Так уж случилось, что современная школа мало похожа на ту, что была лет сорок назад, когда первоклассникам ещё ставили оценки, когда детей принимали в октябрята и пионеры, когда учителей ещё любили и уважали.
Моей третьей, но первой, учительнице посвящается…
Фото из свободного доступа сети Интернет
Маше не везло с учителями. Знаете, как бывает: некоторым детям достаются хорошие, а некоторым не очень.
Когда она пошла в первый класс, то учительница ей сначала очень понравилась. Она была молодая и красивая. На подготовке Маша читала лучше всех, поэтому в школу идти совсем не боялась, а наоборот хотела. Но, оказалось, что чтение — это ещё не всё.
Если с математикой у девочки проблем не было, то палочки и крючки давались Маше с трудом. Детей в классе было много, и учительница не успевала подойти к каждому, чтобы показать, как правильно выводить крючок или петельку. А однажды накричала на Машу за то, что она неправильно написала какие-то хвостики, и поставила двойку. Девочке было очень стыдно. И с тех пор она, обливаясь слезами, упрямо писала дома непослушные крючки и петельки, пока, наконец, не справилась с этой премудростью.
Первую четверть Маша закончила на одни «пятёрки». А когда первоклассников приняли в октябрята, вожатая назначила её командиром «звёздочки». Маша очень старалась. Но так уж получилось, что в её «звёздочке» были в основном мальчишки. Да не какие-нибудь отличники, а самые хулиганистые троечники. И поэтому, когда однажды учительница во время урока куда-то ушла, а Маше велела читать вслух книгу «Ленин и печник», подаренную октябрятам на празднике, то её «звёздочка» вела себя хуже всего.
Успокаивать мальчишек ей было некогда. Как девочка ответственная, Маша старательно читала книгу, которую дома на каникулах успела выучить почти наизусть. Читала увлечённо и с выражением. Но учительница, вернувшись, отругала её за шум в классе, а выяснив, кто шумел больше всех, сняла значки со всех ребят из Машиной «звёздочки», в том числе, и с Маши.
Такого позора девочка ещё не переживала. Её новенькая октябрятская звёздочка, которую приколола на фартук взрослая девочка в пионерском галстуке, и которой Маша так дорожила, теперь лежала у учительницы в столе.
Дома она плакала так, что бабушка, которая всегда встречала её после школы, даже перепугалась. Не успокоилась она и вечером, когда вернулась домой с завода мама.
— Мама, это несправедливо! — Плакала Маша. — Ведь не учительница дала нам наши звёздочки, а вожатая и пионеры. А она взяла и отобрала, вот так, перед всеми.
Ночью у девочки поднялась температура, и мама оставила её дома. А сама пошла в школу, потому что работала в тот день во вторую смену. О чём она говорила с учительницей, Маша не знала, но после уроков к ней пришёл одноклассник Костик. Принёс домашнее задание и её новенькую красную звёздочку с блестящим портретом маленького Володи Ульянова в центре.
Маша приколола её обратно на фартук, но уже больше никогда не испытывала той радости и гордости, что теплились в душе раньше. И учительница больше не казалась девочке такой красивой. А, когда они после летних каникул вернулись во второй класс, то узнали, что их первая учительница ушла из школы и решила учительницей больше не быть.
Вечно замотанной Раисе Дмитриевне их второй класс достался дополнительно к работе в группе продлённого дня. Она была добрая, и редко ругала своих учеников. Но Маша случайно услышала из разговора мамы с другими родителями, что все недовольны, потому что Раиса Дмитриевна распустила детей.
Но сами ученики так не считали, и им очень нравилось, что учительница часто даёт самостоятельные задания, например, нарисовать что-нибудь или просто тихо посидеть. В тот год у Маши умерла бабушка, поэтому она ходила к Раисе Дмитриевне ещё и на продлёнку. Пока мама не запретила, сказав, что пусть уж лучше Маша хоть как-то делает уроки дома, чем не делает их совсем.
В третьем классе их всем составом перевели в новую, только что построенную школу «по месту жительства». Когда на первой линейке они увидели новую учительницу со строгим, как им показалось, злым лицом, то по рядам прокатился шёпот:
— Ребя, училка — зверь.
Маша смотрела на новую учительницу со страхом. Девочка и так переживала не лучшие времена. Во-первых, ещё в прошлом году врач заставил Машу носить очки. И не как-нибудь, а постоянно. С тех пор она часто возвращалась из школы, где её беспощадно дразнили «очкариком», в слезах.
— У кого четыре глаза, тот похож на водолаза! — Орали вслед мальчишки.
Машка отчаянно бросалась на обидчиков и уже дважды приносила домой разбитые очки. Мама вздыхала, доставала из стола рецепт и шла в «Оптику».
А второй сложностью в Машиной жизни стал приезд маминой родственницы с маленьким ребёнком из-за каких-то непонятных жизненных обстоятельств. С тех пор вся их жизнь крутилась вокруг этой маленькой капризной девочки, с которой Машу заставляли играть. Она уже несколько раз исчеркала Машины тетради и порвала рисунок, который был подготовлен для выставки. Маша расплакалась, но мама пристыдила её, сказав, что маленькие дети не понимают, что можно, а что нельзя. А Маша уже взрослая, и должна понимать. С тех пор, как умерла бабушка, которая всегда жалела девочку, жаловаться стало некому, и Маша заново переписывала испорченные тетрадки.
Новая учительница, и вправду, оказалась строгой. Она несколько раз спрашивала у Маши, почему у неё так часто появляются новые тетради, но девочка упорно молчала. Запутавшись в своих переживаниях, отличница Машка стала хуже учиться.
Ей очень хотелось, чтобы мама разрешила завести какое-нибудь, хоть самое маленькое, животное, но она всё время отказывала. И всякий раз напоминала Маше о том, что давно, ещё до школы, у неё была черепашка. И что? Где она?
Черепашку Яшку Маша очень любила. Она рвала ему одуванчики, выносила на травку. Даже целовала жёсткий панцирь. Яшка очень любил, когда его гладили пальцем по голове. Тогда он вытягивал свою длинную, покрытую нежной кожицей шейку, до которой приятно было дотрагиваться. А однажды черепашонок пропал. Маша, как всегда, играла с ним на улице, как вдруг он исчез. То ли уполз сам, то ли потихоньку забрал кто-то из детей. Яшку найти не удалось. Маша долго плакала, а мама с тех пор всякий раз напоминала ей о том событии.
Однажды она бежала в школу, как вдруг увидела маленького котёнка. Пройти мимо Маша не могла. Даже знала, где можно поселить котёнка. Под балконами, где они с девочками оборудовали себе место для игр. Там чисто и есть мягкие тряпочки. Но если нести малыша туда, она опоздает в школу. А если оставить здесь, то после уроков его точно уже не будет.
Решение пришло внезапно. Она посадила кроху в дермантиновую сумку для сменной обуви, застегнула молнию и побежала в школу.
Конечно, котёнок замяукал. Прямо посередине урока. Учительница некоторое время прислушивалась, а потом подошла и остановилась напротив Маши. Девочка опустила глаза.
— Где он у тебя? — Спросила Маргарита Владимировна.
Маша расстегнула молнию. Котёнок запищал ещё громче и испуганно закрутил головой.
— Выпусти его, пусть походит. — Неожиданно сказала учительница, вернулась к своему столу и продолжила объяснять урок.
Всё оставшееся время дети, вытянув шеи, наблюдали за путешествующим по классу котёнком. Как ни странно, никто не шумел.
На перемене Маргарита Владимировна сходила в столовую и принесла малышу котлету.
— Приносить животных на уроки, конечно, нельзя. — Сказала она ребятам. — Но Маша, наверное, просто не смогла оставить на улице такого малыша. Да, Маша?
Машка, потупившись, кивнула.
— Маргарита Владимировна, а куда его теперь? — Спросил кто-то из мальчишек.
— Этот вопрос будем решать после уроков. — Строго сказала она. — Все по местам.
После уроков учительница подозвала к себе Машу.
— Маша, мама разрешит тебе оставить котёнка?
На глаза навернулись слёзы, и Машка отрицательно замотала головой.
— А куда же ты собиралась его деть?
Всхлипывая, девочка рассказала про их место под балконами.
— Знаешь, — совсем не строго сказала Маргарита Владимировна — у меня есть идея получше. Бери котёнка, и я приглашаю вас с ним к себе в гости.
Маша даже рот открыла. В гости? К учительнице? Она себе такого и представить не могла.
Дома у Маргариты Владимировны она замерла, едва переступив порог. В небольшой квартире было очень много цветов в горшках, а одну из стен занимали несколько аквариумов с маленькими блестящими рыбками. Но самое главное, у их учительницы была точно такая же собака, как в Машином любимом фильме про Электроника. И два взрослых сына Серёжа и Саша. Саша учился в седьмом классе, Серёжа — в десятом. Маша не могла оторвать глаз от ярких рыбок, потом начинала гладить курчавую собачью голову. Такой счастливой она ещё не была.
— Как думаешь, Маша, котёнку у нас будет лучше, чем под балконом?
— Лучше. — Смутилась Маша.
Дома она только и говорила о том, кто живёт в квартире у Маргариты Владимировны.
— Мама, у них места ещё меньше, чем у нас, а, знаешь, как здорово!
Однажды учительница предложила Маше поучаствовать в городском конкурсе чтецов.
— Я хочу, только меня везти некому. — Грустно сказала Маша.
— У тебя же мама на следующей неделе во вторую смену? — Спросила Маргарита Владимировна.
— Да. — Маша кивнула. — Только им сейчас не до меня. У нас ребёнок в доме, а я уже большая. Это она не понимает, что можно, а что нельзя.
— Поэтому у тебя так часто тетради новые?
— Ну да. Маленьким же не объяснишь, что нельзя там рисовать. А мама говорит, что я виновата, потому что разбрасываю. Только я не разбрасывала. Она сама в портфель лезет.
На конкурс девочку отвезла Маргарита Владимировна. А потом пришла к ним и долго о чём-то разговаривала с мамой.
А ещё через некоторое время опять пригласила к себе Машу. Домой в тот день её отводил Серёжа, несший в руках трехлитровую банку с разноцветными рыбками. Мама потом купила для новых Машиных питомцев в зоомагазине круглый аквариум. Это увлечение останется с девочкой на всю жизнь.
И когда однажды кто-то из мальчишек снова назовёт Маргариту Владимировну «училкой», Машка, сжав кулаки, крикнет:
— Маргарита Владимировна не училка! Не смей её так называть!
— А ты молчи, очкарик!
— И пусть очкарик! А про учительницу так больше не говори.
— Да ладно. — Смутится вдруг тот. — Машка, а с котёнком что?
— Он живёт у Маргариты Владимировны. — Ответит уже мирно Маша. — Знаешь, какой большой стал.
И когда через много лет ученики принесут Машке, теперь уже Марии Юрьевне, с улицы потрёпанную воробьями лесную птаху, она не станет ругать их за сорванный урок, и заберёт подранка домой. Потому что никакие науки не сделают детей добрее и человечнее. Это способен сделать лишь тот человек, которого они никогда не смогут назвать «училкой».
