Тамара Ивановна сидела у окна и смотрела как по стёклам хлещет неугомонный дождик. Осень выдалась очень сырая, даже не успели порадовать деревья золотом и багрянцем, как понеслись тучи и стало заливать дороги, сады, дома…
Тамара Ивановна полгода назад потеряла старшую дочь Риту.
— Как же так, Ниночка, — спрашивала она в который раз свою вторую дочку, младшенькую. – Разве может такое быть, чтобы дети вперёд родителей уходили?
И не дожидаясь ответа, сама отвечала:
— Нет, не должно так быть, не должно.
Старушка уже реже плакала, не было сил. Нина, бесконечно утешавшая мать, тоже устала. Она очень любила сестру, и не могла себе позволить слёзы рядом с матерью, чтобы не изводить её. Отец уходил во двор, как только Тамара Ивановна начинала разговоры об ушедшей дочери. Он закуривал трубку и занимал себя делами: столярничал, включал старенький приёмник в гараже, даже не вникая его вещание, лишь бы не слышать причитания жены.
— Мама, ты себя терзаешь, так хоть отца пожалей. На нём лица нет, — уговаривала маму Нина.
— Доченька, да я же не специально, само как-то говорится и говорится всё про неё… И вроде думаю, что, если перестану вспоминать, так будто бы предала я её… Ведь надо помнить.
— Все мы будем помнить, мама. Но нельзя постоянно только и твердить об этом. Так и с ума сойти можно. Я к батюшке в храм ходила.
— И что? – с тревогой спросила мать.
— Он сказал вот что: вспоминать надо Риточку светло, и скорбить достойно. Понимаешь?
— Не очень… Как это достойно? – удивилась Тамара Ивановна.
— А вот так. Чтобы люди, встречая тебя, не видели в глазах твоих только одно горе и боль. Человек верующий знает и уверен, что после ухода на небеса жизнь человека не заканчивается. Душа – вечна… — тихо произнесла Нина, глядя на иконы.
— И что же, как же…
— Мамочка, Рита не за что бы не хотела видеть тебя такой несчастной и потерянной, убитой горем и поникшей ниже травы… Будем помнить только самое хорошее, светлое, с теплом и благодарностью вспоминать её и благодарить Бога за то, что она столько лет была с нами, любила нас, и мы её любили и – царствие ей небесное. Будем достойны её памяти. Не упадём. Мы же вместе.
Мать притихла на груди у дочери. Долго ничего не говорила. А потом вздохнула и села на табурет. Она выпрямила спину и сказала Нине:
— Я постараюсь, доченька…
А Нина ответила:
— Ты мне нужна, мама, ты внукам нашим нужна. Мы хотим тебя видеть здоровой. А чтобы легче тебе было, посмотри, что я вам принесла с отцом.
Нина достала из сумки толстую пачку писем, перевязанную лентой, и протянула её матери.
— Что это? – удивлённо спросила мать.
— Это письма Риты. Их тут много. Правда, написаны они давно, в юности. Она, когда училась в институте начала мне писать, потом мы жили каждая в своих семьях, тоже часто писали. Не знаю, как она, но я все её письма сохранила. Они очень хорошие, тёплые, и в них вся её жизнь. Читайте с отцом понемногу, не спеша. И вы увидите, какую хорошую и счастливую жизнь она прожила. Если бы не болезнь…
Мать взяла дрожащими руками толстую пачку и шёпотом сказала:
— Какая же ты молодец, что сохранила. Это для меня сокровище… Спасибо.
— Только уговор – не рыдать. Представь, будто это она тебе писала. И радуйся каждому письму. Храни.
Мать унесла письма в комнату и убрала в комод. А Нина ушла к себе домой.
Неделя выдалась загруженной на работе, Нина только на выходные пришла к матери, чтобы помочь ей с уборкой дома.
С порога в нос ударил аромат свежей выпечки. В кухне был порядок, на столе стояло большое блюдо с пирогами и ватрушками.
— Ой, что это у вас за праздник? – спросила Нина.
— Тебя в гости поджидаем, — радостно ответил отец. – Давай, к столу, а то мать не даёт разрезать большой пирог без тебя.
— Верно, но тут всем хватит, и внучатам заберёшь побольше, садись, доченька, — улыбнулась мать.
Нина не верила своим глазам. Разительная перемена видна была во всем. Мать была одета в новый халат, отец сидел в белой рубахе. В комнате был включен телевизор.
Нина нахваливала пироги, а потом удивилась очень вкусным ватрушкам.
— Что-то я не помню, чтобы ты раньше так пекла. Что за секрет? – поинтересовалась Нина. А мать тут же расплылась в улыбке:
— Это Риточкин рецепт. Во втором письме вычитала. Это она тебе когда-то писала, а я вот и попробовала по её совету. Как? А?
— Мам, здорово, и Рита молодец. Научила тебя на старости лет ещё одному рецепту. А я тогда и не пекла, мне некогда было. Даже о нём и забыла. Надо же! Ай, да ватрушки! Спасибо и тебе, и Рите.
Мать рассказала, что они с отцом решили читать Ритины письма по два в неделю, чтобы на подольше хватило, и перечитывают их по несколько раз. И поскольку письма очень тёплые и обстоятельные, родители радуются и обсуждают все события Ритиной жизни, изложенной в письме.
Уходя, Нина обняла мать и папу, сказав:
— Ну, вы молодцы у меня. Я теперь в среду забегу, а на выходные ждите с мальчишками. Но ватрушки надо повторить. Я уверена, что мои драться из-за них будут.
Нина видела, как родители машут ей из окна. По лужам шла мелкая зыбь от ветерка, а на душе у Нины разливалось тепло от того, что маме легче, а ещё от горячего чая, от Ритиных ватрушек.
«Спасибо тебе, сестрёнка, что так много мне писала. Так подробно. И мне тогда приятно было, а теперь и родителям как спасательный круг. Кто бы мог подумать, но… будем светло и с благодарностью помнить…Обязательно светло…»
