— А жена у него cтepва просто настоящая, вот что я скажу! — Антонина Ивановна сидела на лавочке около дома и была очень довольна, что есть хоть с кем поговорить.
Соседка из другого подъезда поставила сумку с продуктами на лавочку рядом с Антониной Ивановной, чтобы передохнуть. Дом у них старый, без лифта, а идти на пятый этаж, да без лифта, да с сумкой, тяжеловато.
Остановилась Валентина Сергеевна, да уже десять раз пожалела. Теперь ей не уйти никак, бабушка Тоня всё говорит и говорит, никак не остановится, пользуется тем, что её o6opвать неудобно, старенькая ведь уже.
— Вот я и говорю тебя, Валентина, что не повезло моему Валерочке, не та ему женщина попалась! Жена то его, Любка, так ведь и не родила ему своего то ребятеночка, да-а! Вот и растит он её дочку, на Север его потащила Любка, за длинным рублём погналася! А то, что мать родная сына своего уже два года не видела, так ей и дела нету. Стерва она и есть после этого!
— Ну ладно, бывайте, Антонина Ивановна, пойду я, обед ещё не готовила, скоро Гена мой придёт, — Валентина Сергеевна попыталась взять тяжёлую сумку и пойти домой.
— Да ты погоди, Валя, отдохни! Такую тяжесть тащишь, себя не жалеешь! А вот Валера мой жалостливый, он ведь мне, втихаря от своей мегеры, денюжку кажный месяц шлёт, да-а, ты не думай, он у меня такой! А ты ведь с этой Любкой вроде как раньше общалась, помнишь наверное, какая она? Вот ведь как сыночке моему не повезло! — Антонина Ивановна достала из кармана носовой платочек и вытерла лицо, нос и глаза промокнула, — Ты бы, Валя, может хоть позвонила Любке этой, присовестила её немного. Что сына к матери не пускает! Да хотя у тебя небось и номера её нету, у меня вот нет!
— Антонина Ивановна, я дома в телефоне поищу номер Любы. Если найду, так позвоню ей обязательно, — пообещала Валентина Сергеевна.
И вдруг увидела мужа, Гена на обед домой с работы спешил.
— Ой, мой идет, баба Тоня, побежала я!
Муж Гена у неё хороший, не ворчливый. Увидел, сумки тут же подхватил, — Что ж ты такую тяжесть таскаешь, Валюша?
И пошли они, а бабушка Тоня на них залюбовалась даже, — Вот и хорошо, что мужа дождалась. Мой то Валерочка тоже всегда сумки сам таскал. Да если бы не Любка эта, он бы точно ко мне приехал! И не звонит ведь, пишет связь плохая, вот ведь дела! Может хоть Валентина и правда номер найдёт, да эту Любку пристыдит наконец-то?
Валентина Сергеевна пришла домой, мужу бросилась скорее суп греть.
— Ты что-то расстроенная, Валя? — заметил Гена
— Да с бабушкой Тоней случайно разговорилась, жалко её. Сын уехал, она обижается на невестку, — Валентина пересказала их разговор. Посуду убрала после обеда, муж опять на работу ушёл. А Валентина стала в телефоне искать. И надо же, нашла, и тут же набрала её.
Номер прозванивался, но сразу не ответил. Но позже Люба ей перезвонила,
— Валентина Сергеевна, сколько лет, сколько зим! Глазам не поверила, смотрю — ты звонишь!
Валентине Сергеевне стало неудобно, не знает, с чего и начать. Они ведь особо и не были знакомы, Валя одно время старшей по дому была, вот номер Любы у неё и оказался. А что ей сказать, неудобно в чужую жизнь лезть!
— Валя, а ты что позвонила? Может тебя Антонина Ивановна попросила? — вдруг сама спросила Люба
— Ну да, ты угадала, случайно с ней разговорились, вот она и пожаловалась, что сына давно не видела, уехали, и носа не кажете!
— Да тут такое дело, Валя. Не знаю, как и сказать тебе. Нету уже два года как Валеры моего. Я давно глаза все выплакала. Свекровь то меня сразу не приняла. Чем-то я ей не по нраву пришлась, да ещё и с дочкой. Ну мы пожили немного с ней, Валерка сам предложил уехать на Север. У него друг уехал, водителем тоже работал. Мол на квартиру заработаем и вернёмся. А то с матерью жизни нет совсем.
— Ну так пусть хоть позвонит ей или сам приедет, мать ведь! — не поняла Валентина, — Что значит нету его?
— Ты не поняла, замерз он, на старой трассе в метель груз вёз, машина заглохла и замёрз. Я тогда Антонине Ивановне тут же позвонила, кричу ей, что Валерка замёрз, а она мне в ответ — плохо слышно! Я опять ей говорю, что помер Валерка, нету его больше, а она своё талдычет, что не слышно ей ничего. Я не сразу, да поняла, думаю она слышала всё, да сама себя обманывала. Вот и пребывает она как бы в счастливом неведении, видно легче ей так. Не хочет она признавать, что сына нет у неё больше, и всё. У неё же муж так же замерз, давно уже, вот ведь судьба!
— Да ты что, Люба, ужас какой, — Валентина не знала, что и сказать.
— Вот так, Валечка! Это ведь я ей и стала понемногу денег слать, как бы от Валерки. Жалко её, старая ведь, душа за неё болит! Ну бывай, Валентина!…
Антонина Ивановна пришла домой после разговора с Валентиной.
Перекрестилась на иконку, молитву прочла. Потом села за стол, рукой щеку подперла и заплакала.
Долго причитала, благо не слышал её никто! Прощения у кого-то просила, руки заламывала, у окна стояла. Будто решалась на что-то и никак не могла решиться, но видно, решение она приняла все же…
Какое-то время Валентина Сергеевна не встречала бабу Тоню. У каждого своя жизнь. Месяца два прошло с той встречи. И вдруг встретились с ней случайно опять около дома. Рядом с Антониной Ивановной стояла худенькая девочка подросток.
Антонина Ивановна увидела Валентину, поначалу даже отвернулась, будто говорить не хотела. Но потом передумала,
— Здравствуй, Валентина! А у меня изменения, вот внучка ко мне вернулась с мамкой своей! Ты забудь, что я тебе тогда про Любаню говорила, забудь. Это я от беспомощности, не могла принять правду и всё. Сама себя обманывала, да в одночасье поняла, что нельзя так. Валерочка ведь мой любил её, Любашу эту. И Ниночку любил! — Антонина Ивановна приобняла девочку, — Вот ведь она, внуча моя Ниночка!
— Мам, вот вы где, а я звоню, звоню, — Валентина оглянулась — Люба бежит. Волосы с сединой, а так почти не изменилась.
— А вот и доча моя, ну нам домой пора, вот такие вот дела, не одна я теперь, — улыбнулась Антонина Ивановна.
И они пошли, три женщины, которых объединила одна судьба и любовь к человеку, которого теперь уже нет.
