В палатке с овощами, в которой Надя мерзла с утра до вечера, днем покупателей маловато, снуют мимо, покупая только обеды в столовой напротив, зато после пяти людей больше.
Это Надя называла “палаткой”, а вообще – небольшое помещение у остановки с большими окнами.
Проходимость на закате неплохая.
Люди хотят принести домой свежих овощей. Сегодня тоже потянулся поток хорошо знакомых личностей.
Наде не нравилось то, чем они занимается. Прямо скажем, прохладно в палатке. Рваные сапоги пропускали воду, в которую стремительно превращался снег, сегодня Надя столько раз выходила и заходила обратно, что снега в сапогах набралось много. Сандалии забыла, да и мерзнет она в них.
— Когда завезет огурца такого сорта? – покупатель в меховой шапке, которая давно вышла из моды, протянул записку с мелким почерком, вопросил и нахмурился. Готовился.
— Извините, не предвидится. Если вдруг такие будут, то обязательно.
— Почему это “не предвидится”?
— Поймите, пожалуйста, это не от меня зависит. Любыми закупками занимается хозяйка. Если возьмет, то возьмет. Извините.
— Безобразие, — огурец, который мужчина успел взять, вернулся в корзинку, причем мгновенно. Мужчина с недовольством ушел.
Знакомый гость. Постоянно покупает и возвращает, либо торгуется до последнего. Либо находит другие 1000 поводов для спора. Но и Надя уже опытная, она умеет отвечать.
После десяти вечера, когда все разойдутся по уютным квартирам, Надя закроет помещение, наденет курточку и пойдет к себе. К выпивающему Игорю и четырем дочерям, которые настолько редко видят маму, что без нее научились делать абсолютно все.
Входит женщина, поправляя безупречную укладку. В любую погоду у нее прическа. Не пешком ведь по улицам бегает – на красивой машине ездит. Надя сама видела, как женщина закрывала автомобиль. Что хоть она забыла в простом магазинчике? Надя думает, что такой даме уместнее было бы ехать в отдел с дорогими продуктами.
Женщину зовут Полина. Это Надя узнала ненароком.
— Персики, пожалуйста. Ой, подскажите, какие взять? Без линз я сегодня, — Полина ставит на стульчик роскошную сумку и прищуривается.
— Выберу.
Они обмениваются улыбками.
Полина ни разу не позволила себе быть нелюбезной или заносчивой, как делали многие из тех, кто заходил. Но она и не стала для Нади приятельницей, как многие из постоянников.
— Сдачи не надо, — Полина уносит фрукты. С 1000 рублей сдача немалая, но она ее не забирает. Никогда не забирает. Надя любуется автомобилем и сумочкой, когда Полина исчезает в салоне. “Прожить бы мне так хоть день. Везет ей” – прокручивает мысли Надя, перекладывая картошку в мешочек, принесенный бабулей. Бабуля тоже из постоянных покупателей. Ей не наклониться, чтобы взять картошку, поэтому это делает Надя.
Полина оборачивается.
Персики она раздает соседским детям, она вообще их не ест. Просто приезжает, чтобы почувствовать себя лучше. Надя какая-то… душевная. Она смеется.
Видела Полина, проезжая, как за Надей заходили четыре хорошенькие девочки. Хотела спросить, как их зовут, но застеснялась, неловко задавать вопросы о личном, вдруг Надя не приветствует это.
Сын написал – “мам, скинь денежку, царапина на багажнике”. Полина перевела ему внеочередную сумму. Она перестала считать, сколько в месяц он тратит. Ни за чем другим сын к ней не обращается, не помнит Полина такого, чтобы он встречал ее с работы. Муж встречал. Теперь же он редко дома, всегда в поездках.
Оборачивается еще раз, стоя на светофоре, и наблюдает через огромное окно, как Надя смеется над шуткой бабульки. “Везет ей” – думает Полина.
