Ты запомни, сынок,
Золотые слова —
Хлеб всему голова,
Соловей, собственной персоной. Яндекс картинки
Помните эту песню? Вы должны помнить, она часто звучала по радио, из телевизора, её пели хором на концертах художественной самодеятельности, вы участвовали?
Я да.
У меня вся семья петь любила, музыкальные мы были. Помню, приедем к бабушке, улягутся все вечером, свет выключат. Мама моя шепчет тихонько так
-Маам, ты спишь?
-Нет, а что?
-А давай споём?
-Да спят все, Тома.
-А мы тихонько.
И начнут тихонечко петь, своими чистыми сильными голосами, вот присоединилась младшая мамина сестра, про которую все шутят что Лёля только до подушки летит, уже храпит.
Не выдерживаю и я и вступаю своим тоненьким дрожащим голоском, потом толкаю кузину, которая затолкала палец в ухо и что-то там копает, она тоже начинает подпевать, нещадно фальшивя.
Я вижу в лунном свете как сдерживает улыбку мама, морщится Лёля и тихо улыбается бабуля.
Девчонки…так называют они себя.
Бабушка распустила косы по обеим сторонам груди, сидит привалившись к стене, в своей белой, пахнущей ветром и солнцем ночной сорочке, её дочки тоже подползли к своей мамушке, тоже распустив косы, сидят и поют, закрыв вдохновенно глаза.
Мы с сестрой проникнувшись моментом, тоже прилипаем к своим мамам и тоже поём, от души, но мы не закрываем глаза мы их выпучиваем и начинаем на высоких нотах орать, что мартовские коты.
Вот к нашему хору присоединился сильный голос дедушки, потом не выдерживает муж Лёли, а потом и мой отец, мальчишки дрыхнут, и лишь один из моих близнецов, в темноте подкрадывается ко мне и из переизбытка нахлынувших чувств, кусает за руку, а потом целует, прижимается и шепчет что его Маврушечка самая лучшая сестра на свете.
Наша песня летит, вырывается из по- летнему раскрытого окна настежь, стелится по-над полями и дубровой, в которой растёт сладкая малина и синяя ежевика, она летит дальше, к звёздам, в космос и так нам хорошо, так легко.
Я до сих пор, если мне плохо, пою, я не плачу, я пою.
Сейчас нет такой возможности, поэтому надев наушники, в которых громко играет музыка, я пишу эти строки, мне кажется что вы меня слышите, вы со мной, прочитаете завтра, напишите мне и легко станет вашей Маврушке, и свободно…
Я не могу перед своими показать что немного скисла, я для них генератор настроения.
Ничего, всё пройдёт и это тоже…
Одна из песен в нашем семейном репертуаре была та что в начале я привела слова.
Ты запомни, сынок,
Золотые слова —
Хлеб всему голова,
Хлеб всему голова.
Ты запомни, сынок,
Нас приучили хорошо относится к хлебу, бабушка никогда не выкидывала хлеб, остатки она резала маленькими кусочками и сушила их в духовке, а потом ссыпала в льняную наволочку.
А зимой, с горячим борщом, сухарики эти шли в лёт, предшественники разным кириешкам, не съеденные высыпались птичкам в кормушку.
Я увидела булки хлеба накиданные возле мусорки.
-Я голубям кидаю, — сказала седая бабушка с цепкими глазами, заметив мой взгляд, -нехай жрут.
Так и сказала, такими самыми словами. Не думайте что я упала в обморок от слова жрут, меня покоробило с какой злостью она это сказала.
-Я их побрызгала
-Чем, — спросила я в ступоре
-Чем надо, нехай сдохнут, ещё эти тут шастают со своими собаками.
Это было в том году, мы только приучали малыша к улице и ничего не подбирать. Выкинув мусор, я попросила мужчину, который убирал, собрать хлеб, сказала что он отравлен, попросила перчатки.
Он сказал что сам всё уберёт, там дома, далеко у него три собаки, сказал он и много разных птиц.
А ещё он мне сказал такую вещь.
Не сердись на неё, её не переучишь, человек жизнь прожил, а ты себе в душу яд пустишь, не надо.
Я сегодня была на улице и в другом месте тоже увидела накиданные куски плесневелого хлеба.
Меня наверное можно осудить, что мол сидишь такая, в белом пальто, судишь тут всех, взяла бы и убрала. Не могла я туда пройти, тяжело мне пока.
А по поводу песен, знаете, у меня ведь и прабабушки, при чём обе, певуньи были.
Они разные, мои прабабушки, одна таки оставшаяся по поведению воспитанницей института, прямая спинка, острый язычок, а вторая с душой русской, открытой, а голосиииина(как говорила моя бабушка про свою любимую свекровь).
Говорят и матери их пели, и сёстры, мы конечно так, бледное подобие. Единственное, что могу сказать, я с детства просыпаюсь с какой — нибудь мелодией.
Мой Сын тоже недавно сказал, я так удивилась, даже не знала, Дочь о том что просыпается и песенка просыпается вместе с ней, мне лет в пять сообщила по секрету.
Когда я дома одна, я всегда слушаю музыку, или пою.
Воспоминания, это всё что осталось у меня от мамы, бабушки, деда, прабабушки, братика. О моих родных и любимых.
У каждого из нас есть в сердце комната, в которой живут добрые воспоминания.
Я уже писала как-то об этом.
Я малышка, открываю глаза от тихого шёпота бабули
-Мавруша, иди сюда, почему -то на окне раздвинуты шторы, я шлёпаю босыми ногами по ярко окрашенным гладким половицам, луна заглядывает в окно и улыбается, она всегда так делает, эта большая, круглая луна, смотрит на меня и улыбается.
-Баба?
-Тссс
Бабуля подхватывает меня на руки и ставит на широкий подоконник, открыта форточка, свежий ночной воздух приносит свои запахи и ещё…чувство чего -то запретного.
-Слушай…
-Что это?
-Это соловьи, они поют для тебя, моя маленькая девочка.
-О чём они поют? Ты понимаешь?
-А ты послушай и поймёшь…
Я просыпаюсь в кровати и мне кажется что со мной произошло что-то хорошее…Птички…Соловьи…Они пели для меня.
-Бабушка — спрашиваю я бабулю, -а какие они соловьи? Они должно быть красивые?
Бабушка улыбается и крепко держит меня за руку на прогулке.
-У него синие, малиновые и зелёные пёрышки, — рассказываю я по приезду домой подружке, а глаза синие, большие чёрные ресницы, а хвооост, мммм…
-Как у петуха, что живёт у моей бабушки в деревне? — спрашивает подружка.
-Лучше, в тысячи сексилиарды раз вот, а ещё у него в глазах алмазы.
-А что это?
-Не знаю, про соловья так и говорят, глаз — алмаз.
-Мавруша, а ты видела?
-А то…Он ко мне каждую ночь прилетал на окно и пел…
-А как он поёт?
-Аааааоооййуууууууу, — завываю я.
-Красиво, — говорит подружка
-Что орёте, а? Животы болят? — проснулась старая столетняя бабушка на лавочке около подъезда, считалось что она смотри за всеми дворовыми детьми, — опять калачики ели окаянные, я вот вас, черви в животе заведутся, пупок прогрызут, будете тогда знать…
Мы испуганные убегаем за угол дома и находим другое занятие.
Про соловья я думаю много лет, в моих мечтах он превращается в прекрасную жар — птицу.
Каково же было моё разочарование, когда на уроке природоведения, учитель показывая на невзрачную серую птичку сказала что это соловей.
Нет! Нет, неправда, думала я когда с пылающими щеками шла домой, она перепутала, это не соловей, нет! Не может быть.
-Доча, заболела?
-Нет, — мотнула упрямо головой, а потом уже вечером спросила у мамы, может ли учитель ошибаться.
— Смотря в чём.
И я рассказала про соловья.
-Вот тебе урок жизненный, — сказала мама, — не видя птички, ты придумала себе как она прекрасна, ты судила только по тому как он поёт…Ты, моя маленькая фантазёрка, даже не удосужилась спросить у бабули как он выглядит.
-Я спрашивала.
-И?
-Она улыбалась и молчала.
-Надо было ещё спрашивать, всегда сначала нужно узнать, а потому уже говорить. Ты кому -то наверное рассказала?
-Ага, Ленке, теперь мне стыдно, она подумает что я врушка.
-Не плачь, найди в себе силы и признайся что ты просто не знала как он выглядит и поэтому придумала.
Ленка сказала что ничего страшного, про то что её бабушка летает на метле, а дед ездит на свинье она тоже придумала…
-А то что махорку у деда стырила и курила?
-Неее это правда.
-Смотри мне…
Ленка шмыганула носом и поклялась, сплюнув через плечо три раза…
