«Третьей лишней» Оля была, кажется, с рождения. Её родители — сросшийся рюмками монолит — жили для себя. «Взяла в буфете рыбки, Петь. Ты беленькую-то поставил в холодильник?». Спасибо, что кормили и не обижали: главное, закрыться в собственной комнатке от запаха рыбы пополам с перегаром, навести порядочек в шкафчиках: кофточка к кофточке, носочки в клубочки.
В девятом классе подружилась с Иркой, вылила на подругу всё нерастраченное. Ирке нравилось приходить к Оле домой, в идеально чистую комнатку, выпить чаю с гренками, которые Оля мгновенно жарила со сноровкой вечно голодной школьницы. Олины родители или работали, или сидели в большой комнате, упивались жизнью.
Ирке, у которой мама работала дома, Олина свобода от родителей казалась мечтой. Немного раздражала только Олина взрослая хозяйственность: «Пойдем гулять, но сначала посуду помою». Однажды Ирка притащила к Оле домой весёлую Надюху, и гренок пришлось жарить вдвое больше. А потом гулять Ирка с Надюхой стали без неё.
Родители быстро и тихо ушли, прямо друг за другом, когда Оле стукнуло восемнадцать. За уборкой бутылок и проветриванием большой комнаты, Оля почти не заметила, что их не стало. А потом собралась в дорогу.
Еще в школе она приметила разбитного диджея Толика. На дискотеку в «Дружбу» их с Иркой вытащила Надюха, а после школы, когда начала зарабатывать на «ноготочках», Оля стала захаживать в «Дружбу» сама. Зажигательный Толик был нужен всем — не то, что она. Оля садилась в углу за столик и смотрела на Толика.
Вокруг него всегда крутились девицы; Толик не замечал Олю среди них, ярких и громких. А Оля потихоньку копила разные слухи, и, когда Толик загремел в армию, узнала, куда, и стала наезжать — благо, часть была рядом с городом. Какой солдат в увольнительной устоит перед вкусной едой и милой тихой Олей?
Из армии Толик вернулся молодым отцом. Женился по совести. Да и как не жениться — у какой ещё девушки в девятнадцать лет есть своя квартира в Москве? Жена из Оли получилась хозяйственная, хотя и занудная. Но жёны все зануды, Толику об этом папа всю жизнь талдычил.
А через пару лет Оля выгнала мужа из дома: ну хоть домой не приводил бы. Да и зачем им с лапочкой-Леночкой бестолковый Толик? Это он теперь третий лишний, а не она. Стала жить для Леночки, водила в секции, осваивала вкусные рецепты, раскладывала разбросанные вещи по шкафчикам.
Когда Леночка собралась замуж, Оля не обрадовалась: дочка сказала, что будет жить у мужа, в другом городе. На свадьбе молодые смотрели друг на друга так, как никто и никогда не смотрел на Олю: горячо и жадно. Они были нужны друг другу, а она им — нет.
Оля тихо вышла из-за стола и пошла домой. Под ногами шуршали ржавые листья, и никому не было дела до того, что чья-то жизнь снова стала третьей лишней.
Сколько времени она просидела на лавочке — час, два?
Оля вынырнула из серых мыслей от чего-то мокрого и холодного. Мокрое и холодное тыкалось Оле в пальцы, виляло хвостиком-морковкой и настырно попискивало. Оля никогда не держала собак, но не отпрянула, а погладила. Мохнатые серые бока надувались и сдувались, и Олины пальцы вдруг согрелись. Когда Оля встала, щенок отбежал, как будто повел куда-то. Через несколько шагов, в кустах, обнаружился ещё один хвост, тоже серый. Уместив мохнатых в большой сумке (вот когда пригодилась хозяйственность!), Оля собралась идти, как вдруг из кустов снова запищало. Рыжая мелочь не нашла братьев в гнезде и беспомощно металась по ещё теплым следам. Места в сумке больше не было, и Оля взяла третью лишнюю на руки, прижала к светлому плащу.
…
— Вы, мужчина к кому, к Ольге Петровне? А она вас ждёт?
Задав вопрос, строгая девушка в камуфляже легонько потрепала огромную собачищу по холке, и они как будто улыбнулись друг другу. Толик долго плутал, прежде чем нашел в подмосковном пролеске нужный забор и дверь со скромной вывеской «Приют «Дружба».
Со двора слышался лай, звон мисок — шум большой собачьей компании. Из комнатки с надписью «Директор» в тесный предбанник выскочила нахохленная женщина в джинсах.
— Жду, Вер, жду! Опять щенок ребенку надоел, старая история.
Увидев мужчину, женщина прищурилась, а потом расхохоталась.
— Толик! Почему я не удивлена? Ну, показывай, кто там у тебя теперь третий лишний?
— Да нет, не ребёнку, себе взял, — промямлил Толик. — А у меня работа, не с кем оставить, скулит он в квартире. Соседи жалуются.
Оля с Верой переглянулись, записали данные: Гектор, немецкая овчарка, один год.
— Ну, пойдём, Гектор, познакомимся с бандой, — позвала Оля. — Да не грусти, у нас тут лишних не бывает.
— Разве что посторонние, — поджала губы Вера, открывая Толику калитку на выход.
