреевна сердилась, её глаза цвета шоколада ещё больше темнели, прожигали человека насквозь лучше лазера или рентгена.
Сын и дочь выросли, обзавелись своими семьями, жили отдельно. Имелся и муж. Бывший военный. Неизвестно, как командовал он солдатами, но жену свою слушался беспрекословно, выполнял всё по первому требованию.
На даче устроил альпийскую горку с цветами и фонтаном, разбил у крыльца дома клумбу с цветами небывалой красоты к зависти соседей. Тут объявили конкурс на местном телевидении на лучший дачный участок. Прознали журналисты про их дачу, приехали среди рабочего дня, снимали, задавали вопросы мужу.
— А как вы это устроили? Как вам пришло в голову так красиво использовать…? Кто это всё сделал?
Муж отвечал по-военному скромно и коротко:
— Спросите у жены.
— Леночка знает.
— Жена это всё придумала.
Больше ничего не добились от него журналисты. Поснимали красивый участок и уехали. А на следующий день весь завод обсуждал, что заняла дача главбуха призовое второе место. Дачу и мужа по телевизору показали в вечерних новостях.
— Какой у вас муж трудолюбивый, красивый. Как вам повезло, Елена Андреевна. – Нахваливали и поздравляли сотрудницы бухгалтерии.
Елена Андреевна снисходительно принимала комплементы. И в обеденный перерыв, за чаем с подаренными кем-то дорогими конфетами, разоткровенничалась, чего с ней никогда не бывало. Что да, муж у неё замечательный, по утрам кофе ей готовит и наливает в любимую голубую чашку с золотым ободком.
Никто не знал, какой она была дома с мужем, дочками и внуками. Суровый вид Елены Андреевны просто не вязался с проявлениями нежности и любви к родным.
Постоянно жаловалась она на своё здоровье. Уж так у неё голова болит, суставы хрустят и не гнуться, печень не работает. И всё это от нервов. Мол, работа такая вредная у неё и тяжёлая. Вздыхала, закатив глаза к потолку, что жить ей осталось два понедельника. Часто ходила по врачам, обследовалась, пила какие-то лекарства. Муж приезжал за любимой женой на машине. Отвозил уставшую, измученную отчётами и ревизиями Леночку домой.
Но однажды случилось невообразимое. Муж заболел. В поликлинике при обследовании поставили неутешительный диагноз – онкология. И операцию делать поздно. Провели несколько курсов химиотерапии, от которой ему стало хуже. Стал он быстро сдавать. Похудел сильно, дачу забросил, кофе по утрам не делает любимой жене. Теперь Елена стала ухаживать за мужем.
А летом грибы пошли. И так Елене Андреевне захотелось грибов, что терпения не стало. Раньше муж ходил в лес, собирал целые корзины. А она рядом по лесу шла, воздухом дышала, да веточкой от комаров отмахивалась. А если находила какой гриб, муж проверял, не поганка ли. Уговорила она соседей взять её с собой в лес.
— Покажи мне, какие грибы ты насобирала, — попросил муж, когда она из леса вернулась уставшая и довольная.
Гордо показала Елена Андреевна свою корзину.
— Выброси их. Поганки это. Отравить меня хочешь? — на полном серьёзе заволновался муж.
— Как это? Я старалась, собирала. Сосед проверял, сказал, хорошие грибы. Не выброшу. А тебе не всё равно, от чего умирать? От отравления грибами сегодня или от рака завтра? — гневно сказала она, взяла корзину, пошла в кухню чистить и отваривать грибы.
Муж ни разу за всю их совместную жизнь не перечил жене. Не стал спорить и в этот раз. Поел жареных грибов. Ничего, выжил. Умер он через месяц. Горевала Елена Андреевна, горькими слезами обливалась. Похудела, подурнела. Сколько не плач, а мужа не воротишь. Урожай на даче поспел, в гараже машина пылью покрылась, перед самой болезнью муж новую купил. И что теперь делать? Как жить? Пришлось всем самой заниматься.
Для начала научилась водить машину. Медленно ехала первый раз на работу. Пешком и то быстрее получилось бы. Её обгоняли другие водители, ругали, сигналили, а она невозмутимо ехала, вцепившись в руль двумя руками и ни на кого не обращая внимания. У здания завода стала парковаться, да резко сдала назад и въехала в машину директора. Впервые сотрудники увидели страх в чёрных глазах Елены Андреевны, когда заходила в его кабинет. Секретарша припала ухом к двери, надеясь, что уж теперь свирепая главбух получит по заслугам. Да не тут-то было.
— А зачем вы поставили свою машину так близко к въезду на парковку? – Услышала секретарша голос строгой дамы.
Только улеглись разговоры про аварию, как Елена Андреевна дала новую пищу для сплетен. Стали замечать перемены в строгой начальнице. Она ещё чуть похудела, постройнела, постриглась и покрасила волосы в модный платиновый оттенок. Помолодела, на здоровье перестала жаловаться.
Раньше ходила в удобной мягкой обуви на работе. Холода боялась. А тут цокает по коридору на каблучках. И одеваться стала наряднее, ярче. Вести быстро разносятся в женском коллективе. Кто-то слышал, как разговаривала она с кем-то по телефону мягким переливчатым голосом. И что-то вроде улыбки мелькало при этом у неё на губах. Дивились сотрудники, шушукались: «Уж не влюбилась ли?»
Не стремительно шагала она теперь по коридорам, а шла, плавно покачивая бёдрами. Надо же, у неё, оказывается, тоже есть бёдра, как у любой другой женщины.
Свои пятьдесят пять лет отметила с шиком в ресторане. Сидела рядом с главными инженером за столиком, припав к его плечу, подливала ему коньячок в рюмку. Да и себя не забывала.
Все прояснилось, когда устроился на завод водителем щуплый такой мужичишко, потрепанный жизнью. Не красавец, разведённый. Никакого интереса для женщин не представлял, хотя не пил и не курил. А по утрам выходил он из машины Елены Андреевны у завода, открыв дверцу со стороны водителя.
— Только машину из ремонта получила. Боюсь разбить снова. Плохой из меня ещё водитель. Вот он мне и помогает до работы добираться. Тяжело мне без Витеньки моего, — грустно говорила находчивая Елена Андреевна и вздыхала горько.
А летом по грибы вместе ездили, на дачу. Отношения не афишировали, друг к другу по имени и отчеству на работе обращались. Но жили вместе.
В её темных глазах цвета шоколада теперь всё чаще вспыхивали радостные искры. А мужичшко расправил плечи, ходил уверено и вальяжно. Приоделся. В модных рубашках и джемперах приходил на работу. Ни у кого не возникало сомнений, что покупала их ему Елена Андреевна.
— Ну, дай-то Бог. Пусть живут. Женщине без мужчины тяжело. Может, станет она более покладистой, человечной, – шептались в заводских кабинетах.
Откуда слух пошёл, неведомо. Только поговаривали, теперь Елена готовила по утрам кофе для счастливчика. Копала, полола и поливала на даче сама, забыв про своё драгоценное здоровье. Строгая на работе, дома она становилась покладистой, мягкой и влюблённой женщиной, старавшейся угодить своему мужчине.
Вот как перемены в жизни и любовь меняют людей. А женщины, известное дело, без любви вянут, как цветы без воды.
