-Нин, ты видела Тамарку с двадцать восьмой квартиры? Что с бабой творится? В какое-то чучело на роликах превратилась,-вещала баба Клава своей соседке, но все пожилые женщины , сидевшие на скамейке у подъезда поняли, что баба Клава задаёт им тему для обсуждения.
Бабу Клаву в подъезде называли «радиовещальником»,
потому как она каким -то образом обо всех всё знала и задавала тон посиделок у подъезда.
-Видела,- ответила Нина Павловна,-а сколько лет Тамаре?
Вот тут баба Клава замешкалась. Как это она до сих пор не знает сколько Тамарке лет. В голове она для себя поставила галочку что такой информацией она не владеет и надо срочно узнать о Тамаркиных летах.
-Да уж пенсионерка, не девка красная,-твёрдо сказал «радиовещальник».
-А так и не скажешь,-засомневалась Нина Павловна,-с лица светлая, молодая, всегда улыбается, приветливая. Смотрю на неё и думаю, хоть у кого-то всё хорошо. Никогда не видела её угрюмой, озабоченной.
-Да где там хорошо,-чуть ли не подскочила на месте баба Клава,- одна-одинёшенька. Никого у неё кроме подруг и нету. Подруги под стать ей, тоже собой и мужиками озабоченные. Детей Бог не дал, а Генка-муж, лет пять тому назад связался с молодухой, та забеременела, а он Томку и кинул. Вот она и хорохорится, думает что ещё мужика найдёт.
-Баб Клав, ты даже уже в курсе кто, что думает?-подколола старуху Нина Павловна.
-Да тут никакого курса не надо. Что по ней не видно, как она молодится, невестится,-сердито сказала баба Клава,- а поезд-то того, «ту-ту», умчался в даль невозвратную и Тамарке даже ручкой ему не помахать , давно уж ей хвост показал. Вот ты, Нин, что ж на ролики не становишься, да рюкзачки молодёжные за спиной не носишь? Слабо?
-Да, баб Клав, честно сказать, некогда и в гору глянуть, то внуки, то дети, всё некогда, устаю очень, не до чего уже, а так бы иной раз и хотелось взбрыкнуть и на ролики стать. Послать весь жизненный груз куда нибудь лесом и взбрыкнуть.
-То-то же,- назидательно сказала баба Клава,-всему своё время.
Тут к подъезду на роликах подкатила Тамара. Весело поприветствовала сидящих у подъезда дам и присела с ними на скамейку. Достала из рюкзачка зеркальце, критично осмотрела себя, поправляя причёску. Осторожно, чтобы не повредить макияж, протёрла пот с лица.
Баба Клава насмешливо косилась в сторону женщины, а потом ехидненько так, спросила:
-Тамар, вот заспорили мы тут, сколько лет тебе. Я говорю ты-пенсионерка, а они сомневаются ,- кивнула головой старуха в сторону сидящих на скамейке женщин.
-А зачем вам это нужно?-удивилась Тамара.
-Да просто спор вышел. Говорят мол, что ты молодая, вон за ролики взялась, да модную одежду носишь.
-А я никогда и никому не говорю сколько мне лет. Сколько есть, все мои. Главное не сколько тебе лет, а на сколько ты себя чувствуешь.
-Так на каком ты возрасте застопорилась?- не унималась баба Клава.
-Чувствую себя на тридцать пять.
Баба Клава захихикала:
— Эко ты хватанула, можно и о ребёночке подумать, коль такая молодая. Пенсию поди получаешь, а туда же. Лица и осанки не скрыть. Всё одно выдают года. Хоть надувай лицо ботоксом, хоть не надувай, а всё одно старая.
Тамара встала со скамьи и собралась уйти, но её остановила Нина Павловна:
-Подожди Тома, не обижайся. Это мнение бабы Клавы, а мне вот интересно, как ты в наше сложное время, остаёшься жизнерадостной, всегда улыбка на лице. Неужели тебя никакие горести не ломают.
-Да что ж я не человек что-ли и у меня всякое бывает, только я стараюсь не держать и не культивировать в себе эту боль. Я не даю ей овладеть мною. Я танцую, когда у меня душа болит.
Сидевшие женщины уставились на Тамару, как на ненормальную, а она улыбнулась и подтвердила:
-Да, да, танцую. Вечерком, приглашаю подругу в кафе, пьём шампанское и мы танцуем. Когда мне больно на душе, я так танцую, что сама удивляюсь, что могу так танцевать и мне в тот момент плевать, что и как обо мне думают, а иногда подходят и говорят, что я красиво танцую.
Вот так, мои милые женщины. Танцуйте, когда вам больно и всё пройдёт, вот и весь секрет. Тамара встала и покатилась на роликах к подъезду.
-Ненормальная,-констатировала баба Клава.
-А кто его знает, может и мы для кого-то ненормальные,-сказала Нина Павловна,- она живёт и радуется всему, даже нам улыбается, тем кто готов её с грязью смешать. А мы сидим тут и кости всем перемываем. Мы нормальные?
Никто ничего не ответил на вопрос Нины Павловна. Все молчали, а баба Клава надулась, как мыльный пузырь то ли от своей важности, то ли от злости.
-Я за позицию Тамары, -улыбнулась Нина Павловна,- Так что правильно она сказала, вы лучше танцуйте бабоньки, если вам больно.
И Нина Павловна встала со скамьи и пританцовывая пошла домой.
