— Я вас вижу впервые. За что мне вас прощать? – дёрнула плечом Галя.
— Тогда Лёшку прости! Он любит тебя. Не ушёл, значит любит.
— А тебя? – Галя повернулась к ней.
— На этот вопрос я тоже не знаю ответа.
Телефон лежал на подоконнике в кухне. Галина и не думала отвечать – сотовый был мужа. Но номер высветился незнакомый, городской. Галина поколебалась мгновение – Алексей был в душе. А вдруг что-то важное? Может не беда, если жена, с которой мужчина прожил двадцать пять лет, один раз ответит вместо него на звонок? И она решилась.
— Да?
— Из двадцатой городской беспокоят. Лидия Викторовна Сторожева поступила по скорой в бессознательном состоянии. Этот телефон указан в её аппарате как связь по экстренному вопросу. Я так понимаю, родственники?
Галя замерла… что? Родственники? Сторожева? Кто это вообще?!
— Мне кажется, вы номером ошиблись… — начала она.
— Дамочка, как это возможно? Я вам не по номеру с бумажки звоню. Техника не ошибается.
— Галюсик, кто там? – муж вышел из ванной, вытирая голову полотенцем.
Как он раздражал её все двадцать пять лет этой дурацкой привычкой, тащить воду из ванной в квартиру. Особенно в кухню. Ну вытрись ты нормально в ванной комнате! Нет, прётся. Разбрызгивая воду, как дворовая собака. И фыркая примерно так же. Не удалось Галине отучить мужа от этой привычки не довытираться. Как она не пилила его. От многих дурацких привычек отучить удалось, но от этой – нет. Правда, сейчас было не до этого. Голос в трубке что-то требовал от неё.
— Лёсик, ты знаешь, кто такая Сторожева Лилия?
— Лидия. – упавшим голосом сказал побледневший вдруг муж.
— Кто это? Тут из больницы звонят!
Алексей резко вырвал телефон у неё из руки:
— Я слушаю. Да. Да. Хорошо, я еду.
Он застыл у окна, глядя куда-то вдаль.
— Алексей, ты можешь мне объяснить…
— Не сейчас, Галя. Прости.
Что-то в его голосе было такое, что она и правда не стала больше задавать вопросов. Лёша ушёл куда-то, а Галина села на диван и почувствовала, что её словно оглушило. Что это? Другая женщина? Ну а что еще такое это может быть… но как же? А она-то почему ничего не заметила? Галине было… не плохо, а странно, что ли. Она как будто выпала из своего привычного устоявшегося мира, но не разбилась, а шмякнулась на вату. И вата окутала её с головой так, что она будто не слышит ничего. Словно соседи не шумят, птицы не чирикают за окном. Машины не ездят. Нет жизни. Ни вокруг, ни в ней. Так в этой вате Галя и просидела весь день.
Муж вернулся к вечеру. Снял куртку, надел тапки. Не здороваясь, прошёл в кухню. Он что, решил, что вот так просто всё и будет? Они сделают вид, что ничего не произошло? Ну уж нет!
— Я жду объяснений! – заявила Галина, входя в кухню вслед за мужем.
— В этом-то всё и дело, Галя. – усмехнулся Лёша. – В этом всё и дело. Ты от меня всю жизнь чего-то ждёшь.
Она даже задохнулась от возмущения. То есть это она ещё и виновата?!
— Просто объясни, что происходит. – Галя вдруг устала.
— Всю жизнь… всегда ты была чем-то недовольна. Всю жизнь от меня что-то требовала. И я… просто устал. В один прекрасный момент. Устал, и всё.
— Давно? – севшим голосом спросила Галя.
Лёша ответил после небольшой паузы:
— Восемь лет.
— Восемь лет ты живёшь на две семьи?! Восемь лет?
Галина села на табуретку и заплакала. Господи… столько лет во вранье. Да как же она… почему же…
— Почему я ничего не заметила?
Муж пожал плечами.
— Я пойду, наверное. Вещи соберу.
— Что я скажу Ленке?
— Она знает, Галь.
— Что?!
— Она знает. Она знакома с Лидой. И со своим братом тоже.
— У тебя там ещё и… господи!
— Да перестань ты причитать, Бога ради! – поморщился Алексей. – Велика беда, узнала, что у мужика другая. Беда у Лиды. Она умирает. У сына нашего беда, в шесть лет останется без матери. А у тебя…
— А у меня мир рухнул! – закричала Галя.
— Это пройдёт.
Он ушёл. Собрал какие-то пожитки и уехал на машине. А Галина осталась одна, не зная даже, с кем поговорить. Не с Ленкой же, с предательницей! Родная дочь, как она могла!
С утра Галина решила, с кем она поговорит. С ней. С разлучницей. Вряд ли Лёшка будет сидеть рядом с больной. Работа, сын. Она обувалась в коридоре и думала: разве так бывает, чтобы настолько круто менялась жизнь в один момент? Ах, да. Не в один же. Восемь лет…
Пару раз звонила дочь. Галя трубку не брала. Лена написала сообщение: «Мам, ты как? Перезвони». Гале хотелось написать: «У отца своего спроси, как я!», но она сдержалась. Во-первых, была очень обижена на дочь. А во-вторых, просто не хотела ничего отвечать. Как она? Она очень плохо. Больно ей. Но делиться этим с дочерью, которая знала про любовницу отца… ну уж нет! Чтобы Ленка потом рассказала Лёшке, как матери плохо. Фигушки!
Её пропустили, даже удивительно. Вот времена пошли, кого попало в больницу пускают. Сказала, что сестра, и милости просим. Лидия Сторожева лежала в отдельной палате. Галину чуть не вывернуло от мысли, на какие деньги любовница её мужа тут лежит. Она решительно потянула на себя дверь и вошла.
Хрупкая женщина на больничной постели слегка изменилась в лице, увидев Галину. Стало быть, знает, кто она такая. Неудивительно. Это жёны вечно всё узнают последними. У Лидии был ужасный вид. Худая, щёки ввалились. Вокруг глаз тёмные круги. Однако, она быстро взяла себя в руки, и спокойно посмотрела на Галю. Молча посмотрела. И Галя молчала. Когда она шла сюда, думала, что знает, что сказать. А тут… растерялась. Даже укол жалости какой-то почувствовала. Судя по внешнему виду Лидии, она и правда одной ногой в могиле.
— Что с вами? Чем вы болеете? – неожиданно для себя спросила Галя.
— Да тем же, чем и все. Рак. – вздохнула Лида. – Вы не бить меня, надеюсь, пришли? А то я ведь сейчас и сдачи дать не смогу.
Ясно. Она с юмором. И, наверняка, ничего с Лёшки не требовала. Естественно, не требовала, раз восемь лет в любовницах просидела. А ей, Галине, как он сказал, вечно всё не нравилось. Ну… есть у Гали эта черта. Склонность к критиканству. Трудно угодить на неё. И что теперь? Любовниц заводить? Детей внебрачных рожать? Вон, довёл бабу. От счастья раком не заболевают!
— Почему он просто к вам не ушёл?
Пожалуй, это единственный вопрос, который имел хоть какое-то значение. Всё остальное уже поздно. И неважно.
Лидия попыталась улыбнуться. Получилось кривовато и жалко. А ведь когда-то, судя по всему, была красоткой. Черты и сейчас угадываются. Галя даже напряглась, ожидая ответ.
— Вам стоит это спросить у своего мужа. Не у меня.
— А вы что, не просили его? Не хотели за него замуж?
— Хотела. Почему не хотела? Я поначалу не хотела с ним вообще ничего. Думала, поступить правильно. Но… чувства оказались сильнее. Чего бы я там не хотела, Галина, я ничего не требовала с Алексея. Мне… — она облизнула сухие потрескавшиеся губы. – мне трудно говорить. Простите.
— Да. Хорошо. Я пойду.
Галя повернулась, чтобы выйти.
— Я серьёзно. Простите меня!
Ах, вот она о чём.
— Я вас вижу впервые. За что мне вас прощать? – дёрнула плечом Галя.
— Тогда Лёшку прости! Он любит тебя. Не ушёл, значит любит.
— А тебя? – Галя повернулась к ней.
— На этот вопрос я тоже не знаю ответа.
Галина постояла ещё несколько мгновений у двери, помотала головой и сказала, сдерживая слёзы:
— Я не смогу.
Она шла по улице, думая о том, какой была дурой. Пилила мужика всю жизнь, и думала, что раз он молчит, значит его всё устраивает. Нельзя вернуться на двадцать пять лет назад и выстроить отношение по новой. Иначе. Но и простить такое нельзя. Галина вытащила телефон и позвонила дочери:
— Я плохой человек? – спросила она с ходу.
— И тебе привет, мам.
— Так что?
— Не плохой. Непростой. С тобой нелегко. Когда умерла бабушка и оставила мне квартиру, стыдно говорить, но я обрадовалась. Нет, не её смерти, конечно. А тому, что всё так удачно сложилось. Что я могу от вас съехать. И жалко было отца. Ужасно жалко. Но я устала. Устала постоянно выслушивать, что то не так, и это не эдак. Что я не такая. Неправильная. Первый год только дышать свободно училась. Делать всё без оглядки на твою критику.
— Хватит. Хватит! Я поняла.
Галина устала слушать, какая она плохая. А они, получается, всю жизнь так жили. Лёшка. Ленка. То есть, это на себя ей нужно обижаться? Отлично просто. Она вытащила телефон и позвонила Лёше:
— Да. – уставшим голосом сказал он.
— Нам нужно развестись. Срочно.
— Как скажешь. Только, давай ты сама этим займёшься? Я сейчас немного занят.
Занят он. Почему сейчас? Судя по состоянию этой Лиды, болеет она не первый месяц. А может, и не первый год. Ну, и кто тут плохой человек?
Они развелись. Галина привыкала жить одна, не думая, что там, у Лёши. Душа нещадно болела. Ощущение было странное: словно ты долго-долго бежал по красивой сказочной дорожке, прямой и широкой, и вдруг попал в тёмную чащу леса. А в нём извилистая тропа и кочки на каждом шагу. Галина старалась себя занять, отвлечь. Йога. Книги. Сходила даже на какой-то семинар: «Жизнь после развода». Довольно бесполезный. Еще она очень старалась теперь не критиковать ничего. Просто ловила себя на раздражении, гасила его, и говорила про себя: «Хороший семинар, но мне не подошёл».
Иногда созванивались с Леной. Но от личных встреч Галина упорно увиливала. Не могла отделаться от мысли, что будет видеть в дочери предателя. Или, будет думать о том, что Лена в курсе дел отца. Ещё спросит что-нибудь. Как Галина не старалась оставить Лёшу в прошлом, получалось не очень. Какие-то вещи, места, моменты срабатывали как триггер, и хотелось выть от того, что Лёсика, её мужа, нету рядом. Да и не муж он ей больше.
Однажды она встретила Лену. Случайно, в Торговом Центре. Тут уж деваться было некуда. Оказалось, она соскучилась по дочери. Обнялись.
— Пойдём, может, кофе попьём? – предложила Галя.
Лена замялась. Она всё смотрела куда-то в сторону лотка с игрушками.
— Понимаешь… я не могу. Я не одна. – промямлила Лена.
Галина посмотрела туда, откуда дочь боялась отвести взгляд. Там стоял мальчишка и рассматривал игрушки. Догадка пронзила как стрела:
— Это… он? Это сын Лиды?
Лена виновато кивнула.
— Как она?
— Мам… ты чего? Лида умерла. Несколько месяцев назад. А мы вот пришли игру выбрать. Мы… мы пойдём, наверное!
Пацан был очень симпатичным. И здорово походил на Лёшу.
— Дак бери его, купим парню мороженое. – решила Галя. – Я соскучилась по тебе. А то опять потом год не увидимся.
— Ну, ты точно не против?
Галя помотала головой.
Мальчика звали Глебом. Они пошли наверх и набрали всяких вкусностей в кафе. Сын её мужа оказался весёлым и общительным парнем. Выяснилось, что Лена живёт с отцом и Глебом, а свою квартиру сдала. Мальчик, слыша, как сестра называют Галю мамой, смотрел на них во все глаза. Наверное, ему не всё было понятно. Дурацкая ситуация. А Галине стало грустно. Они пойдут к себе домой, вечером придёт Лёша. У них семья, получается. А она одна. Никому не нужная. Как Галя до такой жизни докатилась? Она чуть не заплакала от жалости к себе, но тут Лена сказала:
— Ты так изменилась, мам.
Галя за час не сделала никому ни одного замечания. Она передумала плакать и улыбнулась. Значит, всё было не зря.
Прощаясь с Леной и Глебом, Галина сказала:
— Приходите в гости. Лена адрес знает.
Она чуть не добавила «Если не забыла ещё», но сдержалась. А Глеб спросил:
— А сейчас можно?
— Что?
— Ну… к вам в гости.
— Думаю, это не очень хорошая идея… — начала было Лена.
— Можно. Если вы никуда не торопитесь.
— Глеб, скоро папа уже приедет…
— Так мы скажем папе, где мы!
И взял Галю за руку, готовый идти к ней в гости. «Сюр, конечно» — подумала Галя.
Лёша почти год не был в этой квартире. А ведь тут раньше был его дом. Оказалось, что Лена с Глебом там. У Галины. И это было странно.
— Мы спустимся сейчас. – сказала Лена.
Но он поднялся. Вдруг захотелось увидеть Галю. Соскучился, что ли, по критике? По замечаниям? Не исключено. Прожил ведь с ней двадцать пять лет, мазохист несчастный. Лёша позвонил, открыла Лена. На лице растерянность.
— Глеб доигрывает в лото с мамой. – пробормотала она. – А ты чего решил подняться?
— Да так… как она?
— Вполне. Я её даже не узнаю, в некотором смысле.
Алексей разулся, прошёл и заглянул в комнату. Глеб, жутко довольный, кидал кости. Галя тоже улыбалась. На столе был чай и кексы. А из кухни умопомрачительно пахло чем-то запечённым. Мясом и сыром, кажется. Как-то уютно, всё, тепло. Дочка Ленка такое создавать дома пока не научилась. Молодая ещё.
— Привет, пап! – крикнул Глеб. – Будешь с нами играть? Мы никак не можем Галю победить.
— Привет. Весело у вас. – осторожно сказал Алексей.
Галя подняла глаза, посмотрела на него. В голове вдруг молнией вспыхнула картинка. Умирающая женщина на больничной постели говорит ей, Галине: «…Лёшку прости! Он любит тебя».
— Привет. – сказала Галя Алексею. – Ты есть хочешь? Мы запекаем мясо.
