— Так, девушки, — в палату впорхнула хорошенькая медсестра Кристина, — Быстренько разбираем вечерние лекарства, давайте-давайте, только, чур, чужого не брать, да, Анна Петровна?
Анна Петровна, успевшая прихватить сразу две мензурки с таблетками, сделала вид, что ничего не слышит и вообще, никакая она не Анна Петровна, а вовсе даже Клеопатра Тутанхамоновна. Но Кристина одним прыжком догнала старушку:
— Анна Петровна!
— А? Что?
— Анна Петровна, ну сколько можно? Таблетки-то чужие вам зачем? – Кристина вынула из рук пожилой женщины мензурку, которая оказалась моей, — То, что для Натальи Игнатьевны лекарство, для вас может оказаться ядом, ну что вы как маленькая?
— Почему у нее и розовые, и жёлтенькие, а у меня только белые?! – Анна Петровна капризно поджала губы, — Вечно меня обделяют!
Остальные, ставшие свидетелями этой сцены, только закатили глаза.
Соседей, как говорится, не выбирают. А уж если это соседи по палате в муниципальной больнице начала 2000-х годов! Меня тогда в очередной раз госпитализировали в уже ставшее родным неврологическое отделение. В палате лежало шесть человек, все с неврологическими диагнозами. Самой молодой, Кате, было 17, самой старшей, той самой Анне Петровне, далеко за 70, но общий язык мы находили, ссор практически не случалось.
«Практически» потому, что стычки случались, причем виновницей всех ссор была именно Анна Петровна. Деменцией она не страдала, памяти и хитрости можно было только позавидовать, но то, что она вытворяла, иногда в голове не укладывалось.
То, что она съедала без спроса чужую еду, это полбеды, и то, что брала чужую посуду, тоже.
— Ну и что, подумаешь, взяла Машкину кружку! У нее с собачатами, не то, что моя! Я тоже, может, хочу с собачатами!
Маша рукой махнула, кружку Анне Петровне подарила, из дома ей принесли другую, которую Маша стала держать в тумбочке:
— А вдруг ей и эта понравится? Нет уж, пусть в тумбочке стоит.
Но вот жадность женщины вызывала неприятие и даже некоторую брезгливость. Нет, никто не претендовал на ее сушки или заварку, но даже газету у нее взять было нельзя:
— Не трожь! Мне самой еще нужно! – кричала она на Лесю, которая протянула было руку, — Купи себе свою и читай!
— Так ты, тётя Аня, — заступалась за девушку Маша, — Эту газету выбросить хотела после того, как свою передачу развернула!
— А ты чего лезешь? – огрызалась старушка, — Моя газета, и всё.
Когда одну из товарок по палате выписали, а новую еще не заселили, Анна Петровна стащила с пустой кровати подушку и умудрилась запихнуть ее в свою наволочку, получилась такая пузатенькая двойная подушка.
После обеда медсестра Кристина привела новенькую:
— Ваша кровать, устраивайтесь, попозже зайду, расскажу о назначениях.
— Хорошо, — кивнула головой новенькая, женщина лет 40-45, — А что, подушки нет?
— Как нет? – удивилась Кристина, — Была же!
Поиски ничего не дали, о том, что это дело рук Анны Петровны, знала только Катя, остальные были на процедурах. Но девушка, которой, напомню, было всего 17, панически боялась Анну Петровну и ее злого языка.
Подушку не нашли, запасных не было, в те времена в больницах со многим было сложно. Новенькой, которую звали Светой, дали какие-то тряпки, которые она набила в наволочку.
Кто-нибудь пробовал с шейным остеохондрозом и диэнцефальным синдромом спать на двух подушках? Всю ночь Анна Петровна возилась и вертелась, шея у нее разболелась, боль перешла на голову, да и вообще было неудобно лежать. Внезапно она не выдержала, с громкой руганью села на кровати, вытащила из наволочки вторую подушку и с силой швырнула в спящую Свету:
— Подавись!
Утром Маша не выдержала:
— Тётя Аня, твои выходки конкретно достали! Здесь здоровых нет, и никто не обязан терпеть твои капризы. Предупреждаю первый и последний раз, не прекратишь свои выкрутасы, накормлю тебя таблетками от жадности, поняла?
Пять пар глаз уставились на Машу, а та вдохновенно начала:
— Не слышали, что ли? Таблетки специальные изобрели, человек выпивает и всё, другой человек! Чужого не берет, всё, что до этого натырил, отдаёт, да еще и своим делиться начинает!
Мы с новенькой Светой переглянулись, понимающе друг другу улыбнулись, но вот Леся, Катя и Анна Петровна слушали, открыв рот.
— Тётя Маша, — Катя во все глаза смотрела на говорившую, — Правда? Такое бывает? А где их достать?
— Только начали выпускать, в России не продают. Мне сестра из Чехии прислала, для экстренных случаев. Но для Анны Петровны мне ничего не жалко!
Тут нас пригласили на уколы, а после мы разбрелись каждый в свою сторону. Я и думать забыла о чудо-таблетках, когда ко мне в коридоре перед массажным кабинетом подсела Анна Петровна:
— Ты об этих таблетках слышала? – без предисловия начала она, — Не брешет Машка?
— Что-то такое говорили в «Новостях», — я решила Машу не сдавать, — Но в России их пока нет, она права.
На следующий день торжествующая Маша продемонстрировала нам баночку с непонятными надписями:
— Девчонки, глядите, что у меня есть! – она потрясла баночкой, — Те самые таблетки от жадности, дочка принесла по моей просьбе. Ну что, кому дать?
— Давай мне, — весело согласилась я, — Вдруг я лунатик, хожу по ночам и ем чужие пирожки?
Это был намек на сегодняшнюю ситуацию: Свете принесли вечером пирожки, а утром, когда женщина хотела позавтракать после анализов, их в холодильнике не оказалось.
— Кстати, — Маша поняла меня с лёту, — Давайте-ка все по таблеточке, через час всю правду узнаем. И я тоже приму, чтобы уж наверняка!
Света нас поддержала, проглотила таблетку, Леся и Катя неохотно, но присоединились. Все уставились на Анну Петровну.
— Вы чё? Не буду я всякую дрянь жрать! – но, видимо, мы так на неё смотрели, что она протянула руку, — Ладно…
Первой расплакалась Катя:
— Я у Кристины, нашей ночной медсестры, наушники стянула. Та их на столе бросила, ну я и не устояла. Честно, я подарю ей новые, еще лучше!
Бледная Леся посмотрела на меня:
— Я по твоему телефону несколько раз звонила, когда тебя не было. Прости, пожалуйста.
— Да звони, у меня тариф безлимитный. Только без спроса не бери, ладно?
Анна Петровна молчала.
— Тетя Аня, признавайся, куда таблетку дела? – пристально взглянула Маша.
Та, к нашему удивлению, вдруг честно призналась:
— За щёку сунула, потом выплюнула, — и тут же попыталась оправдаться, — Мало ли, что за дрянь, вдруг отравлюсь?
— Ну-ну, — усмехнулась Маша.
— Ладно, я пирожки съела, — продолжила удивлять Анна Петровна, — Думала, один съем, но такие вкусные оказались… И это… Холодец Наташкин тоже я, и Катькины яблоки тоже.
У процедурного на уколы была небольшая очередь. Я подсела к Маше:
— Это что было? Я думала, витаминки какие-то, а тётю Аню вдруг прорвало!
— Да обычный глицин, представляешь? Дочку попросила, чтобы в банку из-под витаминов чешских пересыпала. Сама удивилась такому эффекту, ну и самовнушение!
После уколов мы пошли в палату, предстоял обход. В палате сидели красная Катя и сердитая Анна Петровна.
— Что тут у вас, опять поцапались, стар и млад?
— Она у вас, тётя Маша, таблетки воровала! Те, что от жадности!
Мы посмотрели на Анну Петровну, а та начала оправдываться:
— Зятю хотела подсунуть, он, знаете, какая жадина! И дочке младшей тоже, а то постоянно только берёт и берёт без отдачи. Да и мало ли? Тебе, Машка, сестра еще отправит, а мне где взять?
— А воровать зачем? Попросить нельзя? Ладно, отсыплю немного. Только не переборщи, по одной таблетке, поняла?
Она отсыпала несколько таблеток.
— Не жадись, Машка, не жадись, сыпь еще!
Маша только вздохнула:
— Кажется, тут никакие таблетки не помогут. Хорошо, что послезавтра выписывают!
