Июльский вечер в деревне. С автобусной остановки вдоль дворов, где за заборами кудахчут, укладываясь спать куры, мычат, ожидая дойки коровы, по широкой дороге медленно идёт Костя. Приехал к деду на выходные порыбачить. Давно дед Иван Фомич звал внука, да всё дела, работа. Наконец-то выкроил пару дней.
— Прости, Костя, — извиняется старик, кряхтя, поднимаясь с кровати, — Приболел малёха. Не компания я тебе на рыбалке. Спину прихватило, мочи нет. Да ты и сам справишься.
Костя огорчился за деда, но планы менять не стал. На ранней зорьке, едва небо посветлело у горизонта, встал. Собрал снасти и тихо, стараясь не разбудить больного, вышел.
Утренняя свежесть взбодрила его и окончательно прогнала сон. Через час он уже брёл вдоль реки, выбирая место для рыбалки. Закинул удочки, и сел наслаждаясь тишиной. Клевать начало почти сразу. Костя только успевал вытаскивать улов, насаживать червя на крючок и снова забрасывать в воду. Заглянул в ведро – полное. Довольный рыбалкой, он решил искупаться.
Вода тёплая, покрыта у берегов лёгким туманом. Лишь середина поблёскивает в лучах восходящего солнца. Только нырнул, набежали тучи. Когда он вынырнул в кромешной темноте, то испугался. Решил, что в глазах потемнело, начал их тереть. Быстро выбрался на берег. Не успел одеться, как над головой сверкнула молния и громыхнуло. На голову обрушился тропический ливень. Вода стояла стеной.
Костя сначала бежал, потом ноги начали скользить по мокрой траве и вязнуть в глине. Несколько раз падал на колени, перевернул ведро с рыбой. Собрал, то, что смог. Мокрый, грязный, в рыбной чешуе выбрался из леса. Дождь стих. С неба летела мокрая пыль.
Огляделся. Перед ним незнакомый хутор. Он знал, что в этих местах кто-то когда-то жил, потом дом долго пустовал, но чтобы снова переехать в глушь… Удивился.
Доносился стук топора — кто-то колет дрова. Визгливый лай собаки и детские голоса. За забором возвышается крепкий сруб. Заглянул в калитку. Во дворе кипит работа. Крупный мужчина средних лет пилит дрова ручной пилой с подростком, очевидно сыном. Они по очереди тянут ручку пилы на себя. Костя удивился: «На дворе двадцать первый век, а они такое старье используют». Парнишка постарше того, что пилит с отцом, колет дрова и говорит с кем-то. Из сарая выскочил ещё мальчик лет двенадцати и быстро унёс охапку наколотых дров. Костя громко кашлянул и поздоровался.
Хозяин с интересом глянул на диковинного гостя. Костя весь с головы до ног в грязи, а поэтому удивление мужчины отнёс к своему неряшливому виду.
— Я вот под дождь попал, — смущённо оправдывается, — Рыбачил, а тут дождь.
Костя подошёл к хозяину и протянул руку.
— Я Костя, — пожал он руку и поинтересовался, — А вы давно сюда переехали? Хороший дом. Жалко, что долго пустовал. Я из деревни Васьково – это в часе ходьбы от вас. Может, слышали такую?
— Чего, чего? Нет, не слыхал, – снисходительно улыбнулся мужчину и переспросил, явно не понимая, о чём идёт речь, — Я Василий Кузьмич. А это, — он показал рукой на ребят, что уставились на незнакомца, — Мои дети. Ты, мил человек, проходи в дом.
Потом придирчиво глянул на Костю и добавил:
— Нет. Ступай-ка, парень, в баньку, сполоснись с дороги. Вода ещё тёплая, вчера топили. Я скажу, тебе принесут сухую одёжу. Негоже в сыром ходить. Захвораешь ненароком.
Он повернулся к самому старшему и сказал:
— Егор, проводи гостя к бане, — подумал с минуту и добавил, — Да принеси ему переодеться.
Костя смущённо переминается с ноги на ногу и опускает ведро на землю.
— Чего это у тебя, улов? – заглянул Василий в ведро и похвалил, — А ты молодец. Хороший рыбак…
— Вот, угощайтесь, — предложил поспешно Костя, — Возьмите себе на уху. Мне столько не нужно. Берите.
Хозяин улыбнулся и кивнул сыну, тот подхватил ведро и понёс в дом. Костя послушно пошёл за Егором в баню.
Мытый, одетый в свободные льняные рубаху и штаны, он идёт в дом. На крыльце, виляя хвостом, приветливо залаял мохнатый щенок. Войдя в чистый просторный зал, Костя только теперь заметил, что хозяин и дети одеты на старинный манер, как в кино.
Он с нескрываемым любопытством разглядывает наряды хозяйки и дочерей-подростков. Это — очень красивые платья длиною в пол. На каждой надет белый вышитый передник, на головах такие же ажурные чепчики. У хозяйки и старших двух дочерей волосы уложены на затылке в виде диковинной причёски. Остальные младшие девочки заплетены косичками.
«Вот тебе и староверы! – восхитился парень, — «Даже у нас в городе такие в парикмахерских не делают, а тут на дому. Да и вообще», – он грустно вздохнул, — «Что женщины, что девушки в городах ходят с распущенными волосами, как ведьмы или утопленницы. Лень причёску сделать. А тут прямо глаз радуется. Когда они всё успевают?»
Женщины хлопочут, накрывая стол. Из дальней комнаты слышен детский плачь. «Интересно сколько же здесь семей живёт?» — подумал Костя и удивился, — «Неужели это все дети Василия Кузьмича? Не может быть! Староверы. Иконы в углу. Точно! Общиной живут».
Из комнаты вышла красивая русоволосая девушка с ребёнком на руках.
— Мам, её пора кормить, — говорит она, но замечая гостя, замерла. Тихо здоровается с ним и продолжает, — Давай я на стол соберу, а ты Анну возьми.
Спустя час, гостя пригласили к столу. Дети с любопытством обступили его и разглядывают, как заморскую диковинку. «В глуши живут, бедолаги!» — гордо думает он, — «Не то, что я городской. Давно чужого не видели».
Усаживаясь за стол, Костя снова удивился, насколько изыскана сервировка. Ложки, вилки и ножи серебряные, а фарфор несомненно старинный.
Перед едой хозяин читает молитву и все, опустив голову, шёпотом вторят ему. Костя, прикрыв глаза, внимательно следит за домочадцами. За огромным столом собралось пятнадцать человек. «Вот это семейка!» — искренне восхитился он, — «Если учесть, что на столе столько изысков, выходит, могут себя прокормить».
После обеда гостя провели в небольшую гостиную отдохнуть. Он с любопытством разглядывает старые фотографии на стенах, такую же старинную резную мебель, книги издательства 1900 года и ранее. «Прямо музей, а не дом!» — удивляется он и садится на массивную дубовую кровать. Голова сама упала на пуховую подушку пахнувшую свежестью и чистотой. Уснул.
Проснулся. За окном громко кричит петух. Ещё светло, но солнце плывёт к горизонту. На стуле у кровати лежит его выстиранная и выглаженная одежда. Аккуратно пришита верхняя пуговица на рубашке и порванный карман. Быстро оделся и вышел во двор. Сел на крыльцо. Щенок ткнул в его руку мокрым носом и лизнул.
Костя попрощался с хозяевами и собрался идти домой.
— Погодь! – крикнул ему в спину Василий, — Возьми и от нас гостинец.
Егор – старший сын хозяина подал Косте большую корзину. Там стояла, завязанная, крынка и большой тряпичный узел, из которой вкусно пахло стряпнёй.
— Мёд свой с пасеки и пироги с рыбой, — пояснил Василий, — Доброго пути, Константин. Заходи, будем рады!
Костя прошёл немного и обернулся. Толпа ребятишек, обступила отца, весело замахала ему в след.
В родную деревню Костя вошёл уже в сумерках. У колодца, что стоял посреди улицы его встретил ворчанием сосед.
— Загулял что ли, парень? – он осуждающе глянул, и добавил, — Чего деда одного оставил? Где пропадал? Волновался он, а ведь больной. Тебя искал по деревне…
Костя бросился домой бегом. Дед действительно его потерял. Пришлось оправдываться и всё объяснять. Свой рассказ о том, что попал в грозу, заблудился и вышел на хутор староверов, удивил Ивана Фомича. Он задумался, прищурив глаза.
— Гроза была! – подтвердил он, — Сильная. Хутор знаю! Только никто на том хуторе не живёт давно. Ты что-то путаешь, внук.
— Дед, ты, что мне не веришь? – рассмеялся Костя, — А корзина с гостинцами? А рубашку мне починили?
Костя бегом выскочил из дома и вернулся с корзиной, которую тут же водрузил на стол. Достал свёрток с ещё тёплыми пирогами.
— Вот! А это что? – Костя достал один пирог и жадно откусил половину.
— Ну-ка, ну-ка, — просит дед, — Опиши мне этих староверов.
Костя тщательно принялся описывать каждого. Дед грустно вздохнул и задумался. Потом очнулся и попросил:
— Там на чердаке есть сундук, — говорит он, — Слазь, коли не лень, принеси альбом с фотографиями.
Костя долго бродил среди пыльного хлама, пока не наткнулся на кованый сундук. Открыв тяжёлую крышку, вынул альбом. Осторожно сдул пыль и открыл.
— Вот это да! – воскликнул он, увидев знакомые лица, — Вот, так сюрприз!
Со страниц альбома с пожелтевших снимков на него смотрели недавние знакомые.
— Дед, а кто они? — спрашивает внук, спустившись в дом, — Откуда этот альбом?
— Это, внучок, твои прадед и прабабка, — кряхтит дед, — Семью нашу всю ещё в двадцатые годы порешили. Чудом осталась только моя мать. Её грудным ребёнком подобрали и спрятали добрые люди. Видать её мать в окно выбросить успела, когда поняла, что их в живых не оставят. Так-то.
— Дед, ты ошибаешься! Наших родных убили много-много лет назад, а это совсем другие люди, – спорит внук, — Я всех их видел, как тебя сейчас. Они просто похожи. Но они все живы! Точно живы! Вон, как ладно мне рубаху заштопали, глянь!
Иван Фомич задумчиво смотрит на внука, спорить не стал.
— Пойдём завтра к тому хутору, — говорит он, — Посмотрим.
На следующий день они отправились на поиски. К удивлению Кости от вчерашнего крепкого сруба осталась одна стена и крыльцо. То самое крыльцо, где ещё вчера щенок лизал тёплым языком его руку.
Осмотрев развалины, Костя поразился. «Как такое возможно?» — задумался он и сел на обломки печных кирпичей, — «Ещё вчера я слышал их голоса, ел с ними за одним столом…» Загадка осталась без ответа.
Костя вернулся в город и суета рабочих будней его снова закрутила. Он почти забыл о своём странном путешествии в прошлое.
Наступила осень. Костя снова приехал к деду. Теперь уже копать картошку. Уложив урожай в погреб, истопили баню. Долго сидели за столом, обсуждая жизнь.
— Я утром в лес схожу, — заявил Костя, — Опята пошли. Зимой так хорошо маринованных, с картошечкой…
— Ступай, коли не лень, — сонно отозвался дед, зевая, — А я спать.
Утром, бродя по сухому лесу, Костя вышел на знакомый хутор. Голоса людей поразили его и испугали. Он осторожно подкрался к ограде и заглянул во двор. Там среди зелёной травы и ярких цветов, как летом, играли дети. Здесь за оградой стояла золотая осень.
Малыши бегали со щенком, то убегая от него, то гоняясь за ним. Смех детей ошеломил Костю. Он хлопал глазами и не понимал: «Это реальность или мираж? Нет! Выходит, они живы! Как хорошо, что живы! Просто для них время остановилось…»
Он медленно удалялся, а за спиной всё ещё раздавался детский смех.
