Эту историю о старике на маяке Софья впервые услышала от дочки, когда та проходила практику с группой геологов.
– Мам, представляешь, там на острове на старом заброшенном маяке живет один старик. Маяк уже нерабочий, а старик его сам зажигает. Ну, уж не так, чтоб очень ярко, но все равно светит. И все говорят, что на обрыве погибла его любимая женщина, вот он в честь нее свет и поддерживает всю жизнь. Вот это любовь! Да? Тоже хочу такую!
– Да не дай Бог тебе, Светка! Подумай головой. Несчастный старик, если это правда!
Старик, действительно, был, и вскоре Софья услышала подтверждение этому от своих пациентов в больнице.
Конечно, все оказалось не так романтично, как описывала чрезмерно эмоциональная Светка.
В северной части острова Олений в Баренцевом море действительно стоял двадцатиметровый старый маяк, а в хозяйственных постройках рядом жил старик. Он был даже прописан там. Интересный случай, конечно. Но вскоре Софья забыла о нем.
***
Алексей много лет подряд встречал утро на маяке. Легко поднимался по металлической лестнице, несмотря на возраст. Поскрипывала старая постройка, шумело море, утренние чайки привычно разводили свой утренний базар. Алексей стоял и смотрел в сторону побережья материка. Много лет смотрел.
Сейчас уже не было грусти, он никого не ждал, не жалел о прошлом. Его стремительно проходящие дни заполняли хозяйственные заботы. Дом и хозпостройки рядом с маяком приходили в упадок, и Алексей без конца латал. Часто приходилось мотаться на материк. Алексей плыл, гребя веслами: моторка барахлила, да и мышцы поразмять не мешало, а заправлять лодку было недешево… Сейчас отлив, легко. Но вот обратно, нагруженный, Алексей шел уже на моторе.
Прошло много лет с тех пор, как он увидел прибывающую сюда лодку, как увидел выходящих из нее местного техника и девушку. Девушку он узнал бы из тысячи.
Они познакомились в Питере, когда Алексея отправили туда на обучение в качестве стажера сразу после срочной службы. Маяки переводили на автоматику, и командир предложил ему остаться служить здесь.
Марина была дочерью преподавателя. Тут, в коридорах техникума, они и познакомились. Но кем был он… Сирота без рода и племени… А она!..
Когда Марина сошла на берег здесь, на маяке, в песцовом воротнике и пушистой шапке, Алексей не поверил своим глазам. Стало страшно. Разве сможет жить она на обдуваемом ветрами острове, без привычных городских удобств, вдали от родителей?
Конечно, ее родители были категорически против. Настолько, что от дочери практически отреклись. Не смогли понять.
А Марина справилась и с этим. С трудом, но втягивалась в хозяйство. Они так и не расписались, не успели, но любовь делала их счастливыми… И это море, и этот ветер, и ночное небо, и чайки, и высокий маяк…
На одной каменистой скале, выступающей в море, в конце мая появлялись короткие пушистые белоснежные цветы. Алексей рвал их охапками. А Марина всегда переживала, бегала недалеко, хлопая себя ладонями по бедрам от волнения – ведь рядом обрыв!
Бесконечная любовь Алексея оберегала ее. Но однажды не уберегла.
Мариша была на седьмом месяце, когда неожиданно прихватило.
Как он гнал! Как быстро вел лодку по ночному бурному морю! Как надеялся, что успел, что спас! Он доставил Марину в больницу, он надеялся. А потом не хотел верить холодным словам врача. Казалось – тот ошибся.
Он растолкал тогда всех и прорвался в голубую операционную.
Его Марина уже была прикрыта простыней в грязных пятнах, медсестры убирали окровавленные инструменты. Алексей открыл ее лицо и начал звать:
– Мариша, Мариша, – он не верил. Пришлось его уводить.
Как пьяный, Алексей вышел в холодную ночь и побрел неизвестно куда. Только утром вернулся в больницу. Там уже ждали родителей Марины. С ними связались врачи.
Тело его Марины Алексею не отдали. Он не имел на нее никаких прав. Все, что касалось дальнейших решений относительно его любимой женщины, шло мимо него. Алексея отодвинули от дел по настоянию родителей умершей. Тогда, в горе, они считали его виноватым.
***
Сегодня у Софьи был ритуальный день – они с бабушкой ездили на кладбище не наводить порядок, а поздравлять ее маму с днем рождения. Маму она не знала, та умерла во время родов, и Софью вырастили дед и бабушка.
Уже не было в живых деда, да и бабушка с трудом доходила от машины до могилы дочки. Вот-вот уж и Софье придет пора стать бабушкой, Светка вовсю женихается…
Каждый год в это время они находят у могилы букет уже подвядших пушистых белоснежных цветов.
– Опять тетя Люба из сада притащила, – Софья прибрала могилу матери, немного смахнула траву с могилы деда. Бабушка сидела рядом.
Когда Софья была маленькая, бабушка именно так объяснила присутствие этих цветов:
– Тетя Люба с сада таскает…
Бабушка промолчала. Но потом, когда Соня присела рядом с бабушкой, вдруг сказала:
– Меня тут положишь скоро. Вот также приходи ненадолго.
– Да ладно тебе, бабуль, живи тыщу лет!
– Сказать тебе пора пришла, Сонюшка…
– Что сказать?
– Не от Любы те цветочки.
– Не от Любы? А от кого?
– От твоего отца, – бабушка достала носовой платок и заплакала, – Грех на нас с дедом лежит. Не знает он о тебе, и ты вот о нем – тоже. Но зря мы это. Всю жизнь обиду на него носили. Говорили, если б не сманил ее тогда, жива бы была… А ведь она сама так решила. Судьба, видать…
– Так значит, мой отец жив и не знает обо мне?
– Видать, не знает… Мы тогда очень старались, чтоб не узнал. Сразу тебя увезли в Мурманск. Слабенькая ты была, спасали. А потом еще долго сюда не везли. Боялись, что прознает.
– А где он?
– Там где и был – на Оленьем, на маяке. Это о нем легенды ходят, о его любви, – бабушка вытерла бегущие слезы, – Прости нас, внучка…
***
Алексей много лет подряд встречал утро на маяке. Легко поднимался по металлической лестнице, несмотря на возраст. Поскрипывала старая постройка, шумело море, утренние чайки привычно разводили свой утренний базар. Алексей стоял и смотрел в сторону побережья материка. Много лет смотрел. Он никого уже не ждал.
Но вдруг на горизонте появилась точка, приближающаяся от материка. Моторка? Удивительно… Алексей поспешно спустился с маяка.
Он уже стоял на берегу, когда увидел ее. Она была старше той, которую так давно в своей памяти держит Алексей, но это была – Она.
Женщина выходила на берег, а Алексей растерялся так, что уже не мог произнести ни слова. Она встала в паре метров от него, так знакомо хлопнула ладонями по бедрам и произнесла:
– Ну, здравствуй, пап. А я вот к тебе. Меня Соня зовут. И я – твоя дочь.
***
… Короче мига только жизнь.
