Иван потерял зрение в двадцать лет в велосипедном походе на Северном Кавказе. Не заметил камень, наехал на него колесом, упал с велосипеда, ударился головой. И стал слепнуть — через некоторое время он мог только различить свет и тьму.
Жизнь поменялась круто, о многом пришлось забыть, но кое-что пришлось и вспомнить, например, музыкальную школу. Иван вынужден был бросить институт и со временем стал настройщиком музыкальных инструментов. Потеря зрения обострила слух, и без того музыкальный, пальцы стали чувствительней.
Жизнь постепенно налаживалась, появились деньги, небольшие, но на жизнь хватало, а Ивану много и не надо было: экономия электричества — свет не включал, телевизор тоже, работал только холодильник. Приписан он был к музыкальной школе, но ходил и на частные заказы. В современных условиях жить слепому человеку немного легче, даже одному: появились смартфоны с голосовым помощником. Есть у кого время спросить. Читать нельзя, но можно слушать аудиокниги.
Жил Иван один в однокомнатной квартире, доставшейся ему от одинокой тёти, сестры матери. Родители звали его к себе, чтобы жить всем вместе, но он гордо отказался, заявив, что он никому не хочет быть обузой.
Жизнь потекла по другому руслу, старые друзья Ивана не бросили, но со временем все переженились и навещать его стали реже. Иван же смирился, что семьи у него никогда не будет.
Но человек предполагает, а Бог располагает. Однажды Иван заблудился. Обычно, если он настраивал инструменты на дому, то его забирали из музыкальной школы на машине и домой отвозили на ней же. В этот раз так не получилось, и Иван храбро пошёл один, постукивая палочкой и прислушиваясь к навигатору. Голосовой помощник женским голосом сообщил: «Через двести метров поверните направо».
И замолчал: батарейка села на морозе. Как она могла сесть, если телефон во внутреннем кармане? Значит, плохо зарядил, что сослепу не удивительно.
— Хотя бы улицу называл, китайская «говорилка», — злился Ваня.
Он стоял на тротуаре, бессмысленно тыкая палкой в сугроб, и не знал, что делать. По скрипу снега он понимал, что мимо идут люди, но внимания на него не обращают, а просить о помощи Иван стеснялся.
— Вам помочь? — участливо спросил женский голос.
«От шестнадцати до тридцати пяти», — определил Иван, а вслух сказал:
— Да, если вам не трудно. Подскажите, пожалуйста, направление, куда мне двигаться.
Иван назвал адрес.
— Нет, — после некоторого молчания сказал женский голос, — сами вы не дойдёте, я вас провожу, для меня крюк небольшой, я там живу недалеко.
И они пошли, по дороге разговорились. Девушке оказалось девятнадцать лет, зовут её Галя, она приезжая из небольшого городка в дальнем Подмосковье.
— Два с половиной часа езды. В нашем городе работы мало, вот и пришлось уехать в Москву.
— А живёшь где?
— В общаге, — Галя назвала адрес.
— А, знаю, — сказал Иван.
— У нас многие из города прям в Москву ездят на работу, но пять часов в дороге. Это выматывает, я пробовала в начале карьеры.
— И где ты работаешь?
— В кондитерском цехе, торты пеку, вернее, украшаю.
Болтая, они подошли к дому Ивана.
— Может быть, поднимешься? — предложил он. — Я тебя чаем напою в знак благодарности. Правда, у меня к чаю ничего нет, но можем зайти в магазин купить какой-нибудь тортик.
— Тортик? Ты издеваешься? Уже забыл, где я работаю? Я на торты смотреть не могу. Знаешь, сколько я съела коржей и крема? Много. Корж если треснул пополам или от него кусок отломился, то его разрешают рабочим съесть. Не знаю, почему его нельзя запихнуть в торт, под слоем крема кто чего заметит? Но хозяева держат марку. Так что мне бы к чаю колбаски, можно заменить колбасу сыром.
Иван улыбнулся.
— Колбаса, сыр и чай — всё есть.
— Тогда покупать ничего не будем, — решительно сказала Галя, — пошли.
Квартиру Галя оглядела женским взглядом и спросила:
— Квартиру сам убираешь?
— Сам.
— Оно и заметно.
— Ещё мать приходит раз в две недели, делает генеральную уборку, а в промежутках — я сам. А что, плохо?
— Извини, но я забыла, что ты слепой, а для слепого убрано великолепно. Я, наверное, некорректно сказала…
— Нет, наоборот, обрадовало, что ты забыла, что я слепой.
— Всё равно нехорошо, извини пожалуйста, вырвалось.
— Чай пойдём пить?
— Ну, конечно.
Они прошли на кухню, проболтали часа два, затем Галя ушла. Но их тянуло друг к другу, девушка стала приходить всё чаще и чаще, постепенно дружба переросла в нечто большее, и Галина переехала к Ивану. Матери уже не надо было приходить к сыну и убираться в квартире, но это её не обрадовало.
— Не нашёл в лесу́ ле́су, — выговаривала она. — Москвичек, что ли, нет? С иногородней связался. Не вздумай жениться!
— Да я и не думал.
— Ты-то не думал, а она думает. Квартиру хочет заграбастать. Конечно, из своего захолустья в Москву перебраться. А тебя, дурака, на улицу выставит.
— Мам, да что ты такое говоришь?
Недовольство матери было непонятно Ивану, но его жизнь опять переменилась. Стало уютно, Галя убирала квартиру, она оказалась фанаткой чистоты.
— Только ты ничего не переставляй, — предупреждал Иван.
— Что я, не понимаю, что ты ничего не найдёшь, если я что-то переставлю…
В квартире запахло свежестью, а на кухне всякими вкусностями. Они вытеснили запах покупных пельменей и котлет. И, кроме того, Галя могла комментировать Ване, что происходит на экране телевизора.
Но ни мать, ни друзья за Ивана почему-то этому не обрадовались.
— Извини, Вань, но ты же слепой, — говорили они, — а слепота — это же навсегда. Вот скажи: зачем ей связывать жизнь с инвалидом? Значит, ей что-то надо.
Иван сначала отшучивался, но камень вода точит, стал прислушиваться. А действительно: зачем ей слепой?
***
Галина в тот день приехала от родителей чуть раньше обычного. Иван лежал на диване и мучился с похмелья, голова трещала — страшно. С другом накануне выпили пива. Начали с пива, закончили водкой. Проснувшись, Иван сходил в магазин, купил две банки пива. Одну открыл и выпил сразу, вот тут Галка и пришла.
— Ванечка, ты пил, что ли? Как от тебя разит!
Для Галины пьянство Вани — непривычная экзотика, Иван почти не пил, разве что по праздникам, и то немного.
— Да, вчера с Серёгой посидели хорошо.
— Да видно, что хорошо.
— Что такое?
— Ничего. Мои спрашивают: когда жениха им представлю?
— Жениха?
— Что-то не так?
Иван дошёл до холодильника, открыл его, нащупал банку пива. Галя следила за его действиями.
— На старые дрожжи, может, не надо?
— Не надо мне указывать: что мне делать. Ты мне кто?
— И кто я тебе?
— Не знаю. Может быть аферистка какая, квартиру мою хочешь заграбастать.
— Что!?
— А что? Лох, да ещё слепой, делай, что хочешь, он не заметит. Не выйдет!
Лицо его повёрнуто в сторону от Гали, но пальцем он грозил именно ей, в её сторону.
— Зачем мне твоя квартира? У меня и своя хорошая, трёхкомнатная.
— В «Кукуеве»? Не смеши меня. У вас там медведи по улицам ходят. Тоже мне, сравнила, Москву и какую-то захудалую провинцию.
— В чём ты меня хочешь обвинить? Какая муха тебя укусила? У тебя крыша поехала?
— Какая крыша? А что не так? Ты не хочешь жить в Москве?
— А я где живу? Я в Москве и живу.
— Ну да, у меня.
— У меня комната в общаге есть.
— А чего ты там не живёшь?
— Ты меня выгоняешь?
— Нет, но ты свободный человек.
— Тогда я ухожу. Если я тебе не нужна, то я ухожу.
— Уходи, — сказал он с пьяным безразличием.
Галина молча собирала вещи, Иван так же молча пил пиво.
***
Галя вошла в свою комнату в общаге нагруженная чемоданами и сумками, грустная и печальная.
— Это что такое? — удивилась Ольга, её подруга и соседка по комнате.
— А что? Это же моя комната?
— Не спорю, а где Иван?
— Дома, у себя дома.
— Расстались?
— Да, — как можно более беззаботно произнесла Галина.
— И надолго?
— Навсегда.
— Я так не думаю, — покачала головой Ольга, — но с другой стороны, оно было бы к лучшему.
— Почему? — удивлённо глядя на подругу, спросила Галя.
— Ну, он же слепой. Всю жизнь мучиться с инвалидом — так себе перспектива.
— Мучений я не заметила.
— Хорошо, а перспективы какие у вас?
— Радужные: пьёт от случая к случаю с друзьями, не курит, по бабам гулять не будет, он на них даже не посмотрит.
Ольга скептически усмехнулась.
— Это пока ты в него влюблена. Лучше, подруга, воспользуйся случаем и найди себе другого.
— Так и сделаю, лет через пять.
— Почему через пять? Постой, ты что, беременная?
— Да.
— Он знает?
— Нет. Если я ему не нужна, то зачем ему мой ребёнок?
— Ну и дура ты, Галка!
— Да, — согласилась с подругой Галина.
Ей вдруг так стало жалко себя, что она разрыдалась. Ольга бросилась её успокаивать.
— Может, аборт, Галчонок?
— Нет, Оль, буду рожать.
— А жить как будешь?
— Бог дал ребёнка, даст и на ребёнка. К себе уеду, родители помогут.
— Блаженная… Ладно, может быть, ещё прибежит твой слепец.
— Нет, не прибежит, — грустно сказала Галя.
— Посмотрим. А пока отдохни, книжки почитай, вон у меня целая библиотека, — Ольга показала головой на две полки с книгами.
Галя вздохнула, ей вспомнились дела, которые она наметила делать дома. У Вани дома. Теперь это потеряла актуальность, и стало горько и обидно.
***
На следующий день Иван проснулся, сел на кровати — в квартире гнетущая тишина. Он уже отвык от такой тишины. И вот надо привыкать заново.
Прошла неделя, в жизни Ивана опять появились покупные пельмени, которые слепому варить не очень-то и просто, он же не видит: всплыли они или нет.
Иван позвонил отцу, рассказал всё. Отец внимательно выслушал сына и сказал:
— Ну, что? Сам дурак, дураков послушал. Мать понять можно, она просто ревнует и будет ревновать к любой твоей избраннице. Ничего, потом привыкнет. А вот друзья, возможно, завидуют, осознанно или не осознанно — кто знает?
— Чему завидовать?
— Не знаю, может быть, она красы неописуемой, я же её не видел. Ты шифруешься, не показываешь. Так и не познакомил.
— В качестве кого я вам её представлю?
— Вот именно. Ты уж определись, сынок. А на счёт квартиры, я не знаю, что ты испугался? Квартира досталась тебе от тёти Маши, она подарила её твоей матери, а та тебе, на совершеннолетие, довольно-таки давно. Я, конечно, не юрист, но отобрать её будет сложно. Думаю, что девушки нужна не квартира, не так уж она далеко и живёт от Москвы, а нужен ей статус «замужем». А любит она тебя или нет, это тебе решать. И как ты к ней относишься? Если она тебе не нужна — забудь, другую найдёшь.
— Где же я её найду?
— Не знаю. Эту как-то нашёл.
— Нашёл и потерял.
— Верни. И если решишь вернуть, скажи ей, что в следующий раз, как бы ни ссорились, если ты ей дорог, то пусть из дома не убегает. Мириться проще в одной квартире, в одной постели, чем в соседнем квартале или, тем более, городе. Понял?
— Понял, папа.
— Тогда принимай решение, сын.
Иван стоял у окна: время позднее, а не темнеет, лето. Он видит напротив себя большое оранжевое пятно, как перо сказочной жар-птицы. Это заходящее солнце освещает выходящую на запад стену дома. «Эх, Иван-царевич, — думает Иван, — упустил ты свою жар-птицу. А точно царевич? Может быть, здесь уместен другой эпитет?» Тут даже руку к смартфону протягивать не надо, просто надо сказать: «Алиса, набери номер «Любимой». А что он ей скажет?
***
Галина сидела на кровати и читала «Два капитана». Ольга написала ей целый список литературы и особо подчеркнула, что каждая уважающая себя девушка должна обязательно прочитать «Гордость и предубеждение», а каждая русская девушка должна прочитать «Два капитана». Кому и почему должна девушка, подруга не объяснила. Галя читала и вздыхала: Саня Григорьев и Катя Татаринова любили друг друга, поэтому и пройдут все выпавшие на их долю испытания, а у них с Иваном всё не так.
И вдруг задрожал, зазвонил телефон. Галя взглянула на экран смартфона и увидела: «Любимый». Лицо её озарилась счастливой улыбкой, она прикоснулась пальцем к кнопке и решительно провела им по экрану вправо.
— Гал… — раздался из динамика виноватый голос Ивана, — Гал, ну, дурак, ну, прости…
—
Автор рассказа : Анатолий Гусев
