— Есень, ну давай в этом году соберём всех у нас. — Арсений умоляюще посмотрел на жену. — Ребята с сентября подкалывают, что мы новоселье зажали.
Они познакомились в университете. Проходя мимо большой компании ребят, Арсений услышал радостное:
— Сенька! Ты?
Он обернулся, пытаясь понять, кто окликнул его, и вдруг обратил внимание на девушку, которая так же удивлённо обернувшись, смотрела в одну с ним сторону.
В какой-то момент их взгляды встретились, и он шагнул навстречу незнакомке.
— Арсений. Сеня.
— Есения. Сеня.
Они засмеялись. И больше не расставались. Друзья так и называли их — Сеньки. Позвони Сенькам. А Сеньки пойдут? Соберёмся у Сенек.
Молодые люди жили дружно и почти не ссорились. Огорчало одно: со дня свадьбы прошло более пяти лет, а детей у них так и не было. Все знакомые пары уже обзавелись малышами, а у Сенек ничего в этом плане не изменилось. Есения переживала сильнее мужа, и даже свела к минимуму общение с подругами, у которых были дети.
Зато они купили квартиру своей мечты: большую, светлую, из окна которой открывался вид на центр города. Даже новогоднюю ёлку, что поставили на площади, было видно во всей красе. И теперь Арсений настойчиво уговаривал жену отпраздновать Новый Год всей компанией в их новом доме.
— Я не знаю, Сень. — Говорила она. — Мне почему-то совсем не хочется праздновать. Представь, если Гоша и Аллочка придут с детьми.
— Ну и что? — Пожимал плечами Сеня. — Уложим их в спальне.
— Ты видел обои в их квартире? — Есения жалобно смотрела на мужа. — Повсюду шоколадные ладошки и грязные разводы. Представляешь здесь такое же?
Она с сожалением окинула взглядом светлые обои и новую бежевую мебель.
— И эта Лёшина привычка ставить стаканы на пол и на подлокотники мебели…
— Раньше же это тебя не раздражало.
— Квартира была съёмная, да и заботы совсем другие.
— А что сейчас изменилось?
— Сеня, мне кажется, или только меня одну волнует наша общая проблема?
— Нет никакой проблемы, Сенечка. Будет и у нас малыш. Мы же проверились уже. Всему своё время.
* * * * *
«Нет проблемы». — Думала Есения, спеша к торговому центру за оставшимися подарками. — «Неужели все мужчины такие безразличные».
— Ой!
Она едва не уронила свой рюкзачок. Сурово сдвинула брови и обернулась, чтобы отчитать толкнувшего её человека, но удивлённо замерла. На Есению сквозь пушистую бороду из-под кустистых бровей смотрел Дед Мороз.
— Прости, внученька! — Извинился он. — Прости неловкого старика.
— Ничего. Только играть со мной не надо. — Есения забросила рюкзак за плечо. Я ведь не маленькая уже. Вы хороший артист, но для детей.
— Не сердись на весь мир, девочка. — Неожиданно тихо сказал он. — Отпусти свою тревогу, открой сердце для всего доброго. Всё будет хорошо.
Есения не успела опомниться, как красная шуба скрылась в толпе. Тут же повалил пушистый снег, и девушка недоверчиво мотнула головой: не почудилось ли.
— Сеня. — Она набрала номер мужа. — Ты прав. Давай соберёмся у нас. Напомни, Лёшка какие наушники хотел?
В этот же вечер они обзвонили друзей.
— Ура! Наконец-то! — Заорал Лёха. — Наконец-то я не буду сидеть на сломанном стуле, как в вашей прежней квартире. А фейерверки купили уже?! Не покупайте! Я сам!
— Нам Ваську с Никитой девать некуда. — Опасливо предупредил Гоша. И услышав, что детей есть, где уложить, заторопился. — Аллочка тогда Есеньке готовить поможет! Вы скажите, когда.
Остальные тоже обрадовались приглашению.
Замотавшись с подготовкой к празднику, Есения больше не начинала тяжёлый разговор с мужем. Они смеялись, вместе носились по магазинам, украшали окна сияющими гирляндами.
* * * * *
Тридцать первого утром раздался звонок.
— Ребята, — виновато протянула Аллочка — у нас мелкие заболели. Никита из садика, видно, вирус приволок. Оба температурят. Накрылись праздники. Давайте без нас.
Есения успокоила подругу, сказав, что малыши поправится, а собраться они могут и в январе.
Потом одна за другой позвонили ещё две пары. У каждой были важные обстоятельства «непреодолимой силы», как грустно заметил Арсений.
— Значит, будем втроём, с Лёшей. — Успокоила его жена. — С ним не соскучишься.
Они ждали друга до половины десятого.
— Сеньки! Простите, ребята! — Голос Лёшки доносился из трубки словно сквозь вату. — Я, кажется, влюбился! Короче, мы застряли за городом, на какой-то непонятной даче… Здесь связь никакая… Сеньки… Не…
Трубка захрипела, и сигнал пропал. Арсений отложил телефон и виновато посмотрел на жену.
— Ну что же. — Скрывая огорчение, погладила его по плечу Есения. — Будет скучный Новый Год.
— Почему скучный? — Арсений обнял жену. — Сенька, я тебя так люблю, ты просто не представляешь. Значит, мы проведём этот вечер вдвоём, и будем делать всё, что захотим. Хочешь, бросим всё и просто пойдём гулять? Нам ведь больше не надо беспокоиться, что мы чего-нибудь не успеем.
— Давай! — Она улыбнулась. — Шампанское возьмём?
— И шампанское, и мандарины, и конфеты. — Арсений открыл свой рюкзак. — Закидывай!
Они выбежали из дома, дурачась словно школьники, и бодро зашагали в сторону площади.
— Сень, а почему мы раньше никуда не ходили в новогоднюю ночь? Каждый год за столом.
— Не знаю. Может быть потому, что праздник семейный. Сначала с родителями, потом сами так же. Привычка.
— А какая разница где, если вместе? Мы же от этого не перестаём быть семьёй.
— Не перестаём. — Засмеялся Арсений. — У нас с тобой самая лучшая в мире семья!
«Только маленькая» — Мелькнула грустная мысль, но тут же растворилась в шуме музыки и общего веселья.
* * * * *
Ёлка на площади сияла огнями. Есения столько раз пробегала мимо неё, направляясь к торговому центру, и ни разу не замечала, как здесь красиво. Тут и там встречались и обнимали друг друга люди, шумно веселились молодежные компании, играли и радовались дети. Она прижалась к Арсению, чтобы не потеряться, и он ласково поцеловал её в макушку.
— Шапку надень, простудишься.
— Так тепло же! — Отмахнулась Есения и вдруг потянула мужа за рукав. — Сень, смотри.
Немного в стороне от общего веселья стоял мальчик лет тринадцати. Он смотрел на ёлку, и в глазах его плескалась такая тоска, что девушке стало не по себе.
Арсений снял с плеча рюкзак. Торопливо достал пакет с конфетами, мандарины.
— Привет! Держи! С Новым годом тебя!
Мальчик перевёл взгляд. Посмотрел на Сенек, на мандарины и тихо сказал.
— Спасибо. Только это уже не поможет.
— А что поможет?
— Ничего. — Парнишка отвернулся, и плечи его вздрогнули.
Есению захлестнула волна сочувствия к этому совсем ещё не взрослому, но, очевидно, охваченному глубоким недетским горем человеку. Она обняла его за плечи и слегка прижала спиной к себе. Так всегда в детстве, да и потом тоже, делал папа, когда хотел её успокоить. Не заглядывал в глаза, не разворачивал лицом к себе, а просто обнимал, и она всегда чувствовала надёжный тыл, стену, за которой ничего не страшно, и о которую можно опереться спиной, зная, что она защитит тебя от любых бед. К тому же, вот так, ей всегда проще было рассказывать о своих бедах или неудачах: не надо было опускать голову или прятать глаза.
Конечно, ей было далеко до высокого и широкоплечего отца, да и неожиданный знакомый ростом был ненамного ниже, но, на удивление, мальчик не отшатнулся, не вырвался. Напротив, словно обмяк немного.
— Это первый год без мамы. — Тихо сказал он. Слова давались с трудом. — Мы всегда сюда приходили на ёлку смотреть. И загадывали желания.
— Какие? Или нельзя говорить?
— Можно. Они всё равно не сбылись. Я загадывал, чтобы мама выздоровела и чтобы мы уехали на другую квартиру, подальше от него. А она, чтобы я был счастливым. Мама всегда говорила, что единственное, что она хочет в жизни, чтобы я был счастлив.
«Не выздоровела…» — С горечью подумала Есения. Она не знала, как утешить мальчика, и молчала.
— Он — это отец? — Нахмурившись, спросил Арсений.
— Он мне не родной! — Вскинулся парнишка. — Знаете, как он с мамой обращался? Я просил: давай уйдём. А она плакала, что жить негде будет, что мне учиться надо. Она даже работу другую нашла. Мы деньги собирали, чтобы квартиру снять. Думали, Новый Год будем встречать уже в ней. А мама…
Он замолчал, глотая собственную боль, и с трудом договорил.
— Мама умерла в больнице. И деньги потратили на похороны.
Мальчик рывком вытер глаза и повернулся.
— А вы почему подошли? Я не хотел жаловаться. Просто само собой получилось.
— Ты разве жаловался? — Удивился Арсений. — Я не заметил. Мы разговаривали. И ты рассказал. Человеку иногда необходимо рассказать. Нельзя держать в себе свою боль. Меня Арсений зовут. Можно Сеня. А жену — Есения. Она тоже Сеня.
Мальчик нерешительно, краешком губ улыбнулся.
— А я Ваня. И тоже Сеня. Немного.
— Это как?
— Фамилия Арсеньев. Вот ребята в школе и зовут Сеней. Вроде, как кличка что ли.
— Ура! Сенек стало больше! — Есения вдруг поняла, что сейчас никак нельзя вот так просто взять и уйти. И чтобы Ваня остался один на холодной улице со своим таким огромным взрослым горем.
— Ваня, а этот, который не родной отец, он тебя не ищет? Поздно уже всё-таки.
Вспыхнувший было в глазах мальчика огонёк снова погас:
— Нужен я ему. Он раньше пил, и теперь пьёт. И тётку какую-то привёл сразу же, как только маму похоронили.
— Ты голодный?
— Да нет. — Ваня замялся и добавил нерешительно. — Я ел.
— Это, наверное, давно было. — Заметил Арсений. — Мне Есеня тоже куски со стола таскать запретила, так что теперь в животе бурчит.
Он достал из мешка конфету, сунул в рот и снова протянул пакет мальчику. Тот улыбнулся нерешительно, но конфеты взял.
— Сейчас Новый Год у ёлки встретим и пойдём праздновать. Ваня, ты с нами?
— А это удобно?
— Это очень удобно. — Есения снова обняла его за плечи. — Тем более, что кроме нас с Сеней и тебя никого не будет, если ты вдруг этого боишься.
— Я не боюсь. — Ваня вздохнул. — Самое страшное уже случилось. Теперь я даже не знаю, какое загадывать желание.
— А я знаю! — Есения всё же заглянула ему в глаза. — Вань, твоя мама хотела, чтобы ты был счастливым! Не подведи её.
«Пожалуйста, пусть этот мальчик будет счастлив!» — Шептала она под бой курантов, напрочь забыв про своё главное желание в жизни.
* * * * *
Ваня ел с аппетитом молодого изголодавшегося волчонка.
— Очень вкусно. — Похвалил он. — Как у мамы.
— Ваня, а дальше ты как? — Арсению не хотелось огорчать маленького друга расспросами, но не уточнить этот момент он не мог.
— Я к тёте Оле уеду. — Пояснил мальчик. — Это мамина сестра двоюродная. Она меня заберёт, уже и документы там какие-то оформляет. Только она далеко, в Новосибирске. Мне бы ещё неделю продержаться.
— Продержишься. — Есения положила перед ним очередной мандарин. — Хочешь, можешь это время у нас пожить. В школе каникулы ведь.
— Каникулы. — Ваня радостно и недоверчиво перевел взгляд с Есении на её мужа.
— Оставайся, конечно. — Кивнул тот. — В кино сходим, в приставку зарубимся…
— Сень, какой он хороший. — Есения поправила одеяло спящему на диване в гостиной Ване. — Я думала мальчишки в его возрасте грубые, вредные, а Ваня…
— Ну, я тоже не был грубым и вредным в его возрасте. — Притворно обиделся Сеня. — И сейчас я очень даже хороший.
— Пойдём, хороший. — Засмеялась жена. — Надо же хоть немного поспать.
* * * * *
Праздничная неделя пролетела быстро. Как и говорил Ваня, в его прежнем доме до мальчика никому не было никакого дела.
— Пьют. — Сообщил он, вернувшись оттуда с некоторыми вещами.
А через неделю приехала из Норильска Ванина тётя, Ольга Алексеевна.
— Спасибо вам, ребятки, за Ванюшку. — Обняв их по очереди, поблагодарила она. — Я сестре сколько раз говорила: бросай этого урода своего, не нужна Ване такая семья. А она всё боялась без крыши над головой остаться, и что сына тогда отберут. Вот и терпела. А когда решилась жизнь поменять, оказалось, поздно.
— Ваня, ты звони нам, пиши. — Есения поправляла мальчику воротник куртки. — И в гости приезжай, если тётя Оля отпустит.
— Ладно.
Дома она расплакалась.
— Ну что ты, Сенечка. — Муж обнял её. — Ну, всё же хорошо.
— Знаешь, как будто очень близкий человек уехал, братишка младший, или даже наш сын. Как там Ване будет?
— Хорошо всё будет, малыш, не плачь. А своего сына мы до совершеннолетия никуда не отпустим…
В начале октября Есения родила чудесную малышку. Первым, кто поздравил её после мужа и родителей был Ваня.
С картинки, которую он прислал, радостно улыбался розовый медвежонок.
«Поздравляю!» — Писал мальчик. — «Я придумал. Если назвать её Ксенией, то Сенек станет ещё больше! А ещё тётя Оля обещала отпустить меня к вам на Новый Год!»
