Солнце пригревало совсем по-весеннему. На пятачке оттаявшего асфальта было тепло, и Рыжий блаженно прищурился. Скорей бы уже отступила зима! Он не ожидал, что придётся так туго.
Рыжим он стал после смерти Евдокии Ивановны. До этого был Кеша, Кешенька, Котик, и иногда Бандит. Приехали какие-то люди, вынесли из квартиры на помойку привычные его взгляду вещи. И Рыжего вынесли тоже. На ту же помойку. Вместе с вещами. Он удивился. Неторопливо поднялся к закрытой двери. Помяукал. Потрогал лапой дверь. Заперто. Подумал и лёг на придверный коврик.
Вечером пришёл какой-то мужик. Отодвинул Рыжего и щёлкнул замком. Наконец-то! Рыжий направился было домой, но мужик грубо отпихнул его ногой и дверь захлопнул.
Утром, обнаружив, что кот не уходит, выругался и выбросил его из подъезда. Только тогда Рыжий понял, что остался один.
— Ишь ты, рыжий какой! Откормленный. — Одобрил дворник. — Из пятнадцатой квартиры, поди. Где старушка померла. Видел я тебя на окне-то.
На окне прежний Кеша сидеть любил. На улицу его Евдокия Ивановна не пускала, поэтому он разглядывал мир с широкого уютного подоконника, на котором так сладко было потягиваться в золотистых утренних лучах. С интересом наблюдал за нахальными воробьями и сытыми помоечными воронами. Другие кошки и собаки тоже были там, за прозрачным и крепким щитом. Щитом от уличной жизни.
Теперь, когда он стал Рыжим, всё это казалось ему давно забытым сном, из которого не хочется выныривать по утрам. Спал он в подвале, куда проникал через маленькое окно, питался на помойке. Оказалось, что и там можно найти съестное. Рыжий научился гонять тех самых ворон, на которых раньше смотрел из окна. Иногда его подкармливал дворник.
Но когда началась зима, Рыжий понял, что жить на улице не так уж и просто. Мороз пробирал до костей. Спасительный лаз в подвал кто-то забил фанеркой. Еда на мусорке быстро замерзала, и Рыжему пришлось несладко. Он пытался согреться в подъезде, но его то и дело выгоняли оттуда. Однажды подушечки его лап почти примерзли ко льду, и он изо всех сил пытался освободиться. Хорошо, что увидел дворник, отлил лапы Рыжего теплой водой. Вздохнул, а после осторожно отодрал край фанерки на подвальном окне. Рыжий снова стал ночевать на прежнем месте.
Он научился ценить солнце и выбирать места, которые прогреваются быстрее всего. Научился наблюдать за людьми и почти никогда не ошибался в их оценке.
Вот, например, идёт солидный мужчина. Скорее всего, он даже не заметит Рыжего. А если заметит, то, наверняка, скажет недовольно:
— Развели кошек. Одна грязь и инфекции от них. Надо пожаловаться в управу!
А вот бабушка с сумкой, в которой батон, пакет молока и две сосиски. Одна для него, вторая для себя.
— Кис-кис. На сосисочку. Да ты, гляди, не худенький. Ну кушай, кушай, милый.
И вздохнёт. Потому что Рыжего ей взять некуда, сама живёт в доме сына на птичьих правах. И даже полку ей в холодильнике выделили самую маленькую. Всё равно на неё кроме молока и кусочка самой дешёвой колбасы или сосиски положить нечего.
Девчонки бегут из школы. Сейчас одна скажет:
— Смотри, какой красивый!
А вторая:
— Что в нём красивого. Обыкновенный помоечный кот. Вот Лерке, знаешь, какого котёнка подарили? Настоящего британского!
А вот парень. Рыжий видит его каждый день с разными девушками. Он смотрит на Рыжего и вздыхает:
— Везёт тебе, брат. Никто не достаёт, жениться не требует. Даже на работу тебе и то не надо.
Рыжий смотрит на него презрительно. Да что этот человек может знать о кошачьей жизни!
Ох, как же хорошо пригревает солнышко! Он поудобней подогнул под себя передние лапы и задремал. Проснулся от неожиданного движения. Насторожился.
Фото из свободного доступа сети Интернет
Котёнок. Маленький совсем. Откуда он здесь? Рыжий подозрительно огляделся. Если мать рядом, полезет в драку. Но взрослых кошек поблизости видно не было.
Котёнок нерешительно топтался на одном месте, ещё не видя взрослого кота. Он не понимал, куда ему идти и что делать дальше.
Неужели тоже выбросили? Или сам потерялся? Худой. Этот точно зимой замёрзнет. Рыжий смотрел на котёнка и жалел его, маленького и глупого, растерянно карабкающегося на высокий бордюр. У него самого всё же был дом, была хозяйка, его любили. А этот…
Рыжий коротко мявкнул. Котёнок навострил уши и обернулся на звук. Увидев большого кота, испугался, выгорбил спину, и боком начал отступать. Ну, что за глупый ребёнок! Рыжий мяукнул ещё раз, немного изменив тональность, давая понять, что не желает котёнку плохого.
Малыш прислушался и нерешительно двинулся в сторону Рыжего. Подошёл. Тихонько сел рядом. Рыжий обнюхал маленькие уши, тонкую шейку и неожиданно для самого себя лизнул котёнка большим шершавым языком. Малыш замурчал и подвинулся поближе. Теперь они сидели вдвоём.
Встали только для того, чтобы дойти до помойки, где Рыжий, со знанием дела и появившейся за время жизни на улице сноровкой, добыл немного еды для них обоих. Поев, переместились вслед за медленно исчезающим солнечным пятном. Оно уже не было таким тёплым, но Рыжий и малыш всё-таки умостились на новом месте, продолжая ловить последние лучи своими пушистыми спинами.
Солидный мужчина, идя с работы домой недовольно поморщился:
— Их уже две! Деваться некуда от этих кошек. Срочно звонить. Срочно.
Парень с очередной девушкой:
— Что, брат, и тебя захомутали?
До чего же он глуп. Неужели не видит, что это просто ребёнок.
Бабуля, выйдя во двор, всплеснула руками, пересчитала мелочь в кошельке и посеменила к магазину.
Вдруг во дворе появилась молодая женщина с мальчиком. Раньше Рыжий их не видел. Но прекрасно знал, как это бывает обычно.
— Мама, котик!
— Отойди! Не видишь, он уличный, заразный, наверное.
Рыжий уже приготовился фыркнуть недовольно, как вдруг:
— Мама, а давай их заберём!
— Сыночек, но их двое. Нам с тобой и одного бы пока не надо. Сам знаешь, как тяжело сейчас с деньгами.
Женщина не кричала, не ругалась, не тащила мальчика за руку. Рыжий удивился. Если бы он умел говорить, то сказал бы: «Малыша заберите. Я что, я выживу, а он…»
Но Рыжий не умел говорить. Он вскочил и мгновенно скрылся в подвале. Котёнок растерянно замяукал, не понимая, куда делся его недавно обретенный друг.
— Мама, — в голосе мальчика зазвучали умоляющие нотки — посмотри, какой он маленький. У него теперь совсем никого нет. Пожалуйста, заберём его.
— Ну хорошо. Давай заберём. Такой малыш, действительно, пропадёт один.
Рыжий подождал, пока они скроются в подъезде, том, в котором он жил раньше, и осторожно высунул морду. Забрали. Ну и хорошо. А он справится. Привык.
Следующее утро выдалось снежно-дождливым. Рыжий с тоской смотрел на падающие холодные капли. Вчерашний день был гораздо лучше.
К обеду снежный дождь прекратился, и он вылез, чтобы поесть. Пока копался в отбросах, во дворе появился сердитый мужчина, который что-то раздражённо выговаривал дворнику, тыча пальцем то в Рыжего, то в полуоторвавшуюся фанерку на окне подвала.
— Прости! — Сказал Рыжему дворник, прибивая фанерку на место. — Нажаловались на нас с тобой. Уволить меня грозятся. Ну, ничего, потерпи, скоро совсем тепло будет.
Размокшая снежная каша была везде. Рыжий попытался пристроиться под лавкой, но сквозь щели между досками всё равно капало. Заметив выемку у ступенек, он забился в неё. Здесь было посуше. Правда, с козырька подъезда всё время срывались крупные холодные капли и разбивались перед самым носом Рыжего. Он морщился от этих брызг. Но всё равно под ступенями было не в пример лучше, чем под лавкой.
По ступеням застучали каблуки. И вдруг стук затих. Рыжий высунулся, чтобы посмотреть, но тут же большая капля больно щёлкнула его по носу, и он, фыркнув, быстро спрятался обратно.
— Вот кто здесь. — Вчерашняя женщина внимательно смотрела на него. — Ты же специально вчера убежал, да? Ты не бросил малыша. Наоборот, хотел спасти.
Рыжий слушал, и смотрел на неё спокойно и очень внимательно. А когда она протянула руку, чтобы его погладить, не отшатнулся. Наоборот, чуть подался головой вперёд. Как делал раньше, когда гладила его Евдокия Ивановна.
И женщина погладила Рыжего. Потом подняла на руки и понесла, тяжёлого и мокрого, в тёплый сухой подъезд. У квартиры, из которой когда-то кота Кешу вынесли на помойку, она опустила Рыжего на коврик и открыла дверь.
— Ну что стоишь? Заходи.
Он поднял голову, посмотрел на неё долгим оценивающим взглядом и шагнул внутрь.
