Тридцать дней, всего тридцать дней, — думала Вероника наблюдая за Наташкой и Сашкой, близнецы копались в песке, поворачивая к ней свои одинаковые мордашки и хитро улыбались.
-Мы продержимся мама, я обещаю, — шепчет Вероника, — всего-то тридцать дней.
Я справлюсь!
Я смогу!
— Девочки, собираемся, и идём домой.
— Неть! — в один голос заявили близнецы, — неть, неть, неть!
-А я говорю идём домой. Я пошла, всё. Пойду сварю себе вкусное какао и буду пить с пряниками.
-А де пьяники? Нетю…
-Я в магазин зайду и куплю.
-А Натаски?
-А Саски?
-А Наташки с Сашками пусть на улице сидят, понятно?
Девчонки дружно подхватив своих куколок, открыли синхронно рты, чтобы заорать.
-Идите сюда, пойдём за пряниками, горюшки луковые.
Девчонки в припрыжку прибежали к Веронике, взяли за руки с обеих сторон и припрыгивая заглядывая ей в глаза, начали узнавать какие пряники она им купит.
-Мне соколадные
-А мне с повидьём
-Какие куплю такие и будете лопать, ясно?
-Яшно. А кода мама пидёт?
-Мамоцка когда придёт?
Вероника держится, как сказать им, двухлеткам, что никогда. Будут ли они помнить её, или забудут?А вдруг ничего не получится и их заберут. Тридцать дней, всего тридцать дней, — думает Вероника, — главное продержаться до этого времени.
Вероника зашла в магазин с девчонками. Им улыбались, их все знали.
-Привет, принцессы, — говорит охранник, дядя Гаджи глядя на Веронику и подмигивая девчонкам, — как ваши дела сегодня.
-Хоросо, — говрят близняшки в голос — мы пьишьи за пьяниками, есь пьяники?
-Конечно есть, — наклоняется к малышкам дядя Гаджи, -а денежки у вас есть?
-Есть, — машут одинаковые девчушки, — воть, — они показывают маленькие ладошки на которых лежат листочки одуванчиков, — это денезки, мнёёёго.
-Ооо, это действительно большие денежки, дети, берегите их. — он поднимает глаза к Веронике, — как ты девочка.
-Нормально, дядя Гаджи.
-Может нужно что, не стесняйся, не молчи, поняла?
-Да… Спасибо вам.
-Ну бегите покупайте свои пряники, Ника, ты знаешь что и я, и тётушка Адина, мы всегда поможем, слышишь?
Вероника ещё раз поблагодарила папу своего одноклассника, и пошла с девчонками по рядам.
В голове девушки всё последнее время билась мысль, тридцать дней. С каждым днём число уменьшалось, но пока тридцать. Завтра будет двадцать девять, потом двадцать восемь…
А пока тридцать…
Купив необходимое, Вероника с девчонками пошли домой.
Сашка с Наташкой о чём то трещали, спорили, задавали вопросы, Вероника машинально отвечала, она думала про тридцать дней.
Дома, раздев малышек и усадив их ждать какао с пряниками, Вероника набрала номер, там сначала сбрасывали, а потом вообще отключили.
-Да что такое-то, а.
Накормив девчонок ужином, напоив их какао с пряниками, Вероника села за стол и уставилась на узор на клеёнке.
-Мама, мамочка…что мне делать? А вдруг…
-Ты чего в темноте сидишь, — раздался хрипловатый голос.
— Стас! Ну как так можно? Сначала не брал трубку, а потом вовсе отключился.
— Жрать хочу, есть чего?
— Стас, я с тобой разговариваю или с кем?
— Ника, не начинай, не строй из себя строгую мамочку, ты старше меня всего на два года. Сама -то, тоже не ангел…
Вероника в два шага оказалась рядом с худеньким, задиристым мальчишкой.
-Ты что, — зашипела она, — ты не понимаешь, да? Не понимаешь? Близняшек могут забрать сто процентов и тебя тоже, ты не понимаешь?
Нам надо сидеть как мышам, месяц, один месяц, я же просила тебя, что ты опять натворил? Это что? Алкоголь? Ты что пил, — девушка отшатнулась, — а знаешь что? Чёрт с тобой, пусть тебя забирают, да, я не могу с тобой справиться, а за близняшек я повоюю. А ты… Делай что хочешь, пей, кури дерись воруй, мне плевать…
Ты маму не слушал…
-Я? Это я виноват, что она у… у… что её нет, да? Ты меня винишь? — голос мальчика сорвался и перешёл на визг.
— Стас, успокойся
-Конечно, это я виноват, что она связалась с этим… и родила девчонок, — уже всхлипывает мальчик, он вдруг становится маленьким, Вероника подходит и прижимает его к себе, тот яростно вырывается, девушка с силой прижимает его опять.
— Успокойся, слышишь? Мне нужна помощь… твоя. Я тебя прошу, пожалуйста, продержись этот месяц, тридцать дней, всего тридцать дней, мне исполнится восемнадцать и я возьму над вами опекунство.
-А если тебе не дадут?
Вероника вдруг поняла что брат …боится.
-Послушай меня, слышишь? Послушай, — мы с тобой уже взрослые, даже если нас… тебя заберут в детский дом, ты никогда не сможешь забыть маму, меня, близнецов, а они забудут, понимаешь? Ты понимаешь?
Мальчик плакал, навзрыд, захлёбываясь слезами, заикаясь, хватая ртом воздух.
-Всё, всё, успокойся. Я рядом, слышишь? Тридцать дней, нам продержаться только тридцать дней. Я никому вас не отдам.
-Уууу, ууууу, — раздался рёв, — Вероника обернулась, близняшки взявшись за руки и подняв к потолку одинаковые мордочки, плакали в унисон.
-О, господи, что случилось?
-Стяся пьясет…уууу, — объявили девчонки.
-Да что такое-то, а? -Вероника позвала близняшек, обняла всех троих, уткнувшегося в колени среднего брата и малышек.
Так и сидели вчетвером.
Тридцать дней бьётся мысль у Вероники в голове, тридцать дней, думает мальчишка, — а вдруг?
Вдруг раньше чухнут? Вдруг заберут? Права Ника надо сидеть и не отсвечивать, а он… дуrак, блин. Ника старается, а он… Мальчик поднял заплаканное лицо на сестру.
-Нет! Я мужик, я вас защитю… защиню, защищу!
-Да, — сказала с гордостью Вероника, — ты наш защитник!
Покормив брата, уложив малышек, Вероника опять присела к столу.
Мама…Девушка все эти две недели старалась не думать об этом, ровно две недели как… как её нет.
Подруга маина, тётя Люда, она всё помогла организовать, дала важный, по её мнению совет
— Мелких в детский дом сдай, они маленькие, хорошенькие их сразу заберут. Если повезёт, то в одну семью обоих. Стаса… ну тут не знаю, тяжёлый он, ты же понимаешь.
Мать с ним мучилась.
Хорошо если за папашей следом не пойдёт…
— Сама разберусь, — грубо сказала Вероника, — спасибо вам, за помощь, дальше сами.
Тридцать дней, бьётся в голове у засыпающей Вероники.
Близняшки прибежали к ней, утром проснулась от тяжести в ногах, Стас, спит в ногах.
Господи мужик… скоро пятнадцать, где он их встретит? Зависит от трид…от двадцати девяти оставшихся дней.
Они пришли неожиданно, оставалось восемь дней.
Осмотрели чисто- вымытую квартиру, заглянули в холодильник.
Сказали что забирают их…
-Нет, — встали плечом к плечу Вероника и Стас, — нет, мы не отдадим детей, — девчонки будто что-то, почувствовав, спрятались под кровать.
-Вы сами дети, вы о чём? — спросила толстая женщина, брезгливо морща губы.
Не думаешь о девочках, подумай о сестре.
Зачем ей такой груз? Ты не понимаешь? Вас же не к людоедам отправляют, — и повернувшись к какому -то мужчине глазами показала на портрет малышек.
Вероника это видела.
-Вы что? Решили продать наших сестрёнок?
-Что ты такое говоришь, Вероника?
-Ничего, уходите! Вы не получите детей!
-Ещё как получим, и ты ничего не сделаешь, — толстой надоело сюсюкать. — Хватит, собирайте малышек, и этих, — она кивнула в сторону Стаса и Вероники.
Мужчина шагнул в комнату, заверещали близняшки, Стас кинулся на полицейского, закричала Вероника.
-А что здесь происходит, а? Вероника, я на час не могу вас оставить одних? В чём дело? Кто эти люди?
Вероника подумала что она, сошла с ума, все замолчали, даже близняшки.
На пороге стояла… мама…
-Вы кто? — просипела толстая.
-Я? А по мне не видно?
-Она… вы … умерла…вы…
-Я родная сестра Марии и родная тётя детей, а вот документы об опеке, я единственный живой совершеннолетний родственник детей, мужчина, быстро отпустите малышек.
Близняшки, почувствовав свободу, прижались к сестре и брату смотря во все глаза на «мамочку».
-Ну? Я долго буду ждать?
Все вышли, она шагнула к детям, обняла. Прижались, сопят, потом плакали все вместе.
Близняшки уцепились за шею и ни в какую не хотели отходить от»мамочки», целовали, гладили, жаловались как скучали. Сразу и ручка боба, и ножка вава.
-Де, бия, де бия, пьякаи! Ми так пьякаи, иииии. Ника пьякая, Стася пьякай, не уходи!
-Да вы мои котятки, не уйду, никогда не йду, и никуда, — Ольга, так звали тётю, которую ребята никогда не видели и которая была как две капли воды похожа на маму, — целовала крошечные пальчики, зарывалась в пушистые волосики, потом позвала Веронику со Стасом, и опять обнявшись, они сидели и ревели.
-Всё хорошо, мои сладкие, всё хорошо, я рядом. Я никому вас не отдам.
Уже вечером, сидя на кровати, в окружении спящих Сашки с Наташкой, их куколок, Вероники и Стаса, Ольга рассказала почему много лет не общалась с родной, единственной сестрой.
-Я не хочу обвинять никого.
Мы с Машей из детского дома, да вы наверное и сами знаете, я на четыре года старше, всегда чувствовала ответственность за младшую.
Так получилось что полюбили одного мужчину.
Ника, твоего папу.
Он был моим мужем, я не могу меть детей…
Они сбежали, — пожала плечами тётя, сбежали…А я осталась одна. До меня доходили отголоски её жизни, что он бросил её, я старалась вернуть сестру.
Но она уехала, потом встретила папу Стаса, — кивнула тётя на мальчика, я подумала пусть, может остепенится.
Я вышла замуж, жила с мужчиной, не знаю зачем? Чтобы заглушить одиночество.
Он был неплохим, но пил…Я его выгнала, искала её.
Нашла, звала вернуться.
Ей было тяжело одной с двумя детьми, она не согласилась.
Сказала что… Сказала что… что я хочу забрать Никушу, — тётя посмотрела на Веронику, -ты похожа на своего папу, она решила что я заберу…
Я тоже рассердилась, сказала больше не потревожу её.
Она нашла меня сама, полгода назад, сказала что больна.
Мы много разговаривали.
Я согласилась на командировку за рубеж, думала есть время… потому и опоздала, документы мы начали готовить заранее, остались мелочи.
-Нас не заберут, тёть Оль?- вновь почувствовав себя маленькой спросила Вероника.
-Нет, ты что, детка, ты что? Я с вами.
Надо решить, мы остаёмся здесь или уезжаем в мой город?
Они всё же решили уехать.
-Как расцвела Ольга Владимировна, — удивляются коллеги какая она красивая.
-Ага -говорят другие, — и добрая.
Вероника поступила учиться, Стас пошёл в школу и на новом месте проявил себя очень хорошо.
Близняшки пошли в садик.
-Господи, какая же я счастливая, спасибо тебе. И тебе, моя маленькая сестричка, моя Мария, за счастье стать матерью…
