«А ваша внучка нормально на эти танцы ходит? Да? А моя Полиночка так плачет, так плачет — ну бабушка, давай не пойдем! Я устала, у меня голова болит! — Инна Викторовна покачала головой. — И ведь правда — устает девочка! Так устает! Ей с подружками побегать во дворе некогда да в куклы поиграть: то школа, то уроки, то танцы эти…»
«Ну, может, тогда вам не стоит ходить?» — предложила собеседница, которая тоже ждала внучку с танцев. — «Какое там! Уж и упрашивала Маринку, и объясняла, и ругалась — ни в какую!.. Вот и мучает ребенка…» — «Да уж, — вздохнула вторая бабушка. — не повезло вашей Полиночке с родителями, бывает… Сейчас молодежь так и норовит ребенка занять, чтобы ни одной лишней минутки не было… А у ребенка из-за этого детства нет…» — «Вот я и говорю…» — почувствовав поддержку, Инна Викторовна продолжила жаловаться на дочь, которая так сильно «загрузила» внучку.
…Разговор это был не случайным. Инна Викторовна действительно давно ругалась с дочерью по поводу дополнительных занятий Полины. Зачем это? Денег улетает куча, водить два раза в неделю, но самое главное — ребенок жутко устает. И кому все это надо? Марине? Для удовлетворения амбиций? Видимо…
С другой стороны, амбиций у Марины так, чтобы сильных, не было. Было сожаление, что в ее детстве у нее не было ни кружков, ни секций, ни экскурсий с классом: мама воспитывала ее одна, поэтому не было ни лишних денег, ни возможности отводить ее на дополнительные занятия. Мама работает допоздна, очень устает, а одну Марину никуда не отпускает. Ну и деньги, конечно — Инна Викторовна всегда считала все эти «танцы-гимнастики-музыки» баловством и пустой тратой денег, ведь можно было купить что-то нужное и полезное — новые сапоги или костюм. Себе, конечно, — на работе надо выглядеть прилично.
Словом, Марина очень завидовала своим подружкам, которые после школы бежали кто в музыкальную школу, кто в бассейн, кто на фигурное катание. Сама она только пела в школьном хоре — потому что это, собственно, было в самой школе и бесплатно. Вот и все занятия.
Но на маму Марина никогда не сердилась и не обижалась — да, им живется тяжело, денег не всегда хватает. Но что поделать, что у мамы такой неуживчивый характер? Папу она выгнала из дома, потом был у нее кавалер — очень добрый и порядочный, но не выдержал постоянной ругани и сбежал сам.
Потом мама все-таки вышла замуж — когда Марина была почти взрослой, но и со вторым мужем мама не ужилась — разругались и разошлись. Вот и получалось, что почти все время жили они с Мариной вдвоем, никто им не помогал. Нет, папа Марины что-то платил, но мама говорила, что это такие копейки, о которых в приличном обществе и говорить не стоит.
Марина выросла, а свои детские впечатления не забыла. Она сама себе дала слово, что ее ребенок, если захочет, конечно, обязательно будет ходить с классом в театр, ездить на экскурсии и заниматься в том кружке, который выберет сам. А Марина сделает все, чтобы обеспечить это.
…Полиночка с самого раннего детства проявляла интерес к танцам. Она танцевала всегда — если услышит музыку или даже напевая себе сама. Она с огромным интересом смотрела мультики про балет и даже отрывки из балетов настоящих — по телевизору или в интернете. В садике музработник просила Марину обратить внимание — у девочки, определенно есть «данные».
И на самом деле, Полиночка не только любила танцы, слышала музыку — она еще и телосложение имела идеальное для занятий танцами. А, может, и балетом. И очень просила маму , чтобы та отдала ее туда, где учат танцевать по-настоящему.
К сожалению, этот момент совпал с переездом на новую квартиру и переходом самой Марины на новую работу, поэтому, пока Полина была дошкольницей, с занятиями ничего не получилось. Зато, когда Полиночка пошла в первый класс, выяснилось, что прямо в школе, после уроков работает секция танцев.
Получалось очень удобно — и водить специально никуда не надо, и вполне бюджетно по стоимости, да и преподаватели, муж и жена, сразу очень понравились Полиночке. Она была в восторге.
Первые три года Полиночка отходила на танцы без проблем: ее родители работали, поэтому она оставалась на продленке и прямо оттуда ходила на занятия. А вот в четвертом классе расписание изменилось, а на продленке стала работать крайне вредная и крикливая учительница, поэтому Полиночка наотрез отказалась туда ходить.
Если с продленкой все было не столь критично, Полина вполне могла сама дойти до дома, то с танцами вопрос встал очень остро — отпускать ее одну в вечернее время, когда уже темно, Марина боялась.
Она начала, было, искать няню, но Инна Викторовна была категорически против: «Ты подпустишь чужого человека к моей внучке? Ни за что!» — она как раз вышла на пенсию (у них на предприятии было строго — пятьдесят лет и «до свидания») и сказала, что водить на занятия и забирать внучку из школы будет сама.
Инны Викторовны хватило ровно на два месяца. Потом начались скандалы на тему «кому и зачем все это надо, ведь ребенок сильно устает». Марина предположила, что тяжело самой Инне Викторовне и снова начала разговор о няне. Но Инна Викторовна отвергла эту версию с возмущением — нет, тяжело именно Полиночке!
Фото из интернета
Однако Полиночка не жаловалась, ее все устраивало. Да, было раз или два, когда она простыла и у нее к обеду поднялась температура, жаловалась на усталость и головную боль. Как-то раз подвернула ногу на физкультуре и говорила, что не хочет идти на танцы — болит нога. И один раз просила прогулять, потому что, кроме уроков, нужно было готовиться к сложной контрольной. Из этого Инна Викторовна сделала вывод, что Полина заниматься танцами не хочет, просто боится обидеть маму. Однако, поняв, что ее никто не поддержит, решила действовать хитростью.
Теперь она высмеивала девочек, которые танцуют — «шуты гороховые, других только развлекают», в дни занятий предлагала Полине сходить погулять в парке или поесть пирожных в кафе неподалеку или даже сходить в кино. Конечно, Полина не могла противостоять соблазну.
Одновременно с этим Инна Викторовна начала закармливать внучку пирожными и пирожками, горестно вздыхая о том, какая у Полины жестокая мама — разве можно лишать ребенка сладкого из-за какой-то «диеты». Да и какая диета может быть у ребенка, ведь это растущий организм!
Все это происходило постепенно, поэтому марина ничего не замечала. Истина открылась ей, когда позвонила преподаватель секции и попросила подумать, нужно ли Полине продолжать занятия — ведь она практически не ходит уже три месяца. Да и форму практически потеряла — очень сильно располнела, ей теперь очень тяжело… «Но я же плачу за занятия!» — только и смогла проговорить она и как будто «увидела», что преподаватель пожала плечами — так выразителен был ее тон: «Конечно. Ваша бабушка все аккуратно оплачивает — наличными. За последние три месяца Полина приходила два раза. Всего.»
«Полина, как же так?» — кинулась Марина к дочери, но та даже не повернула головы от компьютера: «Ма, я занята. Не хочу больше. Есть занятия поинтереснее. Неохота эти танцы… Да и вообще — танцоры — это шуты гороховые. Не буду больше ходить!»
«Мам? — позвонила она Инне Викторовне. — А как я должна это все понимать? » — «Ой, ты из-за денег, наверное?- рассмеялась та, сразу сообразив, в чем дело. — Так я не на себя их тратила! Мы в кино ходили. Пирожки покупали… Да и вообще — спроси у дочери — нужны ей эти танцы?..» — Марина поняла, что осталась в меньшинстве. Проиграла.
Прошло двадцать лет. Полина работает экономистом, неплохо зарабатывает и при каждом удобном случае упрекает мать, что та испортила ей жизнь. «Я мечтала связать свою жизнь с танцами! я хотела сделать карьеру, а ты… Почему ты тогда не настояла? Почему не заставила продолжать занятия?»
Она ходит по вечерам в школу танцев «для взрослых» и со слезами смотрит на кубки и медали в витринах, которые заработали те ученики, которые занимались танцами с детства. А ей уже поздно… Какие-то из этих наград могли бы принадлежать ей! Если бы не мать…
