Взглянув на дом, Виктор подумал: «Жить можно, жене понравится. Не таким уж болезненным будет переезд». Иван Корнеевич, председатель сельсовета, показал Громову скромно стоявший на окраине села домик. – Казенный дом-то, для специалистов строили, тут еще несколько таких, — сказал он. — Хозяева прежние уехали, так теперь вы можете заселяться, тут и до райцентра недалеко. Хоть завтра можешь заезжать.
Остановились у ворот. Вышли из машины, и Виктор, взяв ключи, направился к дому, как вдруг послышался угрожающий лай и появилась собачья морда. Дырка в заборе служила лазейкой для озлобленного пса.
— А ну пошел! Откуда ты взялся? – Корнеич взял первую попавшуюся палку и стал прогонять собаку.
— Погодите, откуда тут собака? Хозяева же съехали.
— Месяц назад еще. А это, видно, их собака, — догадался Корнеич. — Бросили что ли?
Пес, взъерошенный, худой, вылез, наконец и стоял у ворот, продолжая, преданно защищать вверенный ему участок, — он все еще верил, что хозяева вернутся и заберут его.
— Виктор Сергеевич, я попрошу своих, они уберут пса, ну то есть, «выселят» его отсюда, а то ведь он вас не пустит.
— А куда его денут?
— Да может ферму отвезут охранять, хотя там своих собак полно. Ну, может, кто из наших возьмет…
Иван Корнеевич и сам почти не верил в то, что так легко получится пристроить пса. А тот, как будто почувствовал, что речь идет о нем, стал реже лаять, больше рыча и не спуская глаз с непрошенных гостей.
— Как тебя зовут-то? – Спросил Виктор. Потом обратился к Корнеичу: — Может кличку знаете?
— Да кто же его знает? Шарик, Тузик, или еще как…
— Ну ладно, Иван Корнеевич, давайте ключи, я все же попробую пройти, может, договорюсь со «сторожем». Нехорошо как-то из дома собаку выгонять, все-таки он жил тут, да и продолжает жить. Да-аа, если целый месяц, как не приезжают за собакой, значит, не заберут. И чем он кормился? Наверное тем, что подадут с чужих дворов…
— То-то и оно, что уехали совсем из района бывшие хозяева. Кто бы знал, что пса бросят, эх, народ, — Корнеич поправил фуражку, отдал ключи и пообещал помощь, если понадобится.
Виктор стоял напротив ворот, перебирая ключи и поглядывая на собаку. Длинношерстный, но взлохмаченный, непонятно какого цвета — местами почти черный, то коричневыми, то бежевым пятнами — он уже успокоился, изредка подавая голос.
— Голодный, поди? – Виктор пошел к машине и достал бутерброд. Присел на корточки и попытался подозвать пса. Подошел чуть ближе и бросил бутерброд на траву. Пес недоверчиво посмотрел. Не побежал, а почему-то пополз, почти по-пластунски, обнюхал и стал есть. Виктор тихо разговаривал с ним. – Ну, позволишь пройти? – Он подошел к калитке и отодвинул засов. Собака снова залаяла, угрожающе двинулась на Виктора.
— Я только пройду, посмотрю и все. Хочешь, со мной пойдем, — Виктор открыл калитку настежь, постоял, потом вошел. Пес с лаем, пошел за ним, то надвигаясь, то отходя. И только возле крыльца остановился и перестал лаять.
— Я теперь тут хозяин, а ты сиди и жди.
Дом был построен из бетонных блоков, такие одно время в 70-х-80-возводили на селе. Внутри было пусто, но вполне добротно все сделано.
Выйдя из дома, Виктор заметил, что пес уже не лаял, а с любопытством смотрел на гостя. – Ну вот что, сторож, если еще три дня выдюжишь, значит, оставайся, кормить будем. А если нет, то извини, друг, — кстати, может тебя Дружок зовут… ладно, потом разберемся, пока ты только собака.
_________________
— Витя, ну и что мы с ним будем делать? Я к собакам не привыкла, в благоустроенной квартире жили с родителями, собак не держали. Я уж про общежитие не говорю, а тут пес, да еще чужой, он же нас не подпустит, — Тамара с опаской смотрела на пса, который еще больше похудел, — у нас дочка маленькая, семилетний ребенок еще не понимает, какую опасность может представлять животное. Ты посмотри, он не перестает лаять.
— Это потому что мы чужие, вы посидите в машине, а я разберусь, — Виктор вышел, попросил водителя и грузчика подождать.
— Дождался? Считай, полдела сделал. А теперь, друг, давай договоримся. У меня тут вкусное есть для тебя, отличные косточки, специально прихватил. Пес, увидев Виктора одного, замолчал и пошел за ним в ограду. Будка стояла поодаль, в углу, рядом валялась цепь. Минут через десять Виктору удалось привязать собаку. Пес, было, рванулся и начал лаять, но косточки умерили его злость и он переключился на них, соскучившись по еде.
— Доча, к собачке не подходи, дальше этого колышка не заходи, — объяснил Виктор и, подхватив дочь на руки, понес в дом.
— А почему? Собачка хорошая…
— Леночка, может она и хорошая, только она тебя еще не знает. Не будешь подходить?
— Не буду. А она с нами будет жить?
— Она в будке будет жить.
Хорошая еда и человеческое внимание сделали пса добрее. В первую очередь он привязался к Виктору и, гремя цепью, шел ему навстречу, повиливая хвостом.
— Вот видишь, можно с тобой, оказывается, договориться.
Со временем Тамара сама начала оставлять собаке еду, и он тоже благодарно вилял хвостом. Только Леночке по-прежнему не позволяли подходить к будке. Погулять пса отпускали только поздно вечером, когда уже девочка ложилась спать.
Прошел месяц. Пес поправился, шерсть стала лощеной, и он, наконец, обрел домашний вид. Усердно лаял на чужих, с радостью встречал своих.
— А где Леночка? – Виктор хватился дочери в субботу под вечер. Они переглянулись с Тамарой, — дома же была.
Он вылетел пулей, не закрыв дверь. На глаза попалась пустая будка и валявшаяся рядом цепь. Окинул взглядом ограду, побежал к воротам. Калитка была открыта настежь. Сердце бешено застучало.
На скамейке, болтая ногами, сидела Леночка, ее голубые бантики украшали русые косички. У скамейки, рядом с Леночкой, расположился пес, совершенно спокойный, и, судя по движению ушей, пытался понять, что говорит девочка.
Виктор замер, не двигаясь. Пес тут же поднялся и подошел к нему, подпрыгивая и виляя хвостом. Он подхватил дочку, прижал к себе, шепча: — Я же тебе говорил, чтобы не подходила к собаке… тем более, отцеплять ее никто не разрешал.
— Папа, ну ему скучно на цепи, — захныкала Лена, — он добрый, давай его как-нибудь назовем. – Виктор сел на скамейку, держа дочку на руках. Посмотрел на пса. – Как-то же его звали раньше. Подсказал бы кто кличку, а так непонятно, кто он: Дружок, Рэкс, Шарик… Вот так и живет у нас без клички. Повезло тебе, пес, счастливчик, однако…
— Папа, а давай назовем счастливчик!
— Хм, счастливчик… ну как-то не по-собачьи, хотя повезло ведь ему. Длинная кличка… но если тебе нравится…
— Нравится, нравится, пусть будет Счастливчик!
Пес словно понял, что речь о нем, подскочил и положил лапы на колени Виктору, потянулся к нему, чтобы лизнуть. – Ну-ууу, эти телячьи нежности ни к чему. Живи, Счастливчик, мы твои новые хозяева.
______________________________
Через год семье Виктора дали благоустроенную квартиру в районном центре. И теперь не надо за двадцать километров мотаться каждый день на работу. Виктор известил Ивана Корнеевича и стали собирать вещи.
— А Счастливчик тоже с нами поедет? – Спросила Леночка.
— Нет, доча, собаку в квартире мы держать не сможем, хоть и хороший у нас пес.
— А как же он? Он разве останется один?
— Не бойся, один не останется, я обязательно его пристрою, не бросим, как прежние хозяева. Все фермы объеду, в каждый двор загляну, может кто-нибудь возьмет Счастливчика.
На глазах Леночки появились слезы. – Ну, ты ведь уже большая, ты должна понимать, что он дворовый пес, он не сможет в квартире, — уговаривал Виктор. – Тамара тоже отвернулась, глаза были на мокром месте, за это время она привыкла к собаке, хотя твердо знала, что в квартиру никак нельзя.
— Мы потом приедем и обязательно навестим Счастливчика у новых хозяев, — пообещал Виктор.
Пес, как будто почуял разлуку, смотрел тоскливо, почти не лаял, только поскуливал иногда, подолгу крутился у крыльца, подкарауливая хозяев, словно хотел что-то сказать.
Перед отъездом Виктор еще раз съездил в райцентр на новую квартиру. А на другой день пришла грузовая машина.
— Ну, наконец-то постоянное место жительства, — сказал он Тамаре, — давно мечтали.
— Лучше и не придумаешь, — согласилась жена, — квартира в новом доме, благоустроенная, и теперь уж точно наша.
Грузчики начали носить вещи, Виктор помогал. Пса, чтобы не смущал грузчика и водителя, посадили на цепь. Когда все вынесли, Виктор подошел к Тамаре и с минуту они тихо переговаривались. Потом подошел к будке и отцепил собаку: — Ну а ты чего сидишь, Счастливчик? Тоже собирайся!
Что случилось с собакой, трудно было вообразить еще минуту назад. Он подпрыгнул несколько раз, норовя достать до лица Виктора, бегал по двору. То подбегал к Тамаре, то к Леночке, то снова к Виктору.
— Чашку возьмем, она еще хорошая, — сказал мужчина, — и одеяло старое тоже прихватим, это наше, мы его тебе специально выделили. Ну а будку оставим здесь, прохудилась она, мы тебе новую закажем.
Новый дом в райцентре был двухэтажный. Виктору дали квартиру на первом этаже. А возле дома небольшие участки под огород для каждой квартиры. Виктор прикинул, что для небольшого огородика им хватит, обговорил с Тамарой и небольшую часть выделенного участка отгородил, — как раз место, чтобы будку поставить, и собаке можно было побегать. Решено это было почти в последний день перед отъездом.
— Будешь теперь привыкать к новому месту жительству. – Грузовая уже ушла, и Виктор усадил жену и дочь в Москвич. На заднем сиденье постелили старенькое покрывало, Виктор даже вытер собаке лапы мокрой тряпкой. – Ну, прыгай, давай, ехать надо.
Пес без промедления запрыгнул в машину, дверцу захлопнули. – Ну, ты хоть глянь в последний раз на свой дом, — сказал Виктор, обернувшись, к собаке, — родина все-таки у тебя тут…
Пес вместо прощания с домом положил лапы на плечи водителю и лизнул его в щеку. Хоть и доброе было у Виктора сердце, но не знал он, что родина для их собаки – это там, где любящие хозяева. Куда они, туда и он. А значит рядом с ним, с Виктором, рядом с Тамарой и Леночкой.
— Ну, точно Счастливчик, — сказал Виктор, и Леночка с Тамарой рассмеялись.
Татьяна Викторова
