Премия на день рождения компании оказалась весьма внушительной. Даша даже растерялась, увидев сообщение о пополнении своего банковского счёта.
‒ Дашенька! Ну, как? ‒ лукаво улыбнулся директор, старенький, круглый и лысеющий по каёмочке своей розовенькой головы Михаил Борисович. Его щеки, одутловатые, в красных прожилках, по-доброму приподнялись, толкаемые вверх бледно-красными губами, изобразившими улыбку. ‒ Даш, ты у нас с основания, кажется?
‒ Да, Михал Борисыч… ‒ прошелестела Даша.
‒ Ну вот! Значит, не перепутал ничего. Ты знаешь, вот хотел тебя спросить…
Он подозвал женщину поближе, кивнул на диванчик, уселся сам, привычным жестом подтянув брюки на коленях.
Даша послушно села рядом, чуть сгорбилась, положила руки на колени.
‒ Так вот, ты последнее время грустная… Случилось что? ‒ Михаил Борисович был лет на пять старше Дашиного отца, и тот и другой уже перешли в официальную стадию «доживания», но если Дашкин папа еще петушился, старался модно одеться, смотрел все киноновинки, не жаловался на сердце, давление, ноющие в ногах вены, а только молча глотал таблетки, которые отсчитывала ему жена, и уверял, будто «он еще повоюет», то Михаил Борисович как-то сразу, моментом, вернувшись после летнего отпуска, стал старичком. Кряхтел, вытирал пот со лба носовым платочком, хлопал губами, выставляя напоказ искусственную челюсть, обзавелся тонометром в кабинете и мерил сахар в крови после каждого приёма пищи. Он смотрел на молодежь с состраданием, восхищением и немного старческой завистью. У них много чего впереди – любовь, семья, карьерные взлеты, душевные метания, а у него… У него всё позади – пережито, выстрадано, переплыто и выпито, сказаны все тосты, построены и сожжены все монастыри. Жена ворчит дома, сын пропадает в командировках. Михаил Борисович чувствует себя старым и потрёпанным. По ночам ему душно и тяжело, он ворочается и уходит на кухню пить чай. Через некоторое время приходит жена, молча садится рядом… Доживать…
С отцом Дарья никогда не разговаривала по душам, то случая не было, то боялась, то ему не интересно. Мать, замкнутая и любящая одиночество женщина, окончательно перебралась на дачу, как только дочка переехала сначала в съемную комнату, а потом к гражданскому мужу. Жить в городе маме было муторно и нервно. События по телевизору, суета городских магазинов, поликлиники, набитые до отказа автобусы – всё было не то. А за городом – покой и умиротворение, свой ритм жизни, сопряженный с простыми заботами собственного выживания…
‒ Грустная?… ‒ эхом повторила Даша. ‒ Не знаю даже…
‒ Ой ли? ‒ прищурился Михаил Борисович. ‒ Ты же не хочешь от нас, от меня уйти, правда?
Даша помотала головой.
‒ Тебе что-то не нравится на работе? Хочешь, обновим компьютер, мебель, график, может быть, не устраивает? Семья же, я понимаю…
‒ Да какая там семья… Нет, что вы! Мне здесь хорошо! Я и не думала увольняться! Вы поэтому мне такую премию выписали? Испугались?
Дарья покачала головой. Вот так бы прямо протянула руки, поправила воротничок рубашки на сидящим рядом пухленьком старичке, укутала директора в теплый плед и заварила бы ему чаю с малиновым вареньем… У Дашки, видимо, наставал период «гнездования», хотелось создавать уют дома, множить себя в детях, окунуться с головой в домашние заботы. То ли возраст такой, то ли особенности ее внутреннего мира, то ли блажь, желание иметь всё то, что есть у подруг…
‒ Да, признаться, испугался. Но деньги ты заслужила. Владей по праву, трать – на себя, на то, что доставило бы тебе удовольствие, сделало бы тебя счастливой. Нет, ну правда! ‒ улыбнулся Михаил Борисович, особо выделяя голосом слово «тебя». ‒ Я первую премию свою, в девятнадцать лет, потратил на поездку на Байкал. Ох, Даша, сколько у меня после того похода фотографий! И на душе так тепло, как вспомню! И не жалею, что так эгоистично поступил. А мог бы потратить на телевизор, холодильник, стиралку… На еду и ремонт мог бы, мать уговаривала. Но я не захотел. На это я и так заработаю. А вот на мечту всегда не хватало. Даже не денег, наверное, смелости… Откладываешь, всё для других стараешься сделать, себя на потом оставляешь, а время-то бежит! Оглянешься – уж старость, какие тут мечты… Так вот ты, Даша, на мечту, поняла? Обещай!
Женщина послушно кивнула.
‒ Ну вот и славно. Всё, пойду я. Тимоха подъехал, сейчас будет названивать, чтобы я поторапливался…
Действительно, водитель Тимофей уже выгнал машину из гаража и теперь курил, облокотившись о капот и посматривая на освещенный холл трёхэтажного, выкрашенного в нежно-оливковый цвет здания с колоннами по фронтону и мезонином, используемым теперь как кабинет директора. Выходящая на улицу двумя небольшими окошками, уютная деревянная надстройка служила Михаилу Борисовичу как бы капитанским мостиком, только штурвала не хватало. Оттуда директор наблюдал за текущей мимо жизнью, правил своим небольшим кораблем и пил чай, кипятя воду непременно в самоваре, пузатом, расписном, который, расставив в парной истоме свои изогнутые ножки и упираясь ими в лакированный столик, создавал иллюзию уютной комнатки какого-нибудь русского купца или хозяина трактира. Интерьер дополняли горка красного дерева со стеклянными дверцами, за которыми пряталась коллекция игрушечных кораблей – уменьшенные копии, почти один в один повторяющие своих огромных собратьев, дальше – стол, большой, блестящий, старинный, доставшийся Михаилу Борисовичу вместе со зданием; и часы на стене в виде домика с распахивающимися каждый час окошками. Уютно, тепло и тихо – что еще нужно пожилому человеку…
Михаил Борисович тяжело поднялся, накинул пальто, взял зонт и мелкими, шаркающими шагами направился к выходу.
‒ Подвезти тебя? ‒ оглянулся он уже в дверях.
‒ Нет, за мной Игорь должен приехать, спасибо! ‒ улыбнулась Даша.
‒ Игорь… Ну ладно, до понедельника! ‒ тяжелая деревянная дверь скрипнула, выпуская директора наружу, в полумрак дворика.
‒ До свидания! ‒ Даша тоже встала, сняла с вешалки куртку, поправила прическу. Она дождется мужа и поедет домой. К нему домой.
С Игорем они познакомились три года назад. Даша тогда жила в Твери, парень – в Москве. Как-то, еще учась в институте, Даша приехала с подругой в столицу на экскурсию. Они ехали на эскалаторе в метро, Игорь стоял впереди со стаканом кофе. Лестница дернулась, парень покачнулся, дернул рукой, со стакана соскользнула крышка, горячий напиток взметнулся вверх, окатив Дашино лицо. Девчонка вскрикнула, закрылась руками. Ожога не было, она отделалась легким испугом и испорченным пальто. Игорь испуганно лепетал извинения, краснея под пристальными взглядами прохожих, потом уговорил позволить ему возместить ущерб, пригласив девушек вечером на ужин и отдав одежду Дарьи в химчистку, а взамен купить что-то новое.
От покупок Даша отказалась. При первой встрече, знакомстве позволять платить за себя она считала слишком смелым.
‒ Ну что вы! Это случайность, у меня есть другие вещи, так что… ‒ покачала она головой.
‒ Так что вечером идем гулять по Арбату. Там всё пропитано духом города. Вам понравится! Обязательно! ‒ Игорь улыбнулся, доехал с новыми знакомыми до «Кропоткинской» и вышел, выяснив, где они остановились.
Девушки снимали комнату у одной старушки, «по знакомству».
‒ Вам кого? ‒ открыла она на настырный звонок Игоря, смерила молодого человека оценивающим взглядом и плюхнула по полу тряпкой.
‒ Мне Дарью. Ну и Алену, что вместе с ней… ‒ ответил тихо гость.
‒ Ах, вот оно что… Ну стой, сейчас скажу им. Ждут тебя уж полчаса, а ты опаздываешь! Нехорошо! ‒ отчеканила старушка, захлопнула дверь и зашаркала по паркету туфлями.
Игорь услышал женские голоса, смех, спохватился, что пришёл без цветов, потом широко улыбнулся, увидев на пороге двух красоток, и повел их гулять по Москве…
Алёнка к парню симпатии не питала, а вот Даша уступила его ухаживаниям, сама тянулась, звонила, когда уже уехала обратно домой. Они подолгу болтали, говоря обо всём на свете.
Влюбленные мотались друг к другу на электричках, а когда это им надоело, были сданы последние экзамены и получен диплом, Игорь предложил Даше на правах его «почти жены», (так и сказал, мол, ты мне уже почти жена, так что всё нормально), переехать к нему и устроиться на работу в Москве. Молодой человек тому времени снимал отдельное от родителей жилье.
— Ну… Может, сначала поженимся? — нахмурилась девушка. — Сейчас это совсем не обязательно, я понимаю, но традиции всё же…
— Обязательно! Обязательно поженимся! Только не до того сейчас! Ты ищешь работу, значит, занята, я тоже весь в делах, благо, наша контора растет и становится всё интереснее, так когда свадьбу играть?! Отложим, поднакопим, а уж потом закатим пир горой! Да и волокита с заменой паспорта, всех твоих бумажек… Ты же мою фамилию возьмешь?
— Да, наверное… И друзей моих из Твери пригласим? — мечтательно улыбнулась Даша. — И платье купим… Надо летом жениться, да? Чтобы погода хорошая была… Погуляем, можно даже пикник устроить…
— Точно! Давай ждать до следующего лета! А пока собирай вещи, скажи всё своим и приезжай…
Родители Дарьи к ее переезду отнеслись спокойно. Они понимали, что времена уже не те, все живут со всеми без каких–то там условностей, «не усложняют», так сказать. И, если Дашу всё устраивает, так пусть сама ковыряется в своей жизни…
Следующим летом ездили в Испанию, так что денег на свадьбу опять не оставили, а потом у Игоря пошла в гору карьера, он постоянно пропадал на работе, Даша уж и не заикалась о росписи.
Муж и муж – это главное…
… Дарья, набросив куртку, вышла во двор. Все сотрудники уже уехали, она одна стояла в белом пятне льющегося от фонаря света и в который раз набирала номер Игоря.
— Ты где? — сразу спросила она, как только муж взял трубку. — Мы же договорились, что приедешь за мной…
— Ой… Да, малыш, еду, задержался, а теперь вот пробки… — Игорь быстро отключился и уже минут через десять посигналил Даше, чтобы подходила.
— А у меня хорошие новости! — устроившись рядом с водительским сидением, прошептала Даша и потянулась.
Игорь быстро посмотрел на неё.
— Говори! Ну, что ты тянешь?!
— Мне дали премию, большую, Игорёк! Всё –таки хороший у нас директор! Душевный такой старикан, с ним приятно поговорить…
— Премию? Сколько? — деловито поёрзал Игорь.
Даша назвала сумму. Мужчина довольно улыбнулся, потом, прищурившись, сказал:
— Отлично! Часть пустим на первый взнос за квартиру, часть мне на машину, у моих еще надо ремонт организовать, ну, еще можно на отпуск отложить. А, вот! Ещё на даче надо же крышу менять, а железо нынче дорого, и рабочих бы поискать… И правда, Дашка, хорошая новость! А я–то всё удивлялся, чего у меня ладошка чешется!
— Подожди, да там сумма не такая, чтобы на всё это хватило, и я думала…
— Ой, не отвлекай только меня сейчас! Такая давка на дорогах! — буркнул Игорь, весь подобрался, внимательно смотря вперед. В пробках, когда обязательно кто–нибудь так и норовит втиснуться в соседний ряд, он чувствовал себя очень неуверенно…
До самого дома ехали молча. Даша дремала, Игорь мысленно раскидывал вдруг приплывшую к нему через жену сумму по имеющимся дырам в бюджете.
— Приехали, выходи. Даш! Дашка, просыпайся!
Женщина улыбнулась, не желая открывать глаза, зевнула.
— А мне такой сон приснился… Про нашу свадьбу, представляешь! — тихо стала рассказывать она.
Игорь слушал как будто внимательно, не перебивал.
— Да! Мы же договорились, как только деньги будут, точно распишемся! Не переживай!
— Но сейчас есть деньги! Эта премия – она же уже есть! — развела руками Даша. — Давай подадим заявление. Расписаться можно и без свадьбы, а банкет и прочее потом устроить. Я только платье вот хотела…
— Ой, Даш, я так есть хочу! Закажем что–нибудь? — перебил ее Игорь. — Ну когда нам сейчас с этими заявлениями возиться?! Пойдём домой, невеста! — усмехнулся и увлек её за собой в подъезд. Даша замолчала, вздохнула и пошла за мужчиной.
На выходных ездили к Игоревым родителям в гости. Елена Егоровна и Кирилл Всеволодович Дашу встречали всегда спокойно, приветливо, но на шею не кидались, целоваться не лезли, не обнимали при встрече…
… — Вот я, Алён, и не знаю, хорошо это или плохо? —рассказывала Даша подруге по телефону. — Нравлюсь я тете Лене? Нет, она, не так, как рассказывают про свекровей, что, мол, зло держит или придирается. Но просто как–то равнодушно так смотрит, без искорки…
— А чего ей искрить? — пожала плечами подруга. — Пока что ты не представляешь для нее ни угрозы, ни потенциального интереса. Ты кто? Ты подружка сына, сожительница, кто знает, будешь ли ты с ним через год или два?.. Так что ей зря только свои нервы трепать? Вот выйдешь за Игоря, тогда у тебя и права появятся, в том числе на имущество, вот тогда увидишь, как забегают! А если внуки, то подавно!
— Штамп в паспорте ничего не решает! — напомнила Даша прописную истину.
— Брось! Его отсутствие усложняет многое. Допустим, с ним или с тобой что–то случится, надо будет принимать какие–то решения, а ты – никто ему, и он тебе тоже. Тебя не спросят.
— А как же? Ведь не мы одни так живём!
— Ну там доверенности всякие пишут, бумажки заверяют у нотариусов… Волокита еще та. У нас родственники так попали. Не расписаны, жили лет пятнадцать, а потом у него инфаркт, надо согласие на какую–то операцию, а дать некому, ведь у него никого по документам нет – родители умерли от старости, а сожительница без разрешения…
— И как же?
— Ну я не знаю, Даш! Мне–то какая разница! Провели как экстренную вроде… Потом тётя Маша бегала, документы собирала, чтобы ее к нему в санаторий определили, как родственницу, для ухода…. Он взбеленился, мол, ему плохо из–за нее стало, после ссоры, не хочет с ней подписывать документы… Кончилось тем, что она сиделкой к нему частной определилась. Унизительно, конечно… В общем, я бы на твоём месте продавила этот вопрос, а уж потом оценивала свекровь. И ей легче – позиции все ясны…
… Елена Егоровна застала Дашу утром на своей кухне. Дарья вынимала из посудомойки тарелки, складывала их на подставку.
Хозяйка пожелала доброго утра, села, наблюдая, потом не выдержала и сказала:
— Даш, ты, конечно, меня извини, подумаешь, придираюсь, но надо по размеру тарелки поставить в шкафчик. Ну неужели это непонятно?
— Простите, Елена Егоровна, я сейчас переделаю.
— Ой ладно, иди, я сама. А что ты всё со свадьбой тянешь? И мы не вечные…— вдруг спросила она.
— Я? Нет, что вы! Я бы рада, это Игорь откладывает, дела… Мне тут премию дали, я предложила ее на торжество и потратить, а он говорит, что нет, что крышу надо менять, машину чинить, и всё такое… — Даша пожала плечами.
— Крышу? Точно! А много дали? — Елена Егоровна заварила себе кофе, подогрела сырники, устроилась на стуле и, открыв сгущенку, стала завтракать. — Будешь? — протянула она Дарье сырник. — Так сколько?
— Я уже позавтракала, спасибо. Три зарплаты, — гордо ответила Даша и улыбнулась. — У фирмы юбилей, так наш директор расщедрился по–королевски!
— Батюшки! — Елена Егоровна всплеснула руками, быстро произведя в уме подсчёты. — Так это еще и на пылесос беспроводной хватит, и на… Ой, вот обрадовала! Ну обрадовала! — счастливо улыбалась она и уплетала сырники.
Даша чуть нахмурилась, отошла к окну и наблюдала, как малюсенькие синицы, рассевшись на ветках липы, подсматривают за людскими жизнями, а потом, испугавшись чего–то, улетают, легко поднимаясь в воздух.
— Я хотела шубу себе посмотреть, — буркнула она. — И родителям дать, а то пенсии, сами знаете, какие…
— Шубу? Даш, это непрактично! У меня была когда–то, так ее всю вытерли в метро, точно скальп сняли, так и выбросила… Родителям помогать надо, это точно! Пенсия–то у них маленькая? Не отработали нормально? — помешивая в кастрюльке кашу, уточнила Елена Егоровна.
— Отработали за пятерых, — обиженно ответила Даша. — Цены просто каждый день ползут!
— Ладно, ладно! Деньги твои, тебе решать, — замахала руками Елена Егоровна. — С Игорем договоритесь сами. А то запишет меня в советчики между супругами, потом ругани не оберешься!.. Но на крышу вы там отложите. И скважину наконец давайте на даче сделаем!
Даша тогда мысленно повторила: «Супругами…» Она не супруга, не невеста. Сожительница – вот она кто…
… — Даш, кинь мне на счет пятьдесят! — позвонил три дня спустя Игорь в разгар рабочего дня. — Я тут в сервисе, машину сдаю, а детали подорожали, надо оплатить и ждать… — быстро объяснил он.
— Постой, я не поняла, ты в аварию попал? — растерялась Даша.
— С чего ты взяла?! Нет, просто сдал в ремонт, пусть колонки поставят, на сидения накидки сделают. Я вот думаю, кожаные или тряпочные заказать? Магнитолу опять же обновят, я уж про мотор не говорю.
— Да какая мне разница! — огрызнулась Даша. — Мог бы вчера посоветоваться, я бы сказала, могу дать деньги или нет. Они мои всё же!
Игорь удивленно хмыкнул, потом быстро попрощался.
Даша пару раз набирала ему, хотела извиниться, но мужчина не брал трубку…
… — Нет, я не понял, что это вообще было? — вечером мужчина возмущенно бросил сумку в угол прихожей, разулся и прошёл на кухню. — Ты что меня опозорила перед ребятами?! Я как мальчишка должен звонить тебе, просить деньги, а ты мне отказываешь? А это общие денежки, ты забыла? Мы решили, что бюджет общий!
— Нет, Игорёк, — неуверенно ответила Дарья. — Моя премия – не общая. Она моя.
— Даша! Я плачу за квартиру, я покупаю продукты, вожу тебя, между прочим, именно на этой машине, а тебе жалко денег?! Твоя?
— Пьяный… — расстроенно подумала Даша, а вслух сказала:
— Не обижайся, но моя. Всю зарплату я кладу в «общий котел», расходы в табличке пишу, как ты просил, а на свои собственные денежки буду решать, что сделать. У тебя же на карточке тоже есть «личное»…
— Вот оно! Начинается! — злорадно рассмеялся Игорь. — Потеряла голову от денег, да? А ты бы вспомнила, как ты сюда приехала, как мы ходили тебе в магазине одежду покупать… И тогда тебя не волновало, что всё на мои сбережения! Права мама, ты никто, а ведешь себя как будто в браке сто лет уже! Пилишь, критикуешь, всё–то ты знаешь!.. — распалялся Игорь, а Даша, поставив на место его чашку, в которую хотела налить кофе, хмуро отвернулась.
— Никто? Отлично. И ты мне тогда тоже никто. Ты обещал, что поженимся, но я теперь и не знаю, стоит ли!..
Она ушла в ванную, включила воду, умылась и грустно кивнула своему отражению в зеркале.
«Договорилась? И что теперь? Собрать вещи и уйти? А ведь семью хотела…» — закусила она губу и всхлипнула.
…— Даш, ну извини, я погорячился.
Игорь постучался в ванную, прислушался. Щелкнул замок, Даша вышла, кивнула.
— Хорошо, тогда сделай так, чтобы я не была «никто». Или разбегаемся.
— Даш! Да не в этом же дело! Даша!
— В этом, дорогой, для меня – в этом. Чтобы никто не мог упрекнуть меня, я хочу замуж. И зря я к тебе тогда переехала, очень зря.
— Все вы одинаковые! Все! — Игорь рассмеялся. — Штамп важнее нормальной жизни.
— Ну, считай, что да. Итак, — Дарья спокойно села на диван, включила телевизор, — у меня будет свадьба, понял?
— Чего? А я?
— А ты как хочешь. И имей в виду, если делать крышу на мои деньги, то я потом дачу на себя перепишу, если что. Я в нее вкладывалась, я имею право владеть. Хоть калитка, но моя будет.
Дашка лепила, как всегда говорила мама, не думая. Но Игорь поверил, лицо его вытянулось, растерянно скривилось.
Даша была для него в двух ипостасях – с одной стороны она ему нравилась, и тело, и интересно с ней, и готовит нормально. С другой стороны, он позволял себе, когда был с друзьями, посмеяться над самой идеей жениться на ней. С чего вдруг, если она и так с ним?!
Если бы ему предложили кого–то другого, он бы отказался, но не потому, что так уж дорожит Дашкой, а потому, что всегда страшился перемен, не любил нового, сомневался, воображал себе не ведь что… На самом деле он очень боялся, что будет смешным в глазах женщины, поэтому просчитывал каждый свой шаг, иногда был резок, потому что понимал, что недостаточно хорош, «не на высоте» … В тот день, когда он облил Дашу кофе, Игорь чуть со стыда не сгорел…
Даша – человек известный, пусть уж она рядом будет, чем кто–то другой…
…На следующих выходных Даша назначила Аленке встречу.
— Куда мы идем? — поинтересовалась подруга.
— Увидишь. Твоя задача смотреть, говорить только правду и получать удовольствие, хорошо? — Даша подмигнула и потащила Аленку в торговый центр.
Там, на третьем этаже, в самом конце зала, был свадебный салон.
— Здравствуйте. Платье подбираете? — подошла консультант.
— Да, знаете, на лето свадьбу планирую, вот, хочу примерить, посмотреть… — уверенно ответила Дарья, двигая выставленные на вешалке образцы.
— Дашка? Что я слышу?! Неужели?! — улыбнулась Алёна.
— Нет. Я просто делаю то, чего мне сейчас хочется. Я хочу платье, свадебное, красивое, только и всего.
Подруга закрыла глаза.
— Я бы хотела примерить это, это и вот такое.
Невеста показала модели.
— Хорошо, я принесу. А когда у вас дата? В каком стиле будет свадьба? — заворковала консультант.
— Дата пока не назначена. Стиль романтический. И вообще, я буду выходить замуж на берегу моря! — вдруг выпалила Дашка и задернула шторку примерочной.
— А что Игорь? Знает? — поинтересовалась Алёнка, помогая затягивать ленты корсета.
— Нет. Ему же это не надо.
— Я не поняла. Ты за кого выходишь–то? — опешила Алёна.
— Было бы платье, а жених появится! — улыбнулась Даша, разглядывая себя в зеркало.
Перемерив четыре платья, Даша решила сделать перерыв, попила заботливо предложенный им с Алёнкой чай. Подруга, не удержавшись, стала выбирать себе наряд подруги невесты. Ей подошло нежно–голубое платье, с пышной, до колена юбкой и жестким корсетом сверху. Рукава – фонарики скрывали слишком развитые, мощные плечи Алёны, занимавшейся в юности спортивной гимнастикой; талия, перетянутая лентой, становилась невообразимо тонкой, а ножки в туфельках с блестками — просто обворожительными.
— Даш, ты же шутишь, да? — допив чай, тихо спросила Алёна. — Мы тут просто так, развлекаемся, да?
— Нет. Иногда полезно исполнять свои мечты. Вот я этим и занимаюсь.
— Ты сумасшедшая! — закрыла лицо руками Алёнка.
… Даша остановила свой выбор на атласном, белого цвета платье на тонких бретельках, никаких лент, кружев и жемчуга, удачно заложенные складки подчеркивают грудь, юбка до самых туфелек намеками выдаёт стройность ножек.
— Да, в таком только на белых пляжах жениться… — мечтательно протянула Алёна.
— Берёте? — консультант деловито вынула бумаги, чтобы оформить чек.
— Даш, может, подумаешь ещё? Отложим покупку? — тихо спросила подруга.
— Нет. Что откладывать, если я уже всё решила?! Это моя жизнь, мои желания и премия тоже моя. Оформите, пожалуйста, я покупаю. И голубое платье тоже.
— Нет, ты точно сошла с ума… — прошептала Алёнка…
Вечером Даша надела купленное платье, теперь подбирала туфельки. Летних у нее было много, да и на пляже особенно обувь не нужна.
— Что это? — Игорь бросил на тумбочку папку с документами, отодвинул от зеркала Дашу. — Я спрашиваю, что на тебе надето? Отойди, мне надо рубашку взять.
— На мне свадебное платье. Нравится?
Игорь на минуту замер, поджал губы.
— Замуж выходишь?
— Да, теперь надо приглашения сделать, список составить, кого из друзей позвать… — рассеянно прошептала женщина, поправляя складки на юбке.
— Хватит ерундой заниматься, Дашка! Мстишь? Позлить меня хочешь, да? Лучше приготовь ужин. Я в командировку улетаю ночью, некогда мне!
— Улетаешь? Надолго? — Даша отошла в сторону, набросила кофту. Ей вдруг стало холодно.
— На неделю. Макароны хотя бы свари, я пока в душ, — ответил Игорь.
— У тебя всё хорошо? — услышал он тихий Дашин голос.
— Всё отлично, Даша! Просто замечательно. Когда я вернусь, ты все еще будешь здесь или уже уйдешь? Когда свадьба?
— Точной даты еще нет… — замялась Даша.
— А, я понял, летом!
— Ну типа того…
Он ужинал быстро и молча. Отставил тарелку, отхлебнул чай, поморщился, потому что было горячо. Даша стояла к нему спиной, мыла посуду.
Игорь вздохнул. Всё в его жизни, чётко распланированной и устойчивой, как–то в один момент рассыпалось. Даша, ее обиды, проблемы на работе… Ладно, ничего, как–нибудь разрешится… Только бы Даша не ушла…
Они попрощались через порог, глупо и скомканно. Не ругались вроде, но и нежности не было. Даша попросила позвонить, как приземлится самолет, Игорь угукнул, вытащил к лифту чемодан, нажал кнопку. Дашина кошка, Элька, вдруг выбежала из квартиры, стала тереться об ноги мужчины, потом шмыгнула в лифт и не хотела уходить.
— Эля, иди ко мне! — позвала Даша, но кошка не слушалась.
Игорь осторожно взял Эльку на руки, погладил и отдал Даше.
— Счастливо! — кивнула она и слушала потом, как лифт, скрежеща в шахте, опускается вниз…
… Его рейс должен был быть в три часа ночи. Даша нашла в интернете табло, удостоверилась, что самолет взлетел, и легла спать. Эля, точно собака, долго еще сидела у двери, мяукала и тревожно била хвостом по полу…
Елена Егоровна позвонила Дарье ближе к утру, плакала, что–то лепетала, потом трубку выхватил ее муж, строго сказал, что Игорь в больнице.
— Его такси попало в аварию, Даша. Состояние тяжёлое. Нам позвонили недавно… — сказал он, назвал номер больницы и повесил трубку.
Даша стояла с телефоном в руках у открытого окна. Стучала о дверцу шкафа вешалка со свадебным платьем, Даша его так и не убрала… Элька, мяукнув, прижалась к хозяйке, замерла, давая осознать то, что случилось…
… К Игорю не пустили.
— Это везде так, Даша, потом разрешат, — Елена Егоровна положила руку на плечо женщине. — Надо ждать…
— А когда его переведут в палату, я могу навещать его, ухаживать? — Дарья посмотрела на врача.
— Вы родственник? — поинтересовался тот, закрыв папку с бумагами.
— Жена. Но мы не расписаны…
— Есть доверенность от мужа, что вы его законный представитель? Тут много подводных камней, Дарья Сергеевна, мы, по сути, и информацию вам давать не можем, если пациент не разрешит.
— Но он же без сознания! Ерунда какая–то!
— Это не ерунда. Время сейчас такое, от каждого бумажка требуется. Такие вопросы не я решаю, вам бы к заведующей нашей, Ирине Семёновне. Третий этаж, в конце коридора.
Даша долго ждала Ирину у двери. Та пришла с совещания усталая, тревожная. Посетительница стояла перед крепкой, высокой женщиной, та смотрела на гостью строго и внимательно, привыкнув подмечать мельчайшие оттенки чувств, отражающиеся на лице.
Ирина пять лет ухаживала за лежачей матерью, та не говорила, но всегда её лицо выражало переживания – радость, сомнение, растерянность или злость. Ира изучала, запоминала…
— Что вы хотели? Говорите скорее, мне некогда! — чересчур быстрая речь Ирины Семёновны была для Даши непривычна, вызывала недоумение.
— Я… Я жена Романова, тот, что в аварию попал…
— При Романове были документы, жены у него нет, а то мы бы сообщили ей обязательно! Мои ребята такого не пропустят. Родителям звонили, это да.
— Но мы просто не успели пожениться, всё как–то …
— А вот это, уважаемая жена, создает ряд сложностей. У нас сейчас усилена охрана после пары инцидентов, да и проверки одна за другой. Я не могу без разрешения Романова вас к нему пускать и сообщать информацию о его состоянии.
Ира заметила, что Даша растерялась, опустила глаза, но помогать ей выбраться из создавшегося положения не стала, хотя понимала, что эта женщина, что стоит сейчас в кабинете и мнет в руках ручки сумки, действительно переживает. Так волнуются только настоящие жёны.
— Как же… Ведь я жена… Я люблю его, понимаете! Я даже толком не попрощалась, когда он в командировку уезжал… — лепетала Дарья.
— Это всё лирика, дорогая моя. Рекомендую вам договориться с его родителями, пусть оформляют на вас бумаги, тогда сможете приходить. Для кого–то штамп в паспорте – это пустяк, но это пока не клюнет жареный петух… А потом может быть уже и поздно – вдова без мужа… Ладно, я жестока, извините. Так вы поняли меня? Пусть родственники вам дадут разрешение. Всё, у меня много дел!
Ирина Семёновна показала глазами на дверь.
Даша кивнула…
… Елена Егоровна царапнула свою подпись под разрешением для Дашки, потом предложила всем вместе поехать домой, пообедать.
— Всё равно будут звонить нам, если он очнется… — она выразительно посмотрела на мужа, тот кивнул. — И тебе сейчас одной быть не стоит.
Даша договорилась с Михаилом Борисовичем, взяла отпуск.
— На отдых летите? — спросил тот, но осекся, услышав, как всхлипнула в трубке Даша. — А ну выкладывай, что там стряслось?..
… Лежа без движения в палате, Игорь слушал, как шепчутся с женами пациенты на соседних койках, как обсуждают детей, магазины, планы на будущий год.
— Угощайтесь, ребят! Жена там пироги принесла, а мне что–то не хочется… — тихо сказал он, показывая на пакет с яблочными пирожками. Даша только что ушла, до этого минут десять сидела, молчала, не знала, что и рассказать.
— Недавно, что ли, женаты? — поблагодарив за угощение, спросил Иван, сосед слева.
— Мы не… Да, недавно, — буркнул Игорь.
— Хорошая она у тебя, красивая! Да ты не думай, это я так, просто говорю. У меня своя супруга есть, уже пятнадцать лет вместе. Представляешь, на годовщину свадьбы подарила она мне полет в аэротрубе… — Иван усмехнулся. — Вот, полетал…
Игорь улыбнулся в ответ. Теперь он смотрел на Дашу совсем другими глазами. Он то ли повзрослел, то ли перестроился, но она больше не казалась ему «никем», вещью само собой разумеющейся. Она не «абы кто», она его жена, которую он ждет каждый день, а потом молчит, слушая ее дыхание…
… Даша сидела в кабинете директора. Она приехала сдать кое–какие наработки, а теперь пила чай из самовара и вздыхала.
— Игорь там надолго. Травма позвоночника… Но говорят, прогноз хороший, — сказала она.
— Если что надо, ты скажи, — кивнул директор. — Сама как?
— Я?.. Я в день его отъезда себе свадебное платье купила… Ему назло. Хотела заставить его понервничать… Глупо.
— Ничего, Дашка, ничего! Устроится всё! Может, вместе будете, может, нет. Этого никто не знает. А что не поженились, так всё впереди. И платье пригодится, вот увидишь! Зато одной проблемой уже меньше. Ты мёд бери, он с собственной моей пасеки.
Даша кивнула, послушно потянулась ложкой к темно–янтарному угощению.
— Мы с женой тоже всё расписаться не могли – то у нее какие–то заботы, то у меня, ну и я не торопился, свободу свою берег, а потом за ней стал один знакомый ухаживать, и так к ней, и этак… Я его гнать, а она мне, мол, по какому праву?! Тогда я просто взял ее за руку и привел в ЗАГС. Расписали в тот же день. Ну, я заплатил, естественно… Гуляли, отмечали позже… И понеслись года, годовщины — ситцевая, бумажная, фарфоровая, жемчужная… Каждый день вместе, от даты до даты, всё друг у друга на виду – и горе, и радость… И праздник каждый год – поздравляют родные, друзья, они гуляли на нашей свадьбе, они сопричастны к событию, радовались за нас, выбирали подарок, говорили тосты, танцевали. Кто–то из них поймал букет, подвязку, кто–то уехал, не помня, как добрался до дома, только знал, что у нас свадьба, и радовался…
Есть у меня в знакомых и другие, у кого нет даты на календаре, когда родилась семья. Нет официального числа, месяца, года. Но и они супруги, они вместе, потому что так решили. И никто не знает, как правильно. Нет ответа… Выздоровеет Игорь твой, всё наладится.
Долго горел еще свет в мезонине, у окошка стояла Даша, смотрела на улицу, а Михаил Борисович ставил второй раз самовар, и промакивал лоб носовым платком…
… Игоря выписали, потом он долго проходил реабилитацию. Даша помогала, заставляла каждый день делать упражнения, ругалась или ободряюще улыбалась. Игорь разглядел её как будто более внимательно. Хотел бы он видеть кого–то другого на месте своей жены? Нет, только её…
Михаил Борисович нашел для Игоря хорошую клинику для восстановления, сказал, что это будет его свадебный подарок. Даша жила в палате вместе с мужем, теперь уже официальным, «перед Богом и людьми». Они расписались тихо, буднично, потом посидели в ресторанчике с друзьями. Для Даши это было важно, а значит, и для Игоря теперь тоже.
Через пару лет Даша всё же надела купленное к свадьбе платье. И было море, прибой, лижущий голые ступни, был закат и шум ракушек, золотая дорожка по воде, а ветер трепал пальмы, росшие на берегу. Были там Игорь и Дарья, жених и невеста, дающие друг другу клятвы верности, были друзья и радостные улыбки. Кто–то скажет, что это глупо и наивно, но Даша только пожмет плечами. Каждый прав по–своему, но мечты должны сбываться у всех…
Зюзинские истории
