Перед Леной сидела Наташа. Впервые за три месяца бывшие подруги решили выяснить отношения и расставить все точки над «и». Еще был шанс по душам поговорить с соперницей, и возможно вернуть мужа в семью, надеясь, что Лена одумается и выгонит из своей квартиры Юру, а деться ему будет некуда. Помыкается по углам у друзей, да и придет с повинной головой домой. Сейчас Наташе надо бить по больному: мол, дети скучают без отца, но в глубине души она понимала – это ей плохо без мужа, да так, что ночью подушка залита ее слезами. Да, может быть в семейной жизни она вела себя неправильно, но все имеют право на ошибку, главное вовремя ее исправить.
Напрягало то, что Лена, как всегда, выглядела сногсшибательно: даже дома на ней был аккуратный халатик с рюшками, высокая прическа и макияж. Дома! Наташа позволяла себе такой быть только по праздникам, и то не всегда – зачем тратить время и красится, когда все свои, муж и дети ее все время такой и видят, что за маскарад?! Вот и сейчас она сидела перед своей соперницей в сереньком свитере с воротником под горло, в рыночных джинсах и с зализанными на затылок волосами, собранными в хвостик – она надеялась, что так перед бывшей подругой она будет выглядеть несчастнее, Лена ее пожалеет и поймет. Но та сидела, равнодушно на нее смотрела и барабанила длинными, ярко-красными когтями по столу – не ногтями, а именно когтями, которые бывают только у подобных хищниц.
— Лен, верни мне мужа, а детям отца, — тихо попросила ее Наташа, глядя на ее когти.
— Как я его верну? – усмехнулась Лена. – Упакую в посылочный ящик и пошлю «Почтой России»? Он взрослый человек, у него есть своя голова на плечах, он сделал свой выбор!
— А как же наши дети? – спросила Наташа. – Они же страдают.
— Ну я не упырь тебе какой-то, я многое позволяю Юре, в том числе и встречаться с детьми, — заметила Лена. – Это ты пока этого делать запрещаешь. А так, сделаем все по закону – и алименты он платить будет, и встречаться с детьми, а если будешь упираться – в суд подадим! Многие семьи разводятся, не ты первая, поэтому ничего страшного не случилось, и если детей не настраивать против отца, то дети это легко переносят.
— Кто бы говорил! – с горечью сказала Наташа. – Тебе больше тридцатника и у тебя детей нет, откуда ты знаешь, что чувствуют дети?
— Да я сама таким дитем была! – ответила Лена. – Я же тебе рассказывала, мой отец с мамой расстался, когда мне 11 лет было! Мамка все твердила: «Он урод, он гад!», а сама даже на родительские собрания не являлась, папа бегал узнать о моих успехах в школе. И на выпускном он один был, когда мама с кавалером шашни крутила.
Наташа опустила голову. На ее руки, положенные на колени, закапали слезы.
— Ленка, а мы же с тобой подругами были! – прошептала она. – Как ты так могла со мной так поступить?
— Ну какими подругами? — усмехнулась Лена. – Просто коллеги, просидели год в одной конторке. Мы всего полтора года с тобой знакомы, а настоящие друзья – они еще с детства друзья. Ты сама стала меня таскать на праздники в свою семью! Знала же, что я незамужняя.
— И только поэтому ты кинулась на женатого мужчину, у которого есть семья и двое детей? – в отчаянии спросила Наташа и громко разрыдалась. – Умоляю тебя, верни мне мужа!
Лена вскочила и захлопала дверцами кухонного шкафчика.
— Может тебе валерьянки накапать? Или может коньячку? У меня есть!
— Да пошла ты к черту со своим пойлом! – в рыданиях закричала Наташа.
— Почему сразу «пойло», — спросила Лена. – У меня хороший, пятизвездочный коньяк, причем очень дорогой! Юрка любит иногда хлопнуть рюмашечку вечером, во время сытного ужина.
— Он с тобой сопьется! – вытирая слезы, крикнула Наташа.
— Почему сопьется? – удивилась Лена. – Пятьдесят грамм изредка – это, по-твоему, сопьется? Вот в этом и была твоя ошибка: все нельзя! Расслабиться – нельзя! Друзей – нельзя! Хобби – нельзя! Только дети, только семья, только быт! Да он устал от тебя! А вот со мной все можно! А что это был за концерт в моем присутствии, когда ты шлепнула его по спине его мокрой тряпкой? Ты же унизила его, взрослого мужика! А все из-за того, что он, понимаешь ли, рассказал неприличный анекдот! И что? Мы все взрослые люди, детей на кухне не было!
— Явно этот анекдот послужил вашим дальнейшим отношениям, — заметила Наташа, вытирая слезы. – Уж больно там все похоже с любовным треугольником.
— Ошибаешься, подруга, — ответила Лена. – Все началось гораздо раньше, правда не в тех масштабах, о которых ты подумала. В переглядках, в сочувственных киваниях, в магнетизме. Пока было только так. Понимаешь, пока на свете есть такие стервозные жены-эгоистки, как ты, считающие, что мужья должны быть их собственностью как ведомые бараны, существуем мы, хищницы, которые с удовольствием примут в свои объятия таких мужчин, как бы цинично это не звучало.
— Вот ты его и увела, как барана на веревке, — усмехнулась Наташа.
— Да нет, уводят не баранов, а тех, кто долго не решался уйти из семьи, — Лена поправила прическу и улыбнулась своими накрашенными губками. – Я видела, как Юра несчастлив с тобой. Он жил по инерции – просто так надо, обязательства требовали! Ты не только на него ругалась и жаловалась мне, а еще и на его родного человека – на его маму. А она милейший человек, что она тебе плохого сделала?
— Ей было плевать на внуков! – ответила Наташа. – Даже подарки не дарила.
— А ты знаешь, что у нее грыжа позвоночника и возможно она скоро на инвалидности будет, ноги могут отказать? – с напором спросила Лена. – Я маму Юры уже возила по врачам, диагноз не очень хороший, а ты этим когда-нибудь интересовалась? Или только дети для тебя существуют в этом мире?
— Ну ладно, разговор окончен, скажи Юре, что я согласна на развод, — Наташа встала из-за стола и отправилась в прихожую. – Я поняла, что с тобой договориться невозможно.
— Конечно нет, — подтвердила Лена. – Мы же о человеке говорим, а не о баране. А он свой выбор уже сделал.
Наташа надела куртку, обула кроссовки и вышла на улицу. Когда он дошла до угла дома, то увидела Юру – он спешил домой, держа перед собою букет, как олимпиец факел. Ну да, сегодня как раз три месяца, как он ушел к своей хищнице, особая дата!
