Женька подошел к кассе и начал выкладывать на черную резиновую ленту покупки, когда над ухом проскрипело:
— Молодой человек!
Женька обернулся. За ним стоял старик — высокий, хоть и согнутый годами дед в серой солдатской ушанке и засаленной, неопределенного цвета пуховой куртке. Красное, всё в складках, лицо деда было покрыто редкой седой щетиной, переходящей в седые брови. Из глубоких впадин под этими кустистыми серыми бровями глядели на Женьку выцветшие от старости глаза. Дед держал в руке какой-то хлеб.
Молодой человек, — повторил старик, — а давайте поменяемся?
— Что? — не понял Женька.
— Поменяемся, говорю, давайте! У вас белый… Мне нужен такой, а в магазине больше нету. Бабка моя белый любит…
— Я тоже, — пробормотал Женька и отвернулся. Ерунда какая-то!
Дед заворчал что-то, но Женька, не обращая на него внимания, взял свой пакет с покупками и поскорее вышел из магазина.
Осторожно, стараясь не поскользнуться, он сошел с крыльца и двинулся к ближайшему переходу. Пересек по «зебре» полосу грязного асфальта и зачем-то оглянулся — точно, у дороги стоял дед в ушанке и внимательно смотрел на Женьку.
Женька нахмурился и торопливо потопал домой. Из головы никак не шел старик с его хлебом… «Поменяемся!» — возмущенно фыркнул Женька.
Всю дорогу к дому его тянуло оглянуться и посмотреть, не увязался ли следом, в самом деле, вредный дед. Очень трудно было удержаться, чтобы не обернуться, но Женька сжал зубы и топал дальше, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Он постоянно ускорял шаг, а через двор уже почти бежал.
Однако у самого подъезда отвлекся на что-то, и голова сама повернулась назад. Высокий старик в серой ушанке как раз входил в Женькин двор.
Как назло, магнитный ключ от подъезда куда-то запропастился. Женька лихорадочно шарил по карманам. Уронил пакет (что-то хрустнуло). Наконец ключ был найден, и Женька, влетев в подъезд, плотно прикрыл за собой тяжелую металлическую дверь. Он рванул вверх по лестнице, забыв про лифт.
К вечеру странное происшествие забылось. Прошла, наверное, неделя, прежде чем Женька вспомнил о дурацком случае. Хмыкнул — бывает же!
Включил электрочайник, приоткрыл окно. Стояла замечательная, совершенно зимняя погода — легкий морозец сделал прозрачным воздух и высинил небо, и в этой свежей синеве нестерпимо сверкало над бетонными коробками маленькое солнце.
Женька опустил взгляд вниз, во двор. Перед домом стоял, задрав кверху лицо, тот самый старик из магазина, будто высматривал кого-то в окнах.
— ..! — Женька пригнулся и отпрянул от окна. Да что ему нужно, этому деду? Что?
Что ему нужно, этому деду?
Настроение у Женьки испортилось. Время от времени он осторожно выглядывал в окно, но старика нигде не было видно. Уж лучше бы продолжал топтаться под окном, в самом деле!
Женька на цыпочках подошел к двери, приложил ухо, пытаясь уловить звук шагов или шум лифта, однако снаружи было тихо.
— Чушь! — сказал себе Женька и громко, ненатурально рассмеялся.
В тот день он лег спать очень поздно, но все-таки сумел убедить себя, что всё это полная ерунда. Имелся в виду, конечно, дед. Женька решил, что старик, конечно, вовсе его не преследует. А если и преследует (допустим!), то дед просто больной. Выжил из ума. В любом случае, волноваться нечего — он, Женька, уделает старого одной левой.
Подуспокоившись, Женька показал темному окну кулак, лег и сразу заснул.
И когда ночью кто-то позвонил в домофон, Женька совершенно потерялся. Он сначала вскочил с кровати, а потом сел на нее и застыл. Сердце колотилось. Звонок домофона продолжал гонять по кругу несложную свою мелодию — оглушительно громко, настойчиво. Более отвратительной музыки Женьке не приходилось слышать никогда. В конце концов он не вытерпел, протопал босыми пятками в коридор и отчаянно сорвал трубку.
— Кто?!
Молчание. Трубка сразу стала скользкой и липкой от пота.
— Кто там? — тихо повторил Женька, уже понимая, что ему не ответят. Осторожно повесил трубку на прежнее место. Постоял так немного, чувствуя, как из-под двери тянет холодом, а потом вернулся к кровати. Хотел было зажечь свет, но не стал — так и просидел до утра в темноте, думая непонятно о чем. Может, и не думая вовсе…
Окружающие замечали, что Женька стал нервный. При ходьбе он постоянно оглядывался, шарил глазами вокруг себя, будто искал кого-то. Женькины друзья и знакомые посмеивались и крутили пальцем у виска.
Да и сам Женька чувствовал, что как-то надломился. Везде мерещился ему проклятый дед.
И тем холодным утром Женька, собираясь выйти из дому, тоже выглянул в окно — это уже превратилось у него в привычку. Удостоверившись в том, что страшного деда нигде нет, Женька спустился на лифте в подъезд и и распахнул дверь.
В проеме двери стоял старик в своей серой ушанке.
Женька, беззвучно разевая рот, попятился назад — и, запнувшись полетел на бетонный пол. Видимо, при падении он хорошо приложился о бетон затылком: в глазах стало темно. И вдруг из этой холодной темноты протянулась к Женьке большая рука.
…Протянулась к Женьке большая рука
Надтреснутый голос откуда-то сверху произнес:
— Что же это вы, молодой человек? Давайте, я вам помогу…
Женька замычал и боязливо, еще не осознав, что прощен, взял протянутую руку.
Старик потянул Женьку на себя, и Женька, поднимаясь вверх, к свету, успел подумать, что уши на солдатской шапке старика похожи на небольшие ангельские крылья.
