Альбина выглянула в окно. На детской площадке играли малыши. Их мамы стояли неподалёку и что-то обсуждали, одновременно присматривая за детьми. Лавочка у подъезда припорошена снегом.
Альбина быстро надела чёрные сапоги, коричневое пальто, такого же цвета вязаную шапку, взяла чёрную кожаную сумку и вышла из квартиры. Мгновение постояла, прислушиваясь, не раздадутся ли на лестнице чьи-то шаги или голоса, заперла дверь и спустилась по лестнице.
Издалека её можно было принять за старушку. И только вблизи становилось понятно, что ей около пятидесяти или того меньше. Лицо невыразительное, с маленькими глазками и тонкими губами. Взглянешь и через секунду забудешь.
Она приехала в этот дом лет двадцать пять назад. Ни с кем не общалась, всех избегала. Поначалу, как водится, соседи заходили за чем-нибудь: луковицу, стакан муки занять, когда некогда было бежать в магазин. Альбина открывала дверь на длину цепочки, если вообще открывала, говорила, что у неё ничего нет, и тут же запиралась на замок. Вскоре соседи к ней перестали обращаться и заходить.
Никто не видел, чтобы к ней приходили гости. Казалось, что она совсем одна на белом свете, потому такая пугливая и замкнутая.
Конечно, у неё были родные. В маленьком провинциальном городке жила младшая сестра с семьёй. Но Альбина не поддерживала с ней отношения. Может потому, что вся красота достались именно сестре. Кто знает?
Нога чужого человека редко ступала в её квартиру. Разве что слесарь заходил или газовщик с проверкой. Альбина всегда просила показать ей удостоверение, дотошно изучала его, а иногда даже звонила в контору для выяснения личности и полномочий проверяющего.
Вреда никому не делала. Грубого слова никому не сказала, не сплетничала, да и ни с кем не общалась. Поздоровается и идёт дальше, опустив голову.
За глаза её звали во дворе и на работе «синим чулком», серой мышкой или старой девой. Работала она всю жизнь на одном месте – в какой-то конторе бухгалтером. Сидела за столом со строгим сосредоточенным видом, но работу выполняла чётко и вовремя, за что её уважало и терпело начальство. Всегда ходила в тёмном строгом платье, с одной причёской – гладко зачёсанными назад волосами, собранными на затылке в маленькую тугую кичку.
Лет в тридцать захотелось ей ребёнка. Для себя. Тогда-то и возник в её жизни единственный мужчина – водитель Василий. Захаживал к ней иногда. Она покупала ему рубашки, которые он не забирал с собой, оставлял у Альбины. Женат был.
То ли жена узнала про шашни Василия с бухгалтершей, то ли просветил её кто из доброжелательных коллег Альбины, только через два месяца Василий уволился и исчез в неизвестном направлении. А Альбина так и не забеременела. Это была её единственная любовь.
Она быстро успокоилась, решив, что так даже лучше. Одной тяжело растить ребёнка, да и неизвестно, каким вырастет сын. А девочку вообще не хотела. Зачем рожать на божий свет ещё такую же некрасивую одинокую душу, как она сама?
Как-то набрала в магазине продуктов целый пакет. Подошёл мужчина и предложил помочь донести до дома.
— Я сама, — ответила Альбина и одарила его таким взглядом, что он тут же отошел от неё.
«Ишь ты, какой. Поможет он. Потом ударит по голове, ограбит и поминай, как звали. Не на такую напал», — думала она по дороге домой.
Обмануть её было невозможно. Считала она в уме отлично, словно в голове у неё встроен калькулятор. Пробьёт кассир чек, а она тут же могла сказать, насколько та её обманула. При этом не кричала, не ругалась, лишь смотрела своими холодными и строгими глазами. Кассир смущённо пересчитывала, возвращала деньги.
Однажды субботним утром, незадолго до Нового Года, в её квартире раздался робкий звонок. Альбина подождала немного, прислушиваясь. Звонок раздался снова. Она подошла к двери и посмотрела в глазок. Ей сначала показалось, что на лестничной площадке стоит её младшая сестра.
— Кто? – спросила Альбина, а сердце почему-то тревожно забилось.
— Тётя Аля, откройте. Это я, Лиза, ваша племянница. — Услышала Альбина приглушённый дверью голос.
— Племянница? А что тебе нужно? – спросила недоверчиво.
«Как нашла-то меня? И зачем?» — подумала она. А потом вспомнила, что как-то давно ездила к сестре и матери похвастать своей новой квартирой и жизнью. Видимо тогда и дала адрес. Так, на всякий случай. Все эти годы никто её не тревожил из родных. О существовании племянницы Альбина даже не подозревала. Значит, сестра вышла замуж и родила девочку. От этой мысли губы Альбины презрительно скривились.
Больше никогда она не ездила туда. Будут расспрашивать, а ей нечем похвастать.
— Тётя Аля, мне нужно с вами поговорить, откройте, – раздался снова голос племянницы.
То ли услышанные в её голосе слезливые нотки, то ли из любопытства, но Альбина изменила своим правилам и открыла дверь.
— И зачем ты приехала? – с порога спросила она.
А сама разглядывала молодую девушку, как две капли похожую на её младшую сестру. Она была чуть выше ростом Альбины, с симпатичным лицом и такими же серыми глазами, только не холодными, а наивно ясными. Тёмные кудряшки волос выбивались из-под шапки.
Девушка подождала, не предложит ли Альбина ей войти. Не дождавшись, боясь, что тётка может захлопнуть дверь, девушка быстро заговорила.
— Тётя Аля, мне не к кому больше обратиться. Понимаете, мой сын тяжело болен. Мы возили его в Москву, к профессору. Он сказал, что нужна срочная операция. – Девушка сделала паузу, ожидая, что Альбина что-то скажет, но та молчала и в упор смотрела на неё.
— На операцию нужны деньги. Я ко всем обращалась, но сумма слишком большая. Мама сказала, что только вы можете помочь. Вот я и приехала, – упавшим голосом закончила она. – Простите, меня. Я не знаю, что делать. Вы бы видели его… – она закрыла лицо руками, пошатнулась и заплакала.
В глубине сердца Альбины что-то отозвалось на слёзы племянницы, на её слова о сыне. Она представила, что это её сын страдает, и она сама стоит и просит о помощи. И сердце сжалось от жалости к себе, к плачущей перед ней племяннице, к маленькому мальчику, которого она не видела никогда, даже не знала о его существовании до этого дня, да и о племяннице тоже.
— Входи, — сказал Альбина, закрыла дверь за вошедшей в прихожую Лизой и выразительно посмотрела на мокрые от растаявшего снега сапоги гостьи.
— Я сейчас. – Альбина скрылась в глубине квартиры.
Раздеться Альбина не предложила, а сама Лиза этого сделать не решилась. Так и стояла в пальто и шапке посреди прихожей. Потом заглянула в комнату.
Такие квартиры она видела только в кино: светлая, современная, аккуратная, дорогая. Страшно было в ней дышать, не то, что ходить. Вдруг что-то тронешь и нарушишь гармонию. Хоромы, а не квартира.
Лиза присела на краешек пуфика. Мама ей говорила, что тётя Аля себе на уме, живёт одна, вряд ли поможет, но больше не к кому было обратиться. «А вдруг не даст? Скорее всего, не даст», — горестно подумала Лиза.
— Как у вас хорошо, — не удержалась Лиза, когда в прихожую снова вышла Альбина.
— Вот, возьми. Это для твоего сына. – Сказала Альбина и протянула Лизе довольно большой свёрток. – Там вся сумма на операцию. Бери, — повторила она, заметив нерешительность в глазах Лизы.
Та поднялась с пуфика и осторожно, словно в нём могла находиться бомба, взяла свёрток и прижала к груди.
— Спасибо! – прошептала она, ещё не веря в происходящее.
— Сколько ему? – спросила Альбина сухо.
— Два года и три месяца. Он такой хорошенький, такой умный, вы бы видели его… — затараторила Лиза.
Как все безумно любящие своего ребёнка мамочки, она могла часами рассказывать о достоинствах сына.
Альбина поморщилась. Её-то это счастье обошло стороной. Так зачем выслушивать про счастье других? Она хотела одного, чтобы Лиза замолчала и ушла. А та благодарила без конца и плакала.
— Спасибо! Я… Да я для вас всё сделаю. Я в неоплатном долгу пред вами… Если бы вы знали, какой замечательный у меня сын…
— А муж у тебя есть? – спросила Альбина, чтобы прервать бессмысленный поток слов и слёз.
— Муж? – опешила Лиза от неожиданного вопроса. – Есть. Только…
— Пьёт? – опередила её Альбина.
— Нет, что вы. Он на войне. Он специально пошёл, чтобы денег заработать для сына. Но всё равно не хватает. — При воспоминании о муже Лиза как-то увяла, словно силы вдруг покинули её.
— Как домой повезёшь деньги? Не боишься?
— Я спрячу. Никто не узнает про деньги. Смотрите.
Лиза распахнула пальто. Под ним с шеи свисала матерчатая сумка на длинных ручках. В неё Лиза убрала свёрток, тщательно завязала сумку. Под просторным пальто выпуклость на животе выглядела, словно живот беременной. Не догадаешься, что там сумка с деньгами. В руках Лизы для отвода глаз тоже была маленькая сумочка.
— Ну хорошо. Поезжай, да не заходи никуда. Сразу домой, – напутствовала Альбина племянницу.
— Да-да. Спасибо вам. Если что-то нужно, только скажите. Всё сделаю! – Лиза вдруг подошла, схватила руку Альбины и поцеловала мокрыми от слез губами.
Альбина резко вырвала свою руку.
— Напиши после, как пройдёт операция, – сказала она, открывая перед Лизой дверь.
— Напишу обязательно! – крикнула та уже с лестницы.
Альбина заперла дверь и посмотрела на мокрые следы на полу, оставленные сапогами племянницы. Хотела вытереть их тряпкой, да передумала. Нехорошо мыть пол, пока та в дороге. Всё же родная кровь.
Она подошла к окну. Медленно падал снег, белый двор выглядел по-праздничному нарядным. Альбина увидела быстро идущую Лизу. Ей вдруг захотелось надеть шубу и тоже выйти на улицу.
Шубу она купила давно, но никогда не выходила в ней на улицу. Наденет, покрутится перед зеркалом и снова в шкаф прячет. Не на работу же или в магазин в ней ходить. Вдруг отнимут? Ударят по голове где-нибудь в тёмном переулке, и будет она там лежать…
Но сейчас она подумала, что жизнь проходит, а она и не жила словно, боялась чего-то, хоронилась от всех. А после смерти кому шуба достанется? Разве что племяннице этой глазастой. И пусть ей, чем кому-то чужому.
Альбина надела шубу, шапку и вышла на улицу. Ей показалось, что она даже выше ростом стала, значительнее и важнее в шубе. Снег поскрипывал под ногами. Альбина шла, глядя перед собой, а на её губах играла улыбка. Дошла до площади с большой ёлкой в центре. Детвора бегала вокруг, а родители снимали их на телефоны.
— Вы не поможете нам? – Молодой мужчина протянул ей телефон. Альбина по привычке отшатнулась, хотела развернуться и уйти, но что-то в его взгляде остановило её.
— Что? – переспросила она
— Снимите нас на телефон, — повторил он.
— А… как?- Растерялась Альбина.
— Всё просто. Поймайте нас на экране и нажмите вот сюда. — Он показал на сенсорную кнопку.
Альбина сфотографировала его с женой и маленькой дочкой. Потом зашла в магазин и купила торт. Зачем? Просто все покупали, и она подалась на общий ажиотаж. «Как все!» — думала она, идя с коробкой домой. И ей на миг показалось, что дома её ждёт Василий и их маленький сын…
Но дома не было ни Василия, ни сына. Альбина разделась и посмотрела на торт, не зная, что с ним делать. Сладкого она не любила, считала баловством.
За стеной часто кричали два сорванца – внуки соседки. Не раздумывая, Альбина вышла из квартиры и позвонила в соседнюю дверь. Пожилая полная соседка в домашнем широком халате уставилась на неё круглыми от изумления глазами.
— «Скорую» вызвать? – спросила она первое, что пришло в голову.
— Нет. Вот, возьмите вашим внукам. – Альбина протянула ей коробку с тортом.
Соседка так растерялась, что взяла торт и застыла с открытым ртом. А Альбина уже закрывала за собой дверь своей квартиры.
На следующий день она получила телеграмму, в которой Лиза сообщала, что добралась хорошо и снова благодарила её. И завтра они с сыном едут в Москву.
Альбина только сейчас вспомнила, что даже не спросила у Лизы имя мальчика. «Вот бы его звали Василием. Легкое имя, голубое как небо, — подумала она мечтательно. – Всё же моя жизнь прошла не зря». И от того, что нет больше у неё денег, на душе стало легко, исчезли все страхи.
Через три недели после Нового Года Лиза прислала письмо, в котором подробно сообщала про удачную операцию. Сыночек Василий теперь будет здоров. И снова благодарила. Обещала летом приехать к ней с ним. А лучше пусть сама Альбина приезжает к ним. В огороде ягоды поспеют, речка недалеко от дома… Они будут все её ждать. Может, муж к тому времени вернётся с войны живой и невредимый…
«Я понял одну нехитрую Истину — Чудеса надо делать своими руками! Если Душа человека жаждет Чуда — сделай ему это Чудо. Новая душа будет у него и новая у тебя»
Александр Грин «Алые паруса»
