— Привет… — Лера почувствовала, как по позвоночнику протянул холодок. Так бывало, когда она выходила на паркет. С одной стороны — страшно, а с другой — все внутри подбирается и ты чувствуешь какой-то подъем, понимая, что сейчас надо выдать все, что можешь, что умеешь, потому, что от этого зависит результат.
— Думала, что на этом успокоишься и все закончится? – Лера медленно спустилась вниз и остановилась на последней ступеньке. Теперь она смотрела прямо в глаза Лере.
— Нет, Катя, не думала. Я понимаю, что просто так ты не отстанешь.
— Точно!
Ася подошла и выбила ключи из рук Леры, а потом легонько толкнула ее от двери.
— Поговорим пока. Дома у тебя нет никого, мы минут десять звонили.
Лера это знала и так. Папа был на работе. Значит помощи ждать неоткуда. На площадке всего три квартиры, заселились пока только они, в остальных шел ремонт. Сегодня было тихо, никто не стучал, не сверлил, значит и рабочих там нет скорее всего. Мысли, которые весь день вяло прыгали с места на место, сейчас понеслись вскачь с такой скоростью, что Лера не успевала их ловить. Одно она понимала очень хорошо и четко. Их больше и, судя по всему, готовы они на многое.
Лера уже видела такие глаза, как у девочек сейчас. Однажды, на турнире в Москве, они с прежним еще партнером столкнулись с такой парой. Из трех пар, вышедших в финал, только они вели себя как-то странно. Задирали соперников, оскорбляли, девушка попыталась порвать платье, будто нечаянно, на танцовщице из той пары, которой прочили первое место.
— Зачем они это делают? – спросила Лера тогда у тренера.
— Чтобы вывести их из себя. Ребята занервничают, вон партнерша уже чуть не плачет, где-то ошибутся и медаль уйдет. Грязно и некрасиво, но иногда работает. Не приближайтесь к ним, старайтесь держаться подальше.
Не получилось. Партнер немного не рассчитал траекторию на паркете, и они оказались слишком близко. Легкий, незаметный совершенно со стороны толчок решил дело, и Лера с партнером оказались на полу. Судьи увидели, но первое место ушло. И Лера тогда от души аплодировала паре, которая заняла первое место, сумев собраться. В наспех зашитом платье у партнерши, все еще немного бледные от обидных слов и выпадов, они танцевали так, будто под ногами были облака, а они были небожителями, которым все подвластно.
И сейчас, вспомнив этих ребят, она подняла голову, отвела в сторону руку плавным движением, повернула корпус, сделала шаг в сторону и чуть присела, как будто отдавая поклон.
— Это что за танцы? – Ася моргнула и перевела взгляд на Катю.
Девочки не успели среагировать, удивлённо глядя на Леру, а она прижалась спиной к стене. Один – ноль в ее пользу, окружить уже не смогут.
— Я жду! – Катя говорила очень тихо и в голосе явно звучала угроза.
— Чего?
— Извинений.
— За что? Я тебя обидела?
— Сама как думаешь?
— Думаю, что я тебе ничего плохого не сделала.
— Зря ты так думаешь.
Катя явно пыталась раскачать ситуацию, вывести на конфликт, но Лера понимала, что, если она сейчас сорвется – быть беде. С Катей она может быть еще и справилась бы, но со всеми – точно нет. Надо было как-то сократить количество желающих устроить ей «веселую» жизнь. Попробовать стоит, но выйдет ли…
— А ты сама свои проблемы решать не можешь? Обязательно нужна группа поддержки?
Катя вспыхнула.
— Я с тобой и одна справлюсь легко!
Есть! Повелась, как сказал бы Саша… Эх, как его не хватало. Был бы он рядом или Ваня… Но их нет. И никого нет. В подъезде было тихо. В это время дня дома были только мамочки с маленькими детьми, которые видели свои сны, да пожилые люди. Кричи – не докричишься.
Катя кивнула подругам:
— Подождите меня внизу.
— Кать, ты уверена? – поколебавшись, спросила Ася.
— Я сказала, идите на улицу! – Катя чуть повысила голос и девчонки, фыркнув, пошли вниз по лестнице.
Оставшись одни, Катя с Лерой молчали, глядя друг на друга. Пауза затягивалась и, наконец, Лера, вздохнув, прервала ее:
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь.
— Откуда тебе знать? Думаешь, ты такая умная? Появилась тут, непонятно откуда, и решила, что будешь тут командовать?
— Катя, я никогда не пыталась командовать, и ты это отлично знаешь. Ты злишься, что Ваня обратил внимание на меня?
— Вот еще! Нет, конечно! – фыркнула Катя.
— Тогда в чем проблема? Я спрашивала его, есть ли что-то между вами. Он сказал – нет.
— А ты и поверила?
— А почему я должна ему не верить? Я не говорю сейчас про любовь неземную или что-то подобное. Мне кажется нам еще рано такое, не в Вероне живем и не в то время, чтобы Ромео и Джульетту из себя строить. Но, если у вас были бы какие-то близкие отношения, вы встречались, разве он бы не сказал? Ты его с детства знаешь, вы выросли вместе. Он подлый?
Катя удивленно посмотрела на Леру.
— Нет…
— Вот и я о том. Он сказал, что вы друзья.
— Да какая разница! – Катя снова завелась. – Мне совершенно все равно, что он там сказал. Дело не в нем, дело в тебе! Ты строишь из себя непонятно что!
— Или ты. – Лера спокойно и твердо глянула в глаза Кате. – Ты была королевой класса, ведь так? А теперь боишься сдать позиции. Только вот я на твое место не претендую, Катя. У меня в мыслях такого не было.
— Говоришь ты одно, а делаешь другое! Ладно, что с тобой разговаривать. Я не за этим сюда пришла!
— А зачем? Что ты хочешь? – Лера понимала, что ходит по краю, но остановить это уже не могла. – Избить меня хочешь?
— Да! – крикнула Катя. – Именно! Чтобы ты умылась! Вот тогда я посмотрю, как ты потанцуешь!
Лера ждала, что Катя ударит ее, но все равно не смогла среагировать вовремя. Откуда ей было знать, что Катя много лет занималась каратэ… Ваня ей об этом не говорил, а Катя и подавно. Лера успела только закрыться руками и то не до конца. Ее отбросило в сторону и она ударилась о перила. От боли Лера закричала. Рука повисла плетью. Поднять ее Лера больше не могла.
«Перелом, скорее всего» — машинально подумала Лера и подняла голову как раз в тот момент, когда Катя кинулась на нее второй раз. На автомате Лера сделала поворот, сама, толком, не понимая, что делает. Нога описала полукруг, как в вальсе, Лера перенесла вес на другую и ушла от удара. Катя потеряла равновесие на краю лестницы, вскрикнула и покатилась вниз.
Дальше было все, как в тумане. Лера кинулась к Кате, которая лежала на площадке внизу, открылись двери лифта и оттуда выскочили Ася с девочками. Они кинулись к Лере и последнее, что она помнила – это боль, которая пронзила ребра, по которым пришелся первый удар. Дальше навалилась темнота и Лера потеряла сознание.
Она уже не увидела, как на девчонок кинулся Саша, который прибежал вместе с Ликой. Та увидела в окно мающихся во дворе на детской площадке одноклассниц, которым совершенно нечего было здесь делать и поняла, что происходит что-то неладное. Они с Сашей не успели на какие-то пару минут. Но, даже это было хорошо. Приди они позже или не появись вообще, Лере досталось бы куда серьезнее.
Она пришла в себя в больнице, куда ее доставили на «скорой» вместе с Катей. Открыв глаза, Лера не поняла сначала, где она находится. Все было белым вокруг. Но, потом перед ней появилось встревоженное лицо отца, и она облегченно выдохнула.
— Лерочка, родная, ты как?
— Не знаю. Пап, а как я?
— Ну, меня узнала, значит лучше, чем я думал. Рука сломана и два ребра. А уж какая ты красивая… Хорошо мама не видит. Ладно, все пройдет. Зеркало не дам и не проси! Лучше объясни мне, как все получилось?
— Я упала.
— Упала?! Мне вилку принести, чтобы лапшу с ушей снимать? – отец сердито глянул на Леру.
Та повела глазами в сторону людей, которые были в палате и твердо повторила:
— Я упала. Потом, все потом расскажу! Папа, а где Катя?
— На соседней койке, голову поверни, если можешь. – Лера посмотрела туда, куда показывал отец. – Катя лежала с забинтованной головой, очень бледная, с закрытыми глазами.
— Что с ней?
— Два перелома, сотрясение и так, по мелочи. Легко отделалась еще.
— Игорь Валентинович, вы нужны у себя, это срочно! – в палату заглянула медсестра.
— Иду! А когда вернусь, ты мне все расскажешь! – отец погрозил пальцем Лере и вышел из палаты.
Лера устало закрыла глаза и через несколько минут уже спала. С детства на все неприятности она реагировала именно так. Ложилась спать. Организм выдавал такую защитную реакцию.
Бабушка шутила:
— Ты как в русских сказках: «Утро вечера мудренее!»
Проспав около часа, Лера проснулась, когда в палату вошел отец, родители Кати и полицейские.
— Нам нужно получить объяснения. Ваши одноклассницы рассказали, что это вы все затеяли и с особой жестокостью избили свою подругу. Это правда, что вы занимались восточными единоборствами? То есть знали, как и куда бить? – Катя побледнела, став похожа цветом на бинты, которыми была перевязана ее голова. Она молчала.
— Не давите на девочку! Что вы себе позволяете?! – мать Кати возмущенно смотрела на полицейских. – Я запрещаю вам вести какие-либо допросы, пока она не поправится. Вы же видите в каком она состоянии.
— Мы не ведем допрос. Пока не ведем. Но, судя по тому, что случилось – скоро вам это предстоит.
Лера решительно вмешалась в разговор.
— Нет. Ничего не предстоит. Все это случайность. Мы разговаривали, Катя оступилась и упала с лестницы, я пыталась ее удержать и тоже потеряла равновесие.
— А драка?
— Я ничего не помню. Может позже вспомню. А пока, можно нам немного поспать еще? Пап, меня тошнит!
Полицейские переглянулись и направились к выходу, попросив взрослых выйти в коридор.
— Не знаю, что ты исполняешь, дочь, но надеюсь, что ты знаешь, что делаешь? – отец внимательно посмотрел на Леру и вышел из палаты.
Пару минут девочки молчали, а потом Катя спросила:
— Зачем?
— Что?
— Зачем ты соврала? Я бы тебя не простила за такое.
— Я знаю. Но, я — не ты. И я тебя не прощаю, Катя. Ты все не так поняла. Мне тебя просто жаль стало. Ты ведь совершенно одна. Тебя все бросили. Твои подруги не задумываясь сдали тебя по полной программе. За все отвечать пришлось бы только тебе. И, хотя я считаю, что именно ты во всем виновата, но это было бы нечестно. Ребра сломали мне они. И я потом об этом «вспомню», скорее всего. Ответишь ты только за свое и то, если я решу, что мне это надо. Мне нечего больше тебя бояться, ведь так? Ты не настолько тупая, чтобы портить себе жизнь. Что будет, если тебя сейчас поставят на учет или отправят куда-то… где там отбывают наказание такие как ты? Куда ты потом? Ты же говорила, что хочешь стать модельером. Врала?
— Нет.
— Ясно. Тебе придется забыть о всех своих мечтах только потому, что ты решила доказать кому-то, что ты крутая… круче меня. А мне на это наплевать! Ради Бога – ты крутая! Лучше, умнее и красивее меня в сто миллионов раз. Успокоилась? Или надо это же сказать перед всем классом? Я могу, мне это ничего не стоит. Я знаю, что самооценка – это не выпендриваться перед другими. Это другое. Ты же участвовала в соревнованиях?
— Да.
— Тогда ты знаешь это чувство, когда стоишь на пьедестале и понимаешь, что ты смогла, пахала и сделала! Ты лучшая! Вот, что такое самооценка. А не этот дешевый выпендреж перед кем-то. – Лера помолчала. — Слушай, я понимаю, что все то, что произошло, было на эмоциях, но сейчас-то ты уже включишь мозг? Пойми, что бы ты не сделала, навредить мне ты не сможешь. Я всегда буду, как в танцах, в выгодной позиции. У меня есть родители, есть друзья, здесь и в старой школе, меня есть кому поддержать, что бы не случилось. А ты? У тебя кто есть? Кроме родителей?
Катя молчала. Лера повернула голову, и увидела, что та плачет. Она молча отвернулась. Если человек плачет по-настоящему, значит он еще не совсем потерян. Так говорил всегда отец.
На вторые сутки после того, как они поступили в больницу, Лера попросила отца, чтобы он помог перевести ее в другую палату, так как ей стоило большого труда сдержать Ваню, а потом и Сашу с Ликой, которые приходили навещать ее каждый день. Ваня ее хоть как-то понял, все-таки он еще помнил маленькую девчонку, с которая так заразительно хохотала, когда они ходили на каток с родителями или катались вместе на велосипедах. А Саша слушать ничего не хотел. Он считал несправедливым, что Лера так мягко отнеслась к Кате.
— Нельзя ей так это спускать! Нельзя! Она так же поступит в следующий раз!
— Может быть ты и прав, Саша. Но, я так решила. Пока. Поломали-то меня! – Лера повела слегка загипсованной рукой. Ребята разрисовали гипс цветными маркерами и теперь Лера всем демонстрировала, какой он «веселенький» получился. – Лучше скажи мне, как бабушка?
— Через неделю обещают домой отпустить. Она уйти хочет прямо сейчас, а я не пускаю.
— Правильно и делаешь! Пусть долечится как следует.
Они болтали, смеялись и Лера понимала, что вот теперь она окончательно на своем месте. Здесь люди, которым она нужна и которые нужны ей. Близкие люди.
Леру выписали через две недели, при условии, что она будет долечиваться дома. Катя задержалась в больнице гораздо дольше. В свою школу она не вернулась. Родители перевели ее в гимназию, которая находилась гораздо дальше от их дома. Там согласились принять Катю, несмотря на ее характеристику из прежней школы. Чего это стоило Катиному отцу – не знал никто. Катя изменилась, стала замкнутой, сторонилась новых знакомств, почти все время молчала. Родители не узнавали свою девочку-фонарик и били тревогу, не понимая, что с ней происходит. Мать Кати водила ее по психологам и стала задумываться над тем, чтобы показать ее более серьезным специалистам. Они все-таки выяснили у дочери, что произошло и приходили к Лериным родителям, чтобы принести свои извинения. Лера при разговоре не присутствовала. Отпросившись у мамы, она ушла гулять с друзьями в тот вечер.
Ася и девочки были поставлены на учет. Лишившись лидера, они присмирели и не пытались больше никак задеть Леру. Саша не стал с ними церемониться тогда на лестнице и им крепко досталось от него. Связываться с ним или Ваней они больше не хотели.
А еще через месяц, когда Лере уже сняли гипс, она взяла на руки маленького брата и заплакала.
— Доченька, ты что?
— Ничего, мам, все в порядке. Я просто подумала, как хорошо, что вы у меня все есть. А теперь еще и вот это чудо-чудное! Артем! Темочка! У меня есть брат… Настоящий…
— Конечно, настоящий! – рассмеялась Ольга.
— И я не буду одна. Никогда! – Лера прижала к себе братишку.
