Весна пульсировала в венах, стучала в голове, шумела в ушах. Виктор летел на своём железном коне не чувствуя скорости. Мотоцикл еле входил в повороты, грозя перевернуться на каждой неровности дороги. Витя (а вернее Виктор Григорьевич, как уважительно называли его подчиненные на работе) еле дождался выходных, а теперь мчался за город. Вот где настоящее буйство красок! Лазурное небо, ослепляюще белые облака, только появившиеся молодые листочки всех оттенков зелёного.
Не сбавляя скорости, Виктор влетел в деревню и сразу попал в колею от трактора, полную жидкой грязи.
– Придурок! – Услышал он гневный вскрик проходившей мимо девушки, которую он обдал волной жижи.
– Сама дура! – злобно ответил он, –Чокнутая, совсем, блин, что-ль?! – завопил он, удаляясь, когда кинутый ему вслед комок грязи попал за воротник его дорогой кожанки и противно потёк между лопаток.
Настроение было испорчено. На двор материнского дома он ворвался ураганом. Зоя Ивановна стояла у окна ожидая его. Виктор рассказал про встречу на дороге с какой-то «ненормальной чувырлой».
Резко распахнулась входная дверь и на пороге появилась та самая «чувырла».
– Что он тут делает?!
– Чё ей-то тут надо?! – почти одновременно закричали молодые люди.
Мать ответила с хитрой улыбкой:
– Вы пока себя в порядок приведите, а потом чаёк попьем да всё и обсудим.
Девушка, прихватив чистую сухую одежду отправилась в баньку, что стояла во дворе за домом, а Виктор поднялся в свою комнату. Когда он переоделся и спустился на кухню, мама рассказала ему про нелёгкую судьбу девушки.
Зовут её Надеждой. Ей 18 лет. В пять лет на её глазах произошла трагедия: пьяный отчим убил её маму и старшего брата, а ей удалось убежать и спрятаться в лесу. Несколько дней она блуждала там одна. Когда её нашли спасатели, Надя была при смерти от истощения и голода. Девочку вылечили и отправили в детский дом. Нет смысла описывать её жизнь в этот период. При выпуске Надежде дали небольшой домик с огородом. Но домик на деле оказался сараем, а огород свалкой. Жалко стало Зое Ивановне сиротку и пригласила она Надюшу жить к себе.
– Ты пойми, Витенька, старая я уже. Одной и по хозяйству тяжело и тоскливо по вечерам. А тут душа живая рядом. Добрая она девчушка, справедливая, а то что колючая, то это от жизни тяжёлой и одиночества. Ты бы сходил, поторопил её, а то может обиделась сильно и не идёт.
Вышел Витя во двор, подошёл к баньке, заглянул в приоткрытую дверь. Не хотел подсматривать, а залюбовался, застыл от увиденного: тоненькая хрупкая девушка только заканчивала мыться. Капельки воды на её белоснежной коже сверкали как драгоценные камешки в лучах весеннего солнышка, попадавшего в окно. Движения были стремительными, резкими, и несмотря на хрупкость в ней чувствовалась какая-то яростная сила. Вдруг Надя увидела Виктора.
– Извращенец! – крикнула девушка, поскользнувшись и падая на попу.
– Корова стрёмная! – не остался Виктор в долгу и вернулся в дом.
А Надя переоделась и побежала в лес, рыдая в голос.
«Корова…Стрёмная…» крутилось в её голове. Слёзы жгли глаза. Горечь обиды комом стояла в горле. Добежала до заброшенной сторожки, села рядом на поваленное дерево и плакала, плакала, плакала. А перед глазами стояло лицо Виктора, его смеющиеся голубые глаза, его губы, изогнутые в презрительной усмешке. «Корова…Стрёмная…», его голос звенел в ушах.
А тем временем начиналась гроза. Вокруг потемнело, небо мгновенно затянуло тучами, вспыхивали молнии.
– Не случилось бы чего, – обеспокоенно сказала Зоя Ивановна сыну, – ты сходи, Наденьку-то поищи.
А Виктор и сам не рад своему поведению, стыдно, что зря обидел, что оскорбил несправедливо. Взял дождевик и пошёл в лес. Почему-то он был уверен, что Надя именно там. Подойдя к сторожке, он увидел девушку, она сидела под дождём и горько рыдала. Сердце сжалось от этой картины, отчего-то девушка показалась ему родной и очень близкой. Подошёл к ней, встал на колени и сказал:
– Пойдём, глупая, хоть в домик зайдём, промокла вся, заболеешь. Надя вздрогнула от его голоса, подняла голову и хотела сказать что-то обидное, колкое, но увидев в глазах Вити только заботу и нежность осеклась.
Они зашли в дом. В сторожке пахло сухой травой и пылью. Было тихо и уютно. Виктор прижал Надю к себе. И пока они стояли, обнявшись и их сердца бились в унисон, судьба переплетала между собой нити их жизней. А за окном бушевала весенняя гроза.
