Саня и Серёга были братьями-погодками. Росли они под попечительством деда Ивана. Мать и отец братьев вечно пропадали на работе, особенно весной и осенью, когда начиналась посевная или уборка урожая в колхозе. А бабушка работала на ферме, где у неё было до пятидесяти коров «в подчинении». Так шутил дед.
Дед был без одной ноги из-за ранения на фронте. Хромал на культе. Но он, по характеру шустрый и непоседливый, всегда умел быть полезным в доме. Дед Иван управлялся с кормлением свиней и кур, поливал огород и даже окучивал картошку, ворошил сено, подавал пойло коровушке и доил собственноручно свою любимую Бурёнку.
Внуков дед Иван любил, но воспитывал строго. Зимой, когда Саня и Серёжка были ещё маленькими – пяти и шести лет, дед научил их возить дрова из сарая на санках. Мальчики грузили поленья на санки доверху, затем один тащил сани за верёвку, второй толкал сзади.
«Раз-два – взяли!» — командовал дед и повозка с дровами трогалась с места. Мальчики привозили дрова к крыльцу, открывали дверь и начинали переносить по полешку или два в сени, складывая их у стены.
Дед басил:
— Аккуратно складывайте дрова-то, а не то я впотьмах споткнусь и вторую ногу сломаю…
Внуки старались, сопели, на щеках выступал румянец. И лишь когда дров привезено было достаточно, дед отпускал ребят на гору, за ворота.
Летом мальчишки тоже продолжали трудиться. Дед доставал небольшие носилки, и мальчики переносили песок из большой кучи с улицы. Они посыпали им дорожки между гряд в огороде и рассыпали в загоне у кур.
Дед также громогласно командовал:
— Раз-два-взяли!
Мальчишки поднимали носилки с посильной ношей, и несли, покачивая, горку песка в нужное место, куда укажет дед.
Так дети были приучены к труду. И никогда мальчики не обижались на деда Ивана. Они не помогали по хозяйству, а работали наравне со старшими, выполняя свои посильные постоянные обязанности.
Дед Иван каждый вечер, садясь за чай, при всём семействе делал «разбор полётов» — подводил итоги трудового дня. Он рассказывал, как мальчики вместе с ним трудились, сколько и чего удалось сделать, что не успели и перенесли на следующий день. А бывало и перевыполнение плана. За что дед хвалил особенно, и сам радовался как ребёнок совершённым трудам.
Родители и бабушка хвалили ребят, подмигивали деду, и все дружно шли смотреть телевизор, а потом отдыхать.
Прошли годы. Братья стали взрослыми. Красивые статные парни получили профессии и по-прежнему работали в родном селе. Они всегда навещали дедушку и бабушку, потому что любили их нежно.
Только теперь всё стало иначе. Дед ослаб, болезни и возраст давали о себе знать. Дед уже не ходил. Приходили внуки к деду, брались с двух сторон за его инвалидное кресло и выносили дедушку во двор на солнышко погреться. Слышалось знакомое:
— Раз-два-взяли! – и Саня с Серёгой осторожно несли деда по ступенькам старенького крыльца.
Или придут в субботу, стопят баньку и снова:
— Раз-два- взяли, – и несут деда Ивана в баньку помыться.
Дед и бабушка радовались приходу внуков. Парни и дров принесут, и воды наносят.
— Хватит, хватит, куда столько ведер? – по-прежнему командовал дед. – На неделю, что ли, нам вперёд притащили?
— Ладно, Ванюш. Я вот сюда поставлю. Может, постирушку сделаю. Не помешает, — приговаривала бабушка. – Садитесь-ка блинчиков поесть. И дед с вами.
Ребята сидели за столом, рассказывали старикам новости своей семейной жизни, новости соседей и знакомых.
— Хорошо… — улыбался дед. – Я как будто по селу прошёлся – всё теперь знаю. Дочка и то меньше мне рассказывает, когда приходит. А вы молодцы.
Ребята уходили, обнимая стариков на прощание. Бабушка махала им из окна, а дед ещё долго всматривался уходящим Сане и Сергею вслед.
— Хорошие внуки у нас, Ванечка, ох, хорошие ребята… Дай им Бог счастья, деточки наши…
— Так кто воспитывал? – хвалил себя дед. – Чья железная рука? Вы все по работам с утра до ночи, а я при них с младенчества… Труд, Валя, самое главное в жизни. Трудись — и не пропадёшь никогда…
— Верно, верно. Вложил душу. Не меньше отца и матери. Я и не спорю… Твоя большая заслуга.
— Эх, правнуков мне не потянуть. Здоровья уже нет. И сил. Там малыши ещё совсем. А то бы я… — Иван тряс в воздухе сухим кулаком, а глаза его светились добром и любовью. – Раз-два – и – готово!
