— Мама… это моя жизнь. Не нравится Сергей, не хочешь приходить на свадьбу – не приходи!
— Да ты пойми, я тебе добра желаю! Тебе ж поговорить с ним не о чем будет! О чём говорить-то? О машинах? Ну, месяц, ну два поговорите. А потом всё. Он ведь поди и книжки ни одной не прочёл!
— Мама, если ты собираешь испортить мне лучший день в жизни, лучше и правда не приходи! – не выдержала Лика.
Она уже битых три часа пыталась быть хорошей дочерью. Хорошей, любящей, понимающей… но как быть такой дочерью, если мать-то не понимает её совершенно. Пока был жив отец, он их с мамой как-то связывал. Соединял. Был тем самым мостиком между матерью и дочерью, по которому проходили любовь и понимание. С трудом, со скрипом, но иногда получалось. Не стало отца, и всё. Обрыв связи.
— А я и говорю о том, что не приду! Что за праздник такой, за кого попало замуж выходить?
Тех же битых три часа мама Анжелики, Валентина, говорила, как ей не нравится Сергей. И что это за профессия такая, машины ремонтировать. И что раз дочь не прислушивается к мнению старших, то мать просто не придёт на свадьбу, да и всё.
— Мама… это моя жизнь. Не нравится Сергей, не хочешь приходить на свадьбу – не приходи!
— Да ты пойми, я тебе добра желаю! Тебе ж поговорить с ним не о чем будет! О чём говорить-то? О машинах? Ну, месяц, ну два поговорите. А потом всё. Он ведь поди и книжки ни одной не прочёл!
Мать была учителем в школе. Всю свою жизнь. И Лика выучилась на учителя русского и литературы. Правда, по специальности работать не пошла – не чувствовала в себе той любви к детям, той самоотдачи, которые требуются для работы учителем в школе. Анжелика пошла работать в библиотеку. Там, среди книг, она чувствовала себя хорошо и комфортно.
Машину ей подарил отец. Видел, как она с малых лет горящими глазами смотрела на руль. На пенсии продал свою старую, добавил накопления, и купил Анжелике новый автомобиль.
— Езди, дочка!
Лика обрадовалась. На права-то она уже сдала, а вот где взять своё авто, не представляла. И тут такой подарок от папы.
— Но ты продал свою… — пробормотала она. — Ты так её любил.
— Да я уже так устал от всего, что не хочу больше водить машину.
Ещё бы он не устал… с такой-то женой.
Лика возила родителей, если им куда-то было нужно. Всех всё устраивало. Лику – машина, работа, и частично их семья. Родителей – увлечение дочери, её образование, и частично работа – мама бы, конечно, предпочла, чтобы Лика работала в школе. А потом внезапно папа умер, и всё рассыпалось.
Лика с мамой всё чаще не понимали друг друга и были друг другом недовольны. Машина сломалась, и в автосервисе Анжелика познакомилась с симпатичным автомастером Сергеем. И так как-то они друг другу подошли, что меньше чем через год решили пожениться. И вот тут-то мама высказала всё, что думает на эту тему. Лика и слушала, и не слушала. И пыталась убедить в чём-то маму. А потом не выдержала. И сказала, что намерена быть счастливой. А мама может не приходить на свадьбу, и вообще идти куда подальше. Вежливо, но сказала. И ушла, собрав вещи. На свадьбе Лике было невесело. Мать и правда не пришла. Вот так, быть сиротой при живой матери, на собственном празднике жизни…
— Доченька, не грусти! Всё образуется. – сказала ей простоватая свекровь, и обняла невестку.
Ох, ну какая же мать недалёкая! Какая разница, есть образование, или нет. Читают они книжки, или нет. Вон свекровь какая добрая у неё! Родная мама не пришла на свадьбу, а эта обнимает и утешает.
Лика с Сергеем жили хорошо и счастливо. У них родилось двое сыновей с разницей в четыре года. Каждый вечер, уложив спать детей, Лика болтала со своим мужем обо всём и ни о чём, и думала, как же хорошо, что она не стала слушать мать. Какая молодец, что поступила по-своему. Прошло уже десять лет. Лика не созванивалась с Валентиной, не приходила в гости. Они стали чужими людьми.
Иногда Сергей заговаривал с Ликой на тему её матери. Говорил, что Вадик с Мишкой должны знать свою бабушку с другой стороны. И что жизнь короткая, говорил. И что старикам помощь бывает нужна. Муж был осторожен и не давил на Анжелику, но она всё равно не любила эти разговоры. Ей не хотелось видеть мать, слышать очередные лекции. И ещё… не могла она простить Валентине такого отношения к выбору дочери. И того, что мать не пришла на свадьбу.
Валентина Алексеевна тщательно собиралась. Что там сегодня по плану? Поликлиника и собес. Не хотят нормально работать. Придётся учить, что она, зря, что ли, всю жизнь учителем работала? А завтра надо будет сходить к участковому. Пусть примут меры к хулиганам, которые до полуночи музыку под окном включают. А может и сегодня успеет в полицию. Устроит разнос Диме этому. Чем он вообще там занимается? Полиция должна охранять покой жителей, а не бумажки заполнять, да с места на место перекладывать.
Валентина Алексеевна вышла на пенсию два года назад, и с тех пор методично и регулярно допекала все местные службы. Чем-то же она должна была заняться? Может ей самой больше нравилось посидеть, отдохнуть с чашкой чая и книжечкой, но если все вокруг работали плохо! Сегодня, направляясь из собеса в участок, женщина поскользнулась и упала прямо перед крыльцом участкового. Две мысли посетили её практически одновременно: «Надо было пойти завтра, засветло» и «Вот и коммунальщики работают отвратительно! Скользко как».
Участковый Дмитрий Петрович увидел Валентину в окно. Вышел. Вызвал скорую помощь – женщина не могла наступить на ногу. Вынес стул, чтобы усадить Валентину до приезда скорой.
— Валентина Алексеевна, вы ко мне, что ли?
— К тебе, Дима. К тебе.
Дима в своё время учился в школе под её классным руководством.
— И что на этот раз?
— Так… наркоманы эти снова шумят ночами! Музыку включают громко.
— Где шумят?
— Под окнами.
— Под окнами? Зимой? – Дима помолчал. – Валентина Алексеевна, позвоните Лике.
Она помолчала. Поморщилась – нога болела. Сломала, наверное.
— Лика не хочет меня знать.
— А вы? Знаете, как она?
— Знаю. Два сына у неё, Вадим и Михаил. И с автослесарем своим живёт.
Женщина тяжко вздохнула.
— А я говорила, что они через месяц разбегутся… Дима, ты ж мне и узнавал про Лику. Забыл?
— Не забыл. Валентина Алексеевна, ну ненормально это! Чего вы всё по инстанциям шастаете? Лучше бы внукам время уделили. Не пора признать, что вы ошиблись?
— Не знаю я, Дим. Что я ей скажу?
— Может, для начала, сказать: «Прости!» А?
Подъехала скорая. Валентину увезли в травму. У неё обнаружился закрытый перелом. Наложили гипс. Она подумала-подумала, и позвонила Диме:
— Дима… я не знаю, кому ещё позвонить. Помоги мне ещё разок. Забери меня из больницы.
— Ага. – сварливо сказал участковый. – А вы потом будете опять ходить мне заявления на хулиганов-наркоманов писать? Вот, полежите там, подумайте!
— Дима! – воскликнула Валентина.
— Да ладно-ладно. Ждите.
Он сбросил звонок, подумал, и набрал номер по бумажке.
— Лика, здравствуйте! Это участковый с района, где ваша мать живёт…
***
— Поедем, и все вместе! – сказал Сергей.
— Ура, поедем к бабушке! К новой. — обрадовались мальчишки.
— Не такая уж она и новая. – пробормотала Лика. – Серёж, я не хочу!
— Ликуся, я начинаю думать, что женился на монстре! Мать ногу сломала, а ты всё своё: «Не хочу, не хочу!» Едем!
Лика покорилась. Они сели в свой вместительный минивэн, и покатили в больницу.
— Широкова, приехали за вами! Давайте, помогу спуститься.
Медсестра помогла Валентине сесть в кресло и на лифте спустила вниз. Женщина поискала глазами Диму.
— Мама… — услышала она, и в груди стало неожиданно горячо.
— Лика… — Валентина заплакала.
Анжелика подошла и обняла мать. Та сидела, обхватив дочку двумя руками, и бормотала: «Прости! Прости! Прости! Прости!».
Сергей деликатно покашлял. Валентина Алексеевна посмотрела на него и нерешительно улыбнулась. Потом перевела взгляд на мальчишек, стоящих рядом с отцом, и снова разрыдалась.
— Ну, что? Поедем? – предложил Сергей. – Дальше знакомиться будем дома, да?
Лика отпустила маму. Валентина Алексеевна вытерла слёзы и кивнула. Нога у неё болела, зато на сердце стало хорошо и легко. Всё теперь будет хорошо. Главное, самой больше ничего не испортить! Для начала, такой прекрасный день… лучший день за десять лет.
