Последнее его сообщение жгло сердце, и чтобы хоть немного избавиться от этого ощущения, она пошла пешком, без шапки и распахнув куртку. Мокрый снег забивался в глаза, в уши, мешал дышать, под ногами была каша. Город гудел, перемигивался фарами, врезался визгом тормозов.
Они познакомились пять лет назад. У нее был сложный период — папа болел, и дома даже воздух казался липким и холодным, не проникающим в лёгкие, отчего все время сдавливало грудь, поэтому она старалась чаще оставаться на ночь у своего парня Виктора. И вот этот самый Виктор, с которым она встречалась три года и собиралась прожить с ним до самой старости и умереть в один день, однажды прямо при ней начал заигрывать на вечеринке с крутой темноволосой девушкой, а потом она нашла такой же темный волос у себя на подушке. Было пошлое объяснение, скандал, и она вернулась в родительскую квартиру к умирающему отцу и убитой горем матери. Именно тогда словно луч света в темном царстве появился он.
Началось все с того, что подруга притащила ее на танцы, утверждая, что это лучший способ избавиться от депрессии, в которую она погрузилась. Она никогда в жизни не танцевала и чувствовала себя неловко, стеснялась своего деревянного тела и повисших плетьми рук. Преподавателя звали Егор, и от него все были без ума.
— Да он женат, губу не раскатывай. Ты в очереди уже далеко не первая стоишь, — осадила ее подруга.
Сердце, конечно, упало. Нет, женатый, конечно, нет.
Но все равно ей хотелось выглядеть в его глазах лучше, чем она есть, поэтому на занятиях она выкладывалась на все сто процентов, даже на двести. Однажды перестарались, и подвернула ногу. Больно было так, что слезы подступали к глазам, но она держалась. Вышла, прихрамывая, на скользкое крыльцо, подумала, что придется, видимо, вызвать такси.
— Вероника, как вы? Может, вас подвезти?
Она покраснела, поняла это, и когда поняла, покраснела ещё больше.
— Нормально. Я такси вызову.
— Зачем такси, если есть я. Тем более, это я виноват, слишком сложный материал дал.
— Что вы, это я виновата, просто я…
Она смешалась, запуталась в словах.
— Идёмте, я подвезу, — мягко сказал Егор.
Она буквально чувствовала, как ее спину пронзают завистливые взгляды.
О чем они говорили по дороге, она помнила смутно. Тело стало ватным, во рту пересохло и сердце билось так громко, что она боялась — он это услышит и все поймет.
С того дня время от времени он обращался к ней, иногда подходил после занятия, разговаривал с ней.
Второй раз все произошло на том же самом крыльце. Они с подругой вышли после занятия, весело переговариваясь и предвкушая скорую вечеринку. И тут раздался звонок телефона. Непонятно как, но сразу было ясно, что это не просто звонок, хотя эта мелодия уже два года стояла у нее на входящих.
— Папа… Ника, папа умер.
Слезы брызнули из глаз. Они все были готовы к этому, понимали, что скорее рано, чем поздно это произойдет, но все равно было так плохо, словно сила тяжести внезапно удвоилась или даже утроилась.
Егор подошёл неслышно, и она вздрогнула от его голоса.
— Вероника, что случилось?
Она не могла произнести эти два страшных слова вслух.
— Идём.
Он подхватил ее под руку и повел в свою машину. На этот раз она не чувствовала никаких взглядов, но не потому, что их не было, просто сейчас она ничего не чувствовала кроме глухой тоски.
Егор довез ее до дома, не спрашивая, что случилось, и даже проводил до подъезда. Только там она смогла выдавить из себя правду, и он обнял ее, обжег своим дыханием. Вспомнив слова подруги о жене, она отпрянула испуганно. На этом и попрощались.
А потом было многое: переписки, совместные поездки, звонки по вечерам, но без каких-то подтекстов. На второй или третьей встрече, когда она робко упомянула о жене, он рассмеялся и сказал, что жена выдуманная, чтобы девчонки не липли. В доказательство даже пригласил в гости, но и там между ними ничего не было. Точнее, что-то все время было – какие-то намеки, смутные обещания на будущее, которые позволяли ей мечтать и не позволяли думать о ком-то еще.
Так прошло долгих два года. Она все так же ходила на танцы и все так же ловила на себе завистливые взгляды. Конечно, ее осуждали, считая, что она крутит роман с женатым мужчиной, но не все ли равно кто и что думает?
— Ника, тебе уже двадцать шесть, сколько еще в девках собираешься ходить? – ругалась мать. – Вон отец не успел внуков понянчить, теперь и меня такая участь ждет?
Сначала Ника отшучивалась, потом ругалась и в конце концов просто стала замалчивать. Ну как объяснить маме, что все будет, только позже. Она догадывалась, что Егор просто боится серьезных отношений, но, когда он созреет, выбор точно будет в ее пользу.
Мама, тем временем, решила все взять в свои руки.
— Ой, Ника, какая неожиданность, не думала, что ты так рано вернешься! А это Федор, сын Антонины Михайловны, помнишь ее? Он любезно согласился собрать нам письменный стол. Ты поможешь ему, шурупчики там подашь, а то я слепая совсем стала.
Конечно, она знала во сколько Ника вернется, вчера три раза спросила. Федор занудно рассказывал о способах установки кондиционеров, чем он и зарабатывал на жизнь. Потрясающий жених, хватай и беги.
— Ника, нас пригласили на дачу на шашлыки. Да нет, никого там не будет – только тетя Зина.
Конечно же, у тети Зины оказывался не пристроенный сын — с немытой головой и в футболке, к которой прилипла кошачья шерсть. Да уж, Федор теперь казался очень даже ничего.
Но мама бы не была мама, если бы не добилась своего. Все выглядело невинно – путевка на двоих в йога-тур (мама после смерти отца увлеклась йогой, и Вероника всячески ее поддерживала). И вот удивительное совпадение – в этот же тур приехала ее сотрудница Маргарита Витальевна с сыном Сашей. Возможно, ничего бы и не получилось, но Саша, как и Вероника, был не слишком рад нежданному сватовству, и когда они оба разобрались в ситуации, решили подыграть родительницам, чтобы те оставили их в покое. Ну и пока мамы медитировали и стояли в асанах, они успевали сбежать с базы в поисках более приятных развлечений. Ну и доразвлекались – в самый последний день, когда пора было уезжать, случайно поцеловались. Какое-то прямо-таки детское упрямство заставило их скрывать свои отношения от ожидающих внуков мам, а тайны в отношениях, как известно, только подогревают интерес.
Про Егора она старалась не думать. Глупой она не была, разве что наивной, так что к тому времени пришло понимание, что вряд ли Егор когда-нибудь будет готов к отношениям. Ну и пусть, хватит, настрадалась. А Саша такой уютный и простой, никаких намеков и обещаний, все здесь и сейчас.
На тот вечер был запланирован ужин, на котором они решили открыться – хватит мучить бедных мам, можно только поблагодарить. С работы Вероника пошла на танцы, надо же было именно в этот день им быть. Она танцевала как последний раз, будто прощаясь (а, может, и правда прощаясь) с Егором. Он предложил ее подвезти, но она отказалась. Ника стояла на том самом крыльце, когда от него пришло сообщение. И вот она шла по снежной каше, хватая ртом воздух и временами теряясь в этом потоке машин и людей, не понимая, что здесь делает и куда идет.
В сообщении он написал: «Хотел пригласить лично, но хоть так: я женюсь в следующую субботу. Придешь?».
