-Леночка, у тебя минутка есть? — голос у Татьяны Петровны был взволнованным и дрожащим…
-Что- то случилось, Танюш? Что у тебя с голосом? Ты плачешь, что ли? — забеспокоилась сестра Лена на том конце провода.
-Да как тут не заплакать то, Лена? Как не заплакать? Обидно-то как, Лена! Я им все, а они мне что? Плевок в душу!
У Татьяны Петровны и ее мужа, Игоря Ивановича, есть единственная и любимая дочь — Любочка. Любочке тридцать. И она с детства не знала от родителей ничего, кроме любви и всяческих благ, которые только можно предоставить ребенку. Родители работали сутками, не покладая рук, чтобы Любочка ни в чем не нуждалась. Если еда, то вкусная. Если одежда, то только фирменная. Игрушки -самые качественные. У кого самой первой в классе сережки в ушах появились? И не простые, а с бриллиантами, пусть и маленькими. У Любочки! У кого самый крутой смартфон в классе? Понятно же у кого — у Любочки.
Любочка выросла, вышла замуж. Но так и осталась для родителей малышкой, которую надо опекать…
Люба с мужем Никитой поначалу жили в однокомнатной квартире, опять же подаренной Татьяной Петровной с мужем. Там родился их первый ребенок — дочь Инночка. А вот когда на подходе был второй малыш, они взяли трехкомнатную квартиру в ипотеку, продав однушку. И благополучно туда переехали, как только получили ключи.
Что касается внуков, то Татьяна Петровна сразу усердно бросилась на помощь. Хоть ее вроде и не просили. Но она твердо знала — без бабушки малышам не обойтись, как и дочери без ее помощи. Тем более, что вторые роды у Любы были сложные. Ей нельзя было ни поднимать тяжести, ни переутомляться. Что с двумя детьми — шустрой трехлеткой и вечно орущим младенцем, было практически невозможно…
-Лена! Я ж до трех лет Инночки ни дня не пропустила. Ездила к ним, как на работу, помогала целыми днями! –жаловалась Татьяна Сергеевна. — То купать дитя, то гулять, то борщи-каши варила, то в больницу сходить помочь. Люба до сих пор меня просит – мама, не приедешь? Я ни разу не отказала! Откладываю свои дела, мужа бросаю и несусь к ним, сломя голову… А Илюшка когда родился, я и вовсе к ним почти переехала. Ей же тяжелее чашки с чаем ничего поднимать нельзя было! Все я делала. А муж ее, Никита, в это время карьеру строил…
Но в последнее время дочери стало полегче. Старшая девочка немного подросла, малыш также. Люба выздоровела и была уже в состоянии все делать самостоятельно. Татьяна Петровна поняла, что дочь прекрасно справляется и с легким сердцем, теплым, весенним деньком собралась с мужем на заброшенную дачу. Дача и правда без участия хозяйки выглядела неухоженной и супруги решили это дело поправить.
-Но Игорь так соскучился, видимо, по физическому труду, что как ухватился за лопату и тачку, так и не выпустил их из рук до позднего вечера. И что ты думаешь, Лена? Спину сорвал напрочь! Напрочь! Еле до машины доковылял. Сейчас на уколах и мазях… Так я зятю Никите позвонила. Без задней мысли позвонила. Как родному человеку. Говорю, мол, Никита, помоги нам в выходной на даче с делами управиться, а то отец у нас лежачий, можно сказать. А он мне знаешь что сказал, Лена? Я, говорит, вам сказал же, Татьяна Сергеевна, что на даче вашей ничего делать не буду. Я городской человек и физический труд — это не мое!..
-Так и сказал!? — охнула в трубку сестра Лена от удивления.
-Да, представляешь, так и сказал. Первый раз я помощи попросила! Первый! А он мне — «это ваша дача и ваша проблема, а я вам не должен ничего» Вот так. Я, значит, к дочери по первому зову бежала. Мужа своего бросала, с их детьми возилась, а он мне, что ничего не должен. Я ему говорю, мол, Никита, ни стыда у тебя, ни совести нету! А он мне сказал, что это я своей дочери помогала, а не ему. Во как. То есть борщи мною приготовленные, жрал. И на белье, мною постиранном спал. И не причем оказался…
-Таня, а ты Любе — то говорила? Она что? — расстроенно спросила сестра.
-Говорила, Лена. Люба сказала, что Никита с характером и он правда не любит дачи. Он же предупреждал…Так и сказала — «мама, он же предупреждал, что это не его»…
-Тань, вот я так и думала, что этим закончится! Так и знала. Ругала тебя сколько раз. Не бегай ты, Таня, к дочери без конца. Ты вон мужа забросила, сама нестриженая, некрашеная. Куда это годится, Таня! Любка выросла твоя давно, а ты все с ней, как с ребенком. Вот и получила. Зять конечно у тебя, как говорят, — ни дать, ни взять. Ну да он человек то чужой, а вот Любка…Переборщила ты с помощью своей. Вот она уже и не ценится…Давай — ка собирайся и приезжай ко мне. Поболтаем, кофейку попьем…
Татьяна Сергеевна собиралась недолго. Собрала волосы в пучок, глаза заплаканные вытерла, да пудрой по щекам прошлась. Вздохнула, на себя в зеркало посмотрев. А ведь и права сестра — некрашеная, волосы вон седые везде лезут. Стрижки нет, хвост, как веник. Эх, надо браться за себя. Не старушка ведь еще. Вон Лена как следит за собой! На фитнесс ходит даже. А она..
А может и прав зять? Что он не причем тут? Она ведь и правда ради дочери все это делала. И хоть этот муж был бы у Любы, хоть другой, хоть третий — она все равно бы помогала дочери. Или не прав? Помог бы разок, не переломился бы. Ведь она, помогая своей дочери, и ему помогала, получается? Так думала Татьяна Сергеевна, собираясь к сестре и в конце концов совсем запуталась и в своих вопросах и в ответах…
Затем закрыла дверь и отправилась в гости к Лене, решив, что жизнь все расставит по своим местам. А с дочерью она завтра поговорит и скажет, что помогать больше ей, здоровье не позволяет. Так и скажет, не иначе. А пока, утро вечера мудренее, как говорится…
