На душе Фаины было грустно, как всегда бывает после посещения кладбища. В автобусе вместе с ней ехали ещё несколько человек. Все в своих мыслях.
Автобус свернул с окружной дороги в город. За окном потянулись одно- и двухэтажные дома окраины. Скоро и они исчезнут с лица земли, на их месте вырастут новые микрорайоны с широкими улицами и многоэтажными домами.
Фаина, поддавшись порыву, вышла на ближайшей остановке. Вдруг, когда приедет в следующий раз, район, где она выросла, уйдёт в прошлое? Она шла по улице с облупленными приземистыми двухэтажными домиками и тревожно думала, что не найдёт своего дома, где прошла самая счастливая пора её жизни.
Стёкла в большинстве окон выбиты, двери подъездов распахнуты, словно открытые рты в немом крике. Жильцов уже выселили в новые благоустроенные квартиры. Пусто, лишь машины и автобусы проезжают мимо. Вот и её дом. Фая обрадовалась ему, как старому другу.
Без жильцов дом казался пустым, не живым. Сохранилась скамейка у подъезда, почерневшая от времени. А через два дома от него уже виднеется стрела подъёмного крана. Вот-вот снесут и этот дом.
Фая прикрыла глаза и словно увидела маму в окне второго этажа, которая высматривала её среди девочек, играющих в классики во дворе. Из открытых окон слышится звон посуды, пахнет жареным луком. В чьей-то квартире бубнит телевизор. Из окна тёти Наташи раздаётся ей визгливый голос. Она ругает своего пьяного мужа.
«Фая, обедать!» — раздался из далёкого прошлого звонкий мамин голос.
Фая вздрогнула и открыла глаза. Нет ни мамы, никого, только окна равнодушно смотрят на неё пустыми глазницами.
Но Фая уже не может остановиться и вспоминает, вспоминает…
***
— Фая, обедать! – кричит в окно мама.
И она бегом поднимается по щербатым ступеням на втрой этаж, вбегает в квартиру и ещё в прихожей слышит мамин голос: «Мой руки и за стол!» А папа сидит между столом и холодильником и читает газету в ожидании, когда все усядутся обедать…
Фая так живо вспомнила это, даже почувствовала запах кислых щей. Из глаз потекли слёзы, щекоча кожу. Кончиками пальцами она провела под глазами, смахивая их.
А вот она с портфелем идёт в школу. Не успела отойти от дома на несколько шагов, как сзади послышался топот Юркиных ног.
— Фай, подожди! – кричит он.
Догнал, пошёл рядом.
— Дашь алгебру списать?
— А чего вечером не зашёл? – спросила Фая.
— Твоя мама смотрит на меня так подозрительно, словно боится, что я украду что-то.
— Не выдумывай. – Фая чуть повернула голову и посмотрела на профиль Юры.
Как изменился за лето, вымахал. Тёмные волосы выгорели на солнце, а смуглая кожа стала ещё темнее. Из ворота рубашки торчит тонкая шея, на которой сбоку бьётся жилка. Ей кажется, что она её видит. Нет, конечно, не видит. Просто видела однажды и запомнила.
Когда он стал таким? Фая узнавала и не узнавала своего друга детства, соседа Юрку, жившего в том же подъезде, на первом этаже. Увидел её в окно и выбежал следом.
Юра почувствовал взгляд Фаи, тоже посмотрел на неё. Фая не успела отвернуться. Взгляд глаз чайного цвета обжёг кипятком, щёки и уши залила краска стыда, сердце забилось часто и неровно.
Отцы обоих работали на заводе, от которого и получили квартиры в старом фонде. Мама Юры работала тоже на заводе, бухгалтером, а мама Фаи — медсестрой в больнице. Завод тоже тут, неподалеку, дымит высокими толстыми трубами.
— Ты куда будешь поступать? — вдруг спросила Фая.
— В политехнический. После окончания института пойду на завод инженером, а потом стану директором и всё изменю здесь.
— Что, правда? – удивилась, не поверила Фая. – Никогда не слышала, что кто-то мечтал стать директором завода.
— Не веришь? А вот увидишь, – сказал уверенно Юрка.
— Про инженера понятно, а зачем тебе завод? Его вот-вот закроют. Станки старые, цеха разваливаются. Легче новый построить, — беззаботно замечает Фая.
— Много ты понимаешь. Его никогда не закроют. Он один из первых в России. Достопримечательность города. Градообразующее предприятие. Без завода тысячи людей окажутся на улице без средств к существованию, – серьёзно говорит Юра. — А ты?
— А я поступлю в университет, только не здесь, а в Москве. Буду переводчиком, увижу много стран. Правда, врачом тоже неплохо стать, психотерапевтом. Не решила ещё, есть целый год, успею определиться, — рисуясь, сказала Фая.
В последнее воскресенье сентября они всем классом поехали к однокласснику на дачу отмечать его день рождения. Дача недалеко от города, на берегу Волги. Под ногами шуршали золотые листья, низкое солнце, пробиваясь сквозь поредевшую листву, слепило в глаза.
Родители с девочками накрывали стол прямо в саду. А парни играли в волейбол. После обеда все разбрелись по лесу. Там впервые Юра поцеловал Фаю.
Какой это был год! Оба вдруг повзрослели, шалели от любви, до изнеможения обнимались и целовались. Однажды мама Фаи дежурила в ночную смену в больнице, а на заводе был аврал, отец тоже задержался. Юра пришёл к Фае списать задачки.
Тогда всё и случилось, быстро, неловко. Оба растерянно смотрели друг на друга, не зная, что делать. Фая взяла с Юры обещание, что это больше не повторится. Расстроенный Юра кивнул и ушёл. На следующий день они шли в школу вместе, но молчали всю дорогу, не зная, о чём говорить.
Только через несколько дней смогли поговорить об этом.
— Мы окончим школу и поженимся, — сказал Юра.
— Но я уеду, — тихо напомнила Фая.
— А ты не уезжай, — попросил Юра.
Тогда впервые они поругались.
На новогоднем школьном вечере Фая случайно увидела, как в полутёмном классе Юра целовался с Ленкой. Фая плача убежала домой. Начались зимние каникулы, и стало легко избегать Юру. Но он пришёл к Фае домой.
— Ты избегаешь меня, почему? – спросил он.
— У тебя теперь есть Лена. Я видела, как вы целовались, — приглушённым голосом сказала Фая, чтобы в соседней комнате не услышали родители.
— Она повисла на мне, полезла целоваться. Не драться же мне с ней было?! – оправдывался Юра.
Фая знала Ленку, знала, что она не упускала ни одного красивого парня. А Юра стал действительно красивым. Фая сходила с ума от ревности.
Но время шло, рядом с Юрой она больше не видела Ленку. И Фая успокоилась. Весь одиннадцатый класс они сходи с ума от любви. Их непреодолимо тянуло друг к другу, но они сдерживали себя, пытались стать просто друзьями, как раньше.
После последнего звонка всем классом поехали на катере по Волге. Остановились на небольшом пляже у соснового бора. Сначала накрыли поляну. Все захватили с собой перекусить. Кто-то из парней прихватил две бутылки сухого вина. На пятнадцать человек — не страшно. Классная тоже выпила глоток вместе со всеми. Потом Фая с Юрой незаметно сбежали в сосновый лес. И снова целовались.
— Не уезжай, можно и у нас учиться, — снова начал Юра.
— Поехали со мной, – вместо ответа предложила Фая.
— Вряд ли меня отпустит мать. У отца сердце часто прихватывает. Потом тут хорошая практика на заводе. Пять лет пролетят быстро. Ты вернёшься и тогда…
— Ромашина! Конкин! Вы где? Мы собираемся уезжать! — звала с берега классная.
Они вышли к катеру раскрасневшиеся, с распухшими от поцелуев губами.
К экзаменам готовились вместе, пока отец Юры не пришёл однажды раньше времени с работы и не застал их целующимися. Он ничего не сказал, прикрыл дверь. Но до конца экзаменов сидел дома на больничном. Юра больше не ходил к Фае. А после выпускного его сразу отправили к бабушке в деревню помочь с огородом. Юра даже не смог проводить Фаю в Москву.
Сначала они созванивались часто, по нескольку раз в день. Но родители обоих ругались, что слишком много денег уходит на телефонные разговоры. Сотовая связь была не такая, как сейчас.
Стали звонить реже друг другу, а потом Юра женился на Ленке. Как Фая пережила, она не помнила, чуть не завалила сессию. Через год тоже стала встречаться с парнем, на последнем курсе вышла за него замуж. Но быстро поняла свою ошибку и развелась.
Фая работала переводчиком, часто ездила заграницу, стала москвичкой. Когда умер отец, она забрала маму к себе. Они продали квартиру, у отца в банке лежали кое-какие сбережения. Фая взяла кредит, и они с мамой купили в Москве квартиру в спальном районе.
Два года назад умерла мама. Фая привезла её сюда и похоронила рядом с отцом. Раз в год приезжала, ухаживала за могилками. Юру она не видела. Он давно переехал из старого дома.
***
— Ты кого-то ищешь? – раздался скрипучий голос рядом.
Фая увидела прозрачные как осеннее небо глаза сгорбленной сухонькой старушки с палочкой.
— Давно наблюдаю, за тобой. Стоишь, смотришь, — проскрипела старушка.
— Тётя Наташа? – узнала Фая в старушке бывшую соседку.
— Да. А ты кто ж такая? Чего-то не припомню тебя, – старушка подслеповато прищурилась.
— Я Фая, Фаина Ромашова. Жила в этом доме на втором этаже. Помните меня?
— Фая? Не узнала. Ты вроде уехала в Москву, мать забрала с собой.
— Да. Приехала на могилку к родителям.
— Стало быть, Анастасия тоже умерла. – Старушка перекрестилась. — Давно?
— Два года назад, — со вздохом ответила Фая.
— Изменилась, прямо не узнать. А я вот никак не умру. Не берёт меня Господь к себе, — она покивала головой, словно старая уставшая лошадь. – А я часто прихожу сюда. Квартиру хорошую дали, грех жаловаться. А привыкнуть не могу. Всё там чужое.
Всю жизнь здесь прожила. Думала, и помру здесь, проводят меня все соседи. Да вот как вышло. Разъехались все, кто куда. Того и гляди дом снесут. Настроят новых муравейников. Что за жизнь? Соседи друг друга в глаза не знают. Прости, Господи. – Старушка перекрестилась.
— А Юрка Конкин стал директором завода. Да. Это он всё и придумал — сносить старые дома и строить новые. Не знала? Его идея. Говорит, что так лучше. А кому лучше? Ой, заболталась я. Дочка потеряла меня, поди, ругаться будет.
Неподалёку остановился чёрный внедорожник. Из него вышел высокий мужчина в строгом костюме, и ещё один, постарше и пониже ростом. Молодой что-то растолковывал старшему, жестикулируя.
— А вот и он, Юрка. Тут как тут. К нему так просто теперь не подъедешь. Важный стал. Пойду, спрошу, когда дом снесут, чтобы успеть проститься. – Старушка потрусила к мужчинам, наклонившись вперёд, словно на спине лежал тяжёлый мешок. Одной рукой она опиралась на палку, а другую закинула на поясницу, как конькобежец.
Фая не стала ждать, чем закончится встреча, торопливо пошла прочь. А сердце билось в груди встревоженной птицей. Думала всё прошло давно, а увидела и поняла, ничего не прошло, ни любовь, ни обида.
Ей расхотелось гулять по городу, она села в автобус и поехала в гостиницу. А там упала на кровать и разревелась. Наплакавшись вволю, Фая уснула. Проснулась уже вечером. За окном почти стемнело. Фая привела себя в порядок и решила спуститься в ресторан перекусить. С утра ничего не ела. Да и невыносимо сидеть в номере одной. Среди людей легче.
Фая надела платье, последний раз посмотрелась в зеркало, и тут кто-то постучал в дверь. Она открыла и обмерла – перед ней стоял Юра с букетом цветов. Высокий красивый, взрослый Юра. Она так часто представляла их встречу, а тут растерялась, словно онемела.
— Ну, здравствуй, Фая. А я думал, мне показалось, там, у дома. Бабка Наташа сказала, что ты приехала. Не удивляйся. Кроме гостиницы тебе негде остановиться. Я навёл справки. Найти тебя не составило труда. У тебя редкое имя. Правда, фамилия другая. Замужем?
Фая не ответила. Она всё ещё не могла поверить, прийти в себя. Вот он, Юра, стоит напротив, только руку протяни.
— Ты куда-то собралась? – он окинул её ладную фигуру в чёрном узком платье.
— Поужинать, — сказала Фая охрипшим голосом.
— Поставь цветы в вазу и пойдём. Здесь отличная кухня, между прочим.
Юра держался уверенно, только глаза чайного цвета напряжённо смотрели на Фаю. За столиком ресторана они пили приятное лёгкое вино и разговаривали. Тихо играла музыка. Народу в зале было немного.
— Я знал, что рано или поздно мы встретимся. Ты хорошо выглядишь. Замужем? – повторил Юра свой вопрос.
— Это ты женился. На Ленке. Почему ты перестал звонить? – спросила Фая.
— А что я мог тебе предложить тогда? Убогое жилье в таком же старом доме, в котором мы с тобой выросли? Студент, без денег. Думал, так лучше. Ты в Москве, где много соблазнов, красивая. – Юра помолчал.
— А Ленка… Переспал с ней один раз. Плохо было очень, когда отец умер. А она наврала, что забеременела. Но я быстро разобрался, что обманула. Правда, мы с ней ещё какое-то время жили вместе, пытались жить. Но потом всё же развелись без взаимных претензий друг к другу. А ты? Зачем приехала? На родину потянуло?
— Нет. К родителям на могилу. Я назло тебе тоже вышла замуж, но быстро поняли, что не подходим друг другу, не стали мучиться и разошлись через год. Детей не успели родить. Ты молодец, добился, о чём мечтал.
— Да. Только не всем нравятся мои реформы. Город должен быть развитым, интересным, красивым, в конце концом. Чтобы не только старики спокойно доживали свой век, но и молодые оставались жить и работать здесь, а не уезжали в Москву или Питер.
— А я стала переводчиком, работаю с иностранцами, часто выезжаю за границу. Даже книги перевожу, — уязвлённая замечанием про Москву, заносчиво сказала Фая.
— Добились мы с тобой всего, а счастья у обоих нет. Как так получилось, Фая? Почему? Глупые были, молодые. Но и теперь нестарые. Не поздно начать сначала. Ведь не просто так мы с тобой встретились через столько лет?
— Сначала? А что делать с прошлым? С памятью? — спросила Фая.
— А ничего. Нас прежних нет. А что мешает нам стать счастливыми сейчас? – Юра не сводил глаз с Фаи.
Они провели ночь в её номере. Оба не сомкнули глаз. Любили друг друга, разговаривали и не могли наговориться. Рано утром то и дело звонил его телефон.
— Ответь, наконец, — сказала Фая.
Поговорив по телефону, Юра стал одеваться.
— Мне нужно ехать. У тебя когда поезд? Я постараюсь приехать, нет, я обязательно приеду проводить тебя. Но я больше никуда не отпущу тебя. Я приеду к тебе.
— В Москве я не одна единственная Фаина, — улыбнулась Фая.
— Найду, — сказал Юра и ушёл.
Фая ещё повалялась в постели, раздумывая над его словами. Тогда, влюблённый, он исчез из её жизни. А сейчас? Они провели ночь и только. В Москве работа, друзья. И как они будут разрываться между городами? Можно поменять билет и уехать более ранним поездом. Фая встала, приняла душ, быстро собрала вещи и поехала на вокзал.
Но когда до отхода поезда осталось минут пятнадцать, вдруг сорвалась и поехала на завод. «Не могу вот так взять и уехать. Я не смогу снова жить воспоминаниями. Если уеду, буду жалеть всю жизнь…» — думала она всю дорогу до завода.
— Юрий Владимирович занят, у него совещание, — сказала молоденькая секретарша, похожая на модель с обложки гламурного журнала. «Не хочу, чтобы он достался ей. Я заслужила счастье». И Фая решительно рванула дверь кабинета на себя.
За длинным столом просторного директорского кабинета сидели мужчины. Во главе стола стоял Юра и что-то горячо говорил, размахивая руками. Он увидел Фаю и замолчал.
— Перерыв пятнадцать минут, — сказал он.
Когда все вышли из кабинета, Юра подошёл к Фае.
— Ты не уехала? – спросил он.
— Я хотела ещё раз увидеть тебя, — услышала свой голос Фая.
— Вот и хорошо. У нас, конечно, не Москва. Но со временем станет не хуже. Вот увидишь. А хорошие переводчики нам тоже нужны. Мы работаем с зарубежными партнёрами. Без работы не останешься, я тебе обещаю. У меня дом большой, а хозяйки нет. А в Москву можем хоть каждые выходные ездить. В театр, по магазинам. Мы должны быть вместе, — тихо добавил Юра.
— Юра, — начала Фаина и замолчала.
Она смотрела в его глаза чайного цвета и понимала, что никуда не уедет, не сможет.
