— Поль, я не знаю, что тебе и сказать! У тебя мужик — золото… а ты!
Подруга Настя осуждающе посмотрела на меня. Ей всегда нравился Серёжка, мой муж. Наверное, даже больше, чем просто как друг. Настя жила одна, и мы ей помогали. Я спокойно отпускала Сергея куда-то подвезти подругу, или что-то починить. Как бы не облизывалась она – совершенно незаметно, исключительно про себя – на моего мужа, кодекс подруги свято чтила. Руками не трогала.
Сергей у меня и правда был хорошим. Мне повезло. Насте как-то всё не везло с мужчинами, а мне повезло ещё в школе. Мы вместе окончили одиннадцать классов, вместе выучились в одном институте, поженившись на третьем курсе, и жили мирно и хорошо. Иногда мне казалось, что слишком мирно. Хотелось больше огня в отношениях, страсти какой-то, что ли.
С момента свадьбы прошло семь лет. Серёжка заговорил о детях:
— Тебе не кажется, что пора?
— А я разве против?
— Ну, так видишь: не получается у нас. Давай пойдём к врачу.
Решили, что сначала схожу я. А если у меня окажется всё в порядке, тогда пройдёт обследование и Серёжка. В больнице со мной произошли две вещи абсолютно разной полярности. Гинеколог, посмотрев мои анализы крови, направила меня к гематологу. А гематолог, Алексей Юрьевич, сделал дополнительные тесты и сообщил, что у меня редкое миелопролиферативное заболевание крови. Он что-то объяснял по-научному, стараясь упрощать текст насколько это возможно.
— Короче, я вас поняла. Я – бомба с часовым механизмом. И неизвестно, когда рванёт. Так?
— Ну, если совсем просто, то да. Именно так. Но существуют препараты, призванные сдерживать рост клеток. Это существенно оттягивает взрывной момент.
— Ага. Я поняла.
Мне было жутко страшно с одной стороны, и очень хорошо с другой. В компании Алексея Юрьевича я почувствовала нечто такое, чего не испытывала ещё никогда. Наверное, это то, что называют любовью с первого взгляда. Или страстью, мощной, как водопад. Или даже цунами. Я – двадцатисемилетняя, замужняя, приличная женщина – пропала. И ничего не могла с собой поделать.
— Выпьете со мной кофе? Или… или, наверное, что-то покрепче? Такие новости. Глупо как-то, на сухую.
Тут страх победил цунами, из глаз потекли слёзы. Алексей Юрьевич полез меня утешать, ну и… доутешался. После его очень забавно беспокоила врачебная этика, точнее, её нарушение. А я была совершенно счастлива, и мне хотелось с кем-то поделиться. Я прибежала к Насте, и получила волну осуждения. Но меня, почему-то, это нисколько не отрезвило. Я сказала Насте про Алексея, но не сказала про то, что больна. И хоть должна была больше всего беспокоиться именно об этом, но почему-то думала только о враче, нарушившим этику. Со мной. Так потрясающе нарушившим, что колени подрагивали до сих пор.
— Полина, ты слышишь меня вообще?
— А? А, да. Слышу, конечно. У тебя есть вино?
— Тут тебе не бар. – отрезала подруга. – Боже, Сергей… бедный… чем он это заслужил?!
Да не заслужил, конечно, а что я могла поделать-то?
— Я ему всё скажу. Я не буду его обманывать. Я… я даже не буду против, если он сойдётся с тобой. Ты же хочешь?
Настя выпучила на меня глаза. Я понимала: нужно объяснить, что я не просто шалава. Что я больна, что могу умереть в любой момент. Может это тоже как-то повлияло на то, что сегодня произошло. Я была в шоке, и зацепилась за что-то более понятное. За влюбленность, за страсть. Но почему чувства к Лёше перевешивали страх от полученного диагноза, вот это было загадкой.
-Ты что, хочешь с ним разойтись?! – возопила Настя.
— С кем? – я думала об Алексее.
— Боже, какая ты дура! Давай, разбрасывайся мужиками. Может ты тому доктору и не нужна сто лет.
Я не понимала, чем это Настя так недовольна. Я практически отдавала ей Сережку, разве что ленточкой не повязала. Тут у меня щёлкнуло что-то в голове, и я набрала номер Алексея. Поставила телефон на громкую. Вдруг Настя права? Тогда пусть всё закончится сейчас, а уже потом я буду думать о Сергее. Как сказать ему, как просить прощения. Расставаться навсегда, или жить долго и счастливо. Ну, точнее, пока я не…
— Да. – отрывисто сказал мой доктор.
— Ты занят?
— В пределах нормы.
— Лёша… скажи, я нужна тебе? Или… или это просто было кратковременное помешательство, а дома у тебя жена и трое детей, и больше между нами ничего не будет? Никогда?
Он помолчал немного. Я покосилась на Настю. Она замерла с кухонным полотенцем в руках, я готова была поклясться, что у неё даже уши вытянулись в ожидании.
— Нет, это не было помешательством. Жены и детей у меня нет. И мы увидимся, когда скажешь. Но есть одно условие.
— Какое?
Я думала, он скажет, что я должна уйти от мужа. А Алексей сказал:
— Тебе нужно найти другого врача, чтобы вёл тебя.
— Класс! Так и сделаем. Спасибо, до связи. – протараторила я, и нажала красную трубочку.
Настя вцепилась в меня, как клещ. Мне пришлось рассказать ей. Она сидела у окна и вытирала слёзы своим белоснежным кухонным полотенцем. Настя была лучше, чем я, в быту. Она заслуживает моего хорошего, спокойного, мирного мужа, а я… а я не заслуживаю.
— Поля, как же так? – жалобно спросила Настя. – Полечка…
А у меня уже созрел план. Как я переселю Серегу к подруге, а сама проживу, сколько бы там не было, счастливой. Надо стать плохой женой, чудовищем. Прямо таким, чтобы убежал, сверкая пятками.
— Настька, я смогу быть монстром, как думаешь?
— Да ты и есть монстр. – сказала она, вытерев лицо и убирая полотенце. – Натуральный монстр. У меня всё болит от ужаса, а она тут сияет. Неужели тебе не страшно?
— Очень страшно. Очень. Но есть в жизни то, что сильнее страха. Я не стала монстром. Просто поговорила с мужем. Сказала, что Настя его любит, а я – нет. Я люблю другого, и жить с Сергеем больше не могу.
— И что? Мне идти к Насте теперь? – окрысился мой, всегда спокойный, муж.
— Ну… если хочешь.
Он собрал вещи и ушёл. Как потом выяснилось, поселился у мамы. Про болезнь я ему не сказала, и Насте строго настрого запретила говорить.
— Вообще никому. Ни одной живой душе. Понятно?
— То есть, если бы твой доктор не сказал по громкой связи, от тебя бы никто так ничего и не узнал?
Ну, конечно, нет! Я так не хотела, чтобы меня жалели. И не хочу.
Я иду по мосту в сторону кафе. Рабочий день закончился, и у меня там встреча с самым любимым мужчиной на свете. Он всё-таки заставил меня лечиться, направив к своему коллеге, пожилому профессору Борису Семеновичу. Я согласилась. Я вообще не спорю с Алексеем, я его просто люблю.
Настя сдержала своё слово, и никому не рассказала о том, что я бомба с часовым механизмом. Сергей всё-таки начал с ней встречаться, чему я очень рада. Вот только она теперь всё реже звонит мне. Видимо это было неизбежно.
Жизнь есть везде, даже там, где болезни и страдания. Пока она есть – её нужно жить.
Алексей встаёт мне навстречу и крепко обнимает на виду у посетителей и официантов.
— Таблетки пила? – шепчет он мне в ухо совсем не интимным шёпотом.
— Обожаю тебя. – смеюсь я.
Целую его в щёку и сажусь за стол. Ужасно хочется есть. Заказываю себе салат, пирожное и кофе. Смотрю Лёше в глаза, а представляю, как касаюсь его. В моём взгляде загорается искорка, перелетает через стол потом обратно. Маленький невидимый электрический заряд. Свет, подтверждающий, что я всё ещё тут. Я живу.
