-Уж я к ней и так и этак
Со словами и без слов…
-Витя
-Ай
-Ну что ты как этот?
-Как кто?
-Да ну тебя, ей богу!
-Вот и поговорили
Обломал немало веток
Наломал немало дров…
— Виктор, ну что ты там?
-Да чё, Тася
-Да ты собираешься одеваться сегодня или нет?Что ты мне настроение портишь, а?
-Да что я?
-Да иди уже!
-Ну иду, иду…
Обломал немало веток…
Виктор спускается с крыши, придерживая одной рукой гармошку.
— Витя!
-Да иду я, Тася, ну. Чё раскричалась, сама вон, ещё в коклюшках своих и халате.
Тася выскочила на крыльцо босыми ногами, переступая в нетерпении по чисто вымытым, окрашенным в ярко красный цвет половицам.
— Вить, ну чё ты? Даже ещё не побрился, Вить.
— Иду, иду я…
Виктор поставил гармошку на лавку стоящую на веранде и укрытую полосатым половичком, снял галоши и протопал в дом.
-Тась…
-Ну, чё Витя? Воды в миску налила, мыло там, помазок тоже, брейся.
-Хорррошо, спасибо, — Виктор подошёл сзади к жене и обнял её.
-Витька чёрт такой, напугал…
-Уж я к ней и так и эдак…Тася, а чё Никулины -то придут?
-Да, Вить! Придут! И Титовы тоже, Машка говорила салат новый какой-то сделает.
-Ага, ну её с этими салатами, как помнишь на седьмое ноября, перцы с мёдом и фасоль.
-А, ну да. Ха-ха-ха, ой Вить. Я ведь жевала, давилась. А ещё так красиво выглядело.
-Ага, а Митька, Митька помнишь, ест и нахваливает. А потом курить пошли, а он мне говорит что видно курить бросит, горит всё. Ха-ха-ха.
Виктор бреется, напевая, держа в руке осколок зеркала, выпячивая то одну, то другую щёку и тихонько мурлыча под нос песенку.
Тася в это время набрав воды в рот, брызгает на рубашку Виктора, и положив сверху марлю, гладит утюгом, разглаживая каждую складочку.
-Ой, Витя, я в магазине давеча была, Люду Демидову видела.
-Ну?
-Ага, такая вся цветёт. Я ещё подумала, вот девке на пользу пошёл развод -то.
-Ну да, а чё Юра -то знает?
-А чё ему, он с Томкой, слышь ты, под ручку говорят ходит. Дак и с Людмилой когда жил, девки-то говорили, приедет с получки, в магазине всего целую сетку наберёт и ей отвезёт, Томке.
А дома дети, вот так -то.
-Да уж. Вот видишь, Тась, а ты на меня кричишь когда с получки три рубля замылю.
-Ой, да уж прямо кричу, скажешь тоже.
-Людмила-то что, в гости приехала? — переводит разговор Виктор в безопасное русло.
-Ага, Вить, я так перекинулась с ней парой слов.
У нас мамки же подружками в школе были, говорит, не жалею, Тася, я нисколечко. Она же, Витя в городе устроилась на фабрику, сейчас мастером там.
-Ну хорошо, Тась. Всё я готов. Чё мне одеваться?
-Стой, ну куда ты хватаешь, ну? Сейчас изомнёшь же всё, Витя.
Тася бежит в одной розовой комбинации к мужу, забирает у него из рук рубашку.
Иди, сначала вон, майку чистую одень, ну.
-Да у меня и эта вроде чистая, Тась, я после бани чистую же надел.
-Витя! Я приготовила тебе майку, говорю, ну.
Виктор стягивает майку через голову, надевает свежую, белую.
Затем синюю рубашку, так в рубашке, носках и трусах, Витя выходит к Тасе.
-Тася, а здесь пуговиц нет, ты чё мне дала? Как я без пуговиц-то пойду?
-Ой, Вить, ну там же запонки, ну ты чё? Вот, — Тася достаёт из круглой шкатулки, круглые же запонки. Она ловко вставила в прорези на манжетах маленькие штучки, — ей богу, как маленький.
-Ааа, а я то думаю, точно Тась… запонки. Слушай, а что мы дарить-то будем?
-Да селёдочницу Вить и два фужера…
-Не мало ли Тася?
-Да ты чё хоть, хрустальные же. Два фужера подарим, у неё как раз два таких есть, мы тогда в городе брали.
-Ну смотри Тась, как скажешь. Чё брюки -то надевать?
— Подожди, ты же изомнёшь их, перед выходом наденешь. А туфли, Витя? Ты почистил туфли?
-А, сейчас, Тась…
-Ну ково, сейчас, Витя? Ково сейчас? Ну, загваздаешь все рукава, погоди. Серёжа, Серёжа, — кричит куда-то в комнату Тася.
-Чё ма, — входит угловатый подросток, он не знает куда деть свои длинные руки, острые колени его выпирают под обтянутыми, уже ставшими маленьким трико.
-Серёжа, сынок почисти отцу туфли, пожалуйста. А мы тебе с папкой тортика кусочек принесём, от тёть Лены.
-А мне? А мне тортика, — вскакивает следом за Серёжей девчонка лет семи.
-И тебе, Танюшка, и тебе.
Тася подмигивает мальчику, тот опустив руки и сделав несчастное лицо, всем своим видом показывая как ему не хочется этого делать, идёт чистить туфли отцу.
-Ну что ты мать, как маленького, какой тортик, он мужик! Да Серёжа? Мужик! Он скоро у отца папирос будет тырить, да Серёжка? А то мать тортик какой-то.
Поди покуриваешь за школой-то, а, сын?
Папка твой, в своё время у бати, деда твоего махорки натырит, и курили с пацанами, за школой.
Батя раз поймал, так уши надрал, а потом ещё ловил, так плюнул, сказал что ежели курить хочу, то чтобы табак сам себе рубил на табакорезке.
А у бабы Паши помнишь, мать, Огородникова, баба Паша- то…
-Ну, у неё внучка ещё приезжала с города, да?
— Да-да, Полинка, эх девка, огонь была.
— Ково ты там, огонь.
-Да не, я просто Тася. Воот, мы к ней бегали пацанвой, она табак нюхала, баба Паша-то. А мы чё, накупим табака-то и выменяем у неё на турецкий табак.
Она турецкий табак тогда одна сажала.
Серёжа чистит туфли втянув голову в плечи.
-Куришь, Серёжка? А? То-то я смотрю, только открою пачку, уже нет папирос.
-Ничего я не курю,- тонким, срывающимся от обиды голосом говорит мальчик.
-Вить, ну обязательно надо довести ребёнка!
-Да какой ребёнок мать! Ты чё? Я в его годы…
-Ой, сиди уже. Ты… Тыкала.
-А чё?
-Да ничё, Вить. Серёжа, ну всё, хватит начищать. Иди мой руки, и так вон туфли блестят как…
— Причиндалы у Васьки, — вворачивает своё слово Виктор
-Хахаха, причиндалы у Васьки. Мама, а что такое причиндалы, — хохочет Танюшка, тихонько стоящая у косяка всё это время, и внимательно всё слушающая и слышавшая.
-Татьяна, — громко вскрикивает Тася, — а ну геть отсюда, а ты тоже болтаешь о чём ни попадя, — поворачивается она к мужу.
Ну всё, я готова, сейчас только губы накрашу.
-Ой, мамочка, ты как королевишна, — хлопает в ладоши восторженно Танюшка, а папа король, только… голый.
-Это почему я голый доча?
-А ты штаны не надел, а уже туфли обуваешь.
-Ох, идрит…Ну вот, доча хорошо заметила!
-Витя, ну что ты как… ой.
Наконец-то собрались. Виктор потянулся за флакончиком, чтоб побрызгать на себя одеколон, но Танюшка уже подскочила к нему.
-Папочка, дай я.
-На, на, стрекоза, — Танюшка нажимает на маленькую грушку пульверизатора и окутывает отца облаком одеколона САША.
-Мать, я готов.
Из комнаты выходит ОНА, само божество, королева.
Платье на точёной фигурке в обтяжку, чуть прикрывает круглые колени стройных ножек, обтянутых нейлоновыми чулками, страшный дефицит, что достала Тася неведомыми путями.
На полненьких, крепеньких ножках женщины надеты чёрные, лакированные чешские туфельки, тоже, кстати, дефицит.
Глаза подвела стрелочками, синие тени чуток нанесла, ресницы ленинградской тушью накрасила, да помадой губы тронула.
Стоит глаза в пол опустила
-Ух ты, мама…
-Ну ты мать, это…Королева
Даже Серёжа улыбнулся и сказал что мама самая красивая.
-Ну ты это…королева, Тась, — сказал опять Виктор
-Да ну тебя, Вить, — засмущалась Тася, — ну что, готов?
-А то!
-Ну всё, Серёжа, смотри за Танюшкой, Таня, слушай брата.
Телевизор много не смотрите, там если поесть захотите, котлетки…
-Мать, да найдут они, ну что ты?
Виктор в нетерпении перебирает ногами.
Надев свою гармонику на правое плечо, натянув кепку, стоял он в нетерпении от предвкушения праздника, от встречи с красиво наряженными друзьями и их жёнами.
И пусть видятся почти каждый день, но это не то, это на работе.
А тут…
Пойдут они сейчас по улице, нарядные.
Все будут смотреть, вот идут Налимовы, на день рождения видно, к Виноградовым пошли.
А они идут, важные раскланиваются, со стоящими у калиток старушками и здороваются с теми, кто идёт на встречу.
И не только Налимовы, и Ивановы, и Гороховы, и Бездетко, и кто там ещё…
-Ну всё, Тася, идём что ли?
-Идём, Витя.
Тася берёт под руку Виктора тот забирает у неё сетку с подарком, завёрнутыми в газету двумя фужерами и селёдочницей из хрусталя.
-Чё то вроде ещё положила?
-Ага, Витя, я стопочек шесть штук ещё положила.
-Нам остались ли?
-Уу, конечно, у нас их целая уйма, эти помнишь, нам на свадьбу тёть Дуня что ли дарила? Они не подходят мне ни к одному сервизу.
-Ну как знаешь! Тася, здравствуйте вам, — кланяется бабушке на улице.
У Виноградовых уже звучит музыка, у ограды стоят мужики, курят, все нарядные, некоторые надели цветные, яркие галстуки.
-Ну Витя, блин, — шепчет Тася улыбаясь чтобы никто не заметил её недовольства.
-Чё, Тась?
-Да ничё, говорила галстук надень, так нет же…
-Да не могу я нём, Тася. И так сойдёт, чё ты.
Здорово, мужики. О, Вася, я тебя не узнал, ну итишкин пистолет, женился ты давно, так богатый будешь…Ха-ха-ха
Тася прошла в дом к женщинам, положив подарок в общую кучу, потом разберут, когда будут поздравлять именинницу.
Та бегала в запале, ещё не переодевшись командовала что нести на стол.
-Соня, иди, иди одевайся, мы тут сами…
-Правда, ой спасибо, девчата, здравствуй Тася…Ну я побегу переоденусь.
Девчата бегают, суетятся, накрывают на стол.
Когда уже всё готово, выходит наряженная именинница и зовёт дорогих гостей к столу.
Да начнётся веселье…
Уж я к ней и так и этак
Со словами и без слов
Обломал немало веток
Наломал немало дров
(М. Танич)
