У Олеси была крошечная квартирка от государства, как детдомовской выделили. И в этой квартирке им вдвоем было хорошо. С Сережей ей всегда надежно и хорошо. Ей больше никто не нужен.
Сережа первый кому Олеся доверилась. Ее детство нельзя было назвать счастливым. Этот закон – «не верь, не бойся, не проси», он не только для суровых мужиков жизнью написан. Олеське он здорово помог, когда ее затравленным волчонком привезли в уже сложившийся коллектив, а вернее, в стаю таких же брошенных, отобранных, несчастных. Но все плохое в прошлом. Вычеркнуто, забыто.
Правда попыталась найти мать, которую лишили родительских прав, да еле ноги унесла, хорошо, что осторожности хватило адрес свой сразу не сказать. Осталась тогда без денег и без надежды обрести маму.
С Сережей тоже долго была осторожной. Не верила, что мог вот так просто влюбиться. Всякое на ум шло – польстился, что сирота, что заступиться некому. На квартирку ее позарился. Да мало ли какие мысли у этого на вид добродушного парня?
А он с первой минуты, как пришла Олеся на участок, взял над ней шефство. Сначала начальник цеха попросил. Сирота, мол. А потом сам не заметил, как это шефство переросло в нежность и в желание защитить даже от дуновения ветра хрупкую и настороженную девчонку. Это потом, она успокоилась, иголки спрятала, когда побывала у Сергея дома. Зазвал он пол-участка тогда на свой день рождения. Как потом признался – ради того, чтобы она пришла.
Такие дома Олеся только в кино видела или издалека. Со своим двором за красивым забором, с качелей во дворе. В этом доме у каждого была своя комната, да и побольше всей Олеськиной квартиры. Значит, не из-за квадратных метров мастер участка за ней ухаживает.
Потихоньку лед таял, и рождалось новое для нее чувство. Ее Сережа самый красивый, самый умный… самый-самый. Но несмотря даже на статус невесты, на контакт с родней будущей не стремилась. Старалась отгородиться.
— У них своя семья, у нас будет своя, так решила сразу.
Сережа пошел на уступки, переехал к ней, хотя родители предлагали и вход отдельный сделать в доме к двум комнатам, и пристроечку под кухню для молодой хозяйки.
От свадьбы она тоже категорически отказалась. Перед кем красоваться? С ее стороны звать некого. Остальные чужие. Просто расписались. С первых дней совместной жизни стали собирать деньги на бОльшую квартиру, чтобы потом у ребеночка была своя комната.
Все рассчитали. Сережа нашел подработку, потом и вариант с долевым строительством. Правда первенец запросился на свет чуть раньше, чем они рассчитывали.
Квартиру они получили в виде бетонных стен. Вот уюта в коробке из под телевизора больше, чем в бетонной коробке, где даже еще не проложена проводка. Нужен большой долгий и дорогой отделочный ремонт, а Олеська уже в декрет уходит. Помощница с нее никакая. И впереди траты на ребенка.
На помощь неожиданно пришла бывшая семья Сережи. Приехали родители без приглашения, посмотрели на исхудавшего сына, что все свои силы бросил на новую квартиру, и тяжелую на поступь невестку, что с трудом, но накрыла стол для гостей. За чаем завели разговор.
— Деньги вы у нас на взнос в строительство не взяли, это мы можем понять. И то, что жить отдельно хочется, тоже понимаем. Сами были молодыми, да гордыми. Но вот помощь с ремонтом придется принять. Ради внука придется,- это свекр.
— Здесь тесновато будет вам после его рождения, да и пятый этаж без лифта, Как гулять будете, пока Сережа на работе? В общем, мы решили: все, что отложено было на свадьбу, на перестройку дома, да так и не потрачено, все же вам передать. Хватит и на мебель первую, и на ремонт.
Хотя многое можно и своими руками сделать. Навык в нашей семье у каждого есть. Наш дом не сам вырос на ровном месте. Так что, спокойно дохаживай, рожай, а там глядишь родины и новоселье в один день и отпразднуем, — подытожила свекровь .
Они были очень убедительны, а у Олеси не было сил и желания спорить.
Но отпраздновать не получилось, хоть Сережа с роддома Олесю и Леночку привез уже на новую квартиру, где пахло чистотой, новой мебелью.
Роды были сложными. Леночка слабенькая, не знающая, что младенцы должны есть и спать первые месяцы. Она «давала жару» — не до новоселий и не до гостей. Перед родителями Сережи Олеся извинилась и окунулась головой в материнство.
А оно, ох, как сложно давалось, с абсолютно не признающей кроватку Леночкой. Через неделю Олеся научилась спать сидя, с дочкой на руках. Если та конечно соглашалась на такой компромисс. Через две, когда Сереже пришлось выходить из двухнедельного отпуска на работу, периодически стало пропадать молоко.
Сережа? Он помогал, изо всех сил помогал, пытался подменить ее ночью, и домашние дела взял на себя. Но работу ему никто не отменит, ему нужно тоже иногда спать…
— Ты прости, дочка, я без приглашения. Но Сережа не заезжает. А Леночка так скоро из подарков наших вырастет.
Мама мужа не выдержала и приехала с огромными пакетами гостинцев: какие-то свертки, кулечки, упаковочки. А Олесе настолько было не до нее, что не смогла скрыть раздражения, открыв дверь. Ведь четко сказала – нам не до гостей сейчас! Да и в роддоме, лежа последние две недели на сохранении, наслушалась Олеся страшилок про свекровей, да и про золовок.
Да, она им благодарна за помощь с ремонтом. Но понимает, что сделали они все ради сына и брата. Кто им Олеся? Поэтому она обязательно рассчитается с ними до копеечки. И на этом каждый своим путем! Как только найдет квартирантов на свою квартирку, так и начнет рассчитываться, чтобы они и Сережа не говорили. Чужого ей не надо!
Леночка вновь зашлась в крике. Дома все раскидано. Так и не съеденный завтрак стоит на столе. Хоть Сережа и старался перед уходом, но все уже засохло. Как раз картина для свекрови…
— А можно я ее подержу? Я чистый халат с собой взяла и руки сейчас помою. Можно, Олеся?
Олеся поняла – не отвяжется. Ну и пусть! Посмотрим, надолго ли показушности хватит. Боязливо передала орущую дочь свекрови. Но та взяла Леночку хоть и бережно, но уверенно. Неуловимым жестом подтянула уголок пеленки и свободно мотающая руками Леночка почти связанная оказалась.
— Вы ее еще столбиком замотайте, деткам свобода нужна. Нельзя ограничивать движения! Олеся «закипала».
— Так она себя будоражит. Спатиньки мы хотим. Да сами себе мешаем…,- свекровь уже разговаривала не с Олесей, а с внучкой. Что-то ей ворковала, даже спрашивала, а потом стала напевать. Тихонько и как-то монотонно. И к удивлению измочаленной мамочки, дочь «выключила» крик. Утихла. Пару раз попыталась вытащить ручки, но потом засопела своей кнопокой-носиком. Может другой бы и не услышал этого сопенья. Но только не мама.
— Иди — поешь, пока задремала егоза. А скоро проснется, молочка запросит, вон как губами причмокивает. Там в синем пакете сливочки свежие и яйца деревенские тетка Сергея тебе передала. А курочку я в холодильник пока сунула. Тоже от нее.
А мы с дедом тебе орехи купили грецкие и шиповник. Орехи на молоке запаривать, а шиповник в термосе кипятком. При грудном кормлении они чудеса творят. Троих до года с лишним кормила сама. Без смесей обходились. Остальное разберешься сама потом. Пока садись и ешь.
Свекровь оказалась права. Леночка через полчаса требовательно заорала. Это уже не был крик обиженного младенца. Это было требование голодного ребенка. Потом свекровь перехватила Леночку и вновь замурлыкала свою нелепую колыбельную. Про бочок и волчка, про сладкие сны и облака. Облака эти плыли над головой у Олеси и напоминали барашков, а она лежала на зеленой лужайке и ее ласкали солнечные зайчики. Потом выглянуло солнышко и стало тепло-тепло… Это свекровь накинула плед.
Ну вот, поспите маленько, – а я пока бульончик поставлю варить. Деревенская курочка, это вам не котлеты магазинные.
«Маленько» растянулось почти на четыре часа. По квартире витал незнакомый, но такой аппетитный аромат, что в желудке у Олеси забурчало и она проснулась. Запах шел из кухни, где у плиты хлопотала свекровь.
— Ты, извини, но чуть-чуть похозяйничала. Лапшичку на курином бульоне, да шиповник заварила. А внуча то разоспалась! Знает, что мамочке тоже отдохнуть надо. Умненькая она у нас. Сейчас покушаете, да может, проводите меня? Я и с коляской помогу и похожу с вами. А обратно уже Сергей поднимет. Он звонил, я будить тебя не стала.
Они долго гуляли по скверу. Дождались Сергея, проводили маму на автобус. Леночка навертывала упущенные за две недели часы сна.
Когда пришло понимание, что ее семья, это не только Сережа и Леночка? Олеся и не поняла. Может когда накрывала на стол в первый день рождения дочери? Тогда поставила семь приборов считая вслух: маме, папе, брату Ваське, сестре (что совсем и не злой золовкой оказалась, а доброй нянюшкой-крестной стала Леночке), ну и нас трое, а Сергей рассмеялся – СЕМЬ Я. Или когда предложила Ваське не искать съемную квартиру со своей невестой, а пожить пока в ее пустующей? На удивленный взгляд будущей родственницы, спокойно сказала – ну мы же семья!
