— Ты поступила плохо.
— С чего бы? Ничего страшного. Там и не убыло особенно. По-хорошему, надо было бы ещё больше вынести! И, между прочим, квартира это моя!
— Так нельзя, — не унималась свекровь.
Эля сбросила вызов и положила телефон на стол.
— Вот ещё! Будут они мне указывать, что «льзя», что нельзя… Прямо прозрение наступило: подаю на развод, — злилась Эля, разговаривая сама с собой.
Сын Юра находился в школе, он учился в первом классе. Сама Эля была на больничном, вот уже вторую неделю. Не то чтобы сильно болела, но немного потемпературила, а сейчас уже просто приходила в себя. К врачу нужно было идти только послезавтра, и вот уже два дня Эля наводила в доме порядок. Обычно всё некогда, а тут, вроде как время появилось.
Квартира у Эли с мужем Савелием небольшая, старенькая двухкомнатная хрущёвка. Бабушка давным-давно завещала её Эле. Сначала, когда бабушки не стало, мама её сдавала, а потом, когда Эля подросла и вышла замуж, то переехала сюда с мужем жить.
Хорошо, когда есть своя жилплощадь! У Савелия такого не было. В семье их трое братьев и он самый старший. И когда он женился на Эле и съехал, похоже, все вздохнули с облегчением. Конечно, тесно, что и говорить, даже в трёхкомнатной квартире семье с тремя детьми и старенькой бабушкой, которую родители Савелия забрали из деревни, когда та стала совсем слаба.
В браке Эля и Савелий восемь лет. За это время привыкли друг к другу, смирились с недостатками (а у кого их нет?) и вроде как вполне себе мирно жили. Однако оставался всё же камень преткновения между супругами: кладовка. Замечательная вместительная кладовка, которую Савелий доверху забил всяким разным хламом. Там, конечно, попадаются некоторые нужные вещи, но их очень мало. Наверное если бы у Савелия был гараж, то хлам бы хранился там, а так… Несколько широких полок, прибитых от пола до самого потолка, которые сооружал ещё Элин дедушка для хранения разных припасов, были заставлены странными вещами, которые Савелий приносил с работы, от друзей, да и просто с улицы. Руль от велосипеда, потёртая кожаная оплетка на руль от мерседеса, старый системный блок от компьютера, который не включается, но его теоретически можно было восстановить (однако учитывая, что друг ему отдал это чудо уже пять лет назад, он давно и безнадёжно устарел), монитор, совсем тусклый, мужские роликовые коньки (Савелий попытался было научиться на них кататься, однако сильно упав и чуть не повредив спину, внезапно передумал), фурнитура от мебели, которая у его друга почему-то после сборки кухни осталась лишней, старые нарды (которые Савелий собирался подклеить и продать за «бешеные деньги» да всё никак), двигатель от старого пылесоса, командный блок от старой стиральной машины, которую Савелий чинил три раза, а потом они всё же её выкинули и купили новую, но с этой деталью он не расстался (стоит дорого, вдруг пригодится) и много-много всякой всячины.
Гантели — это хорошо. Правда в кладовке их было много, штук восемь. Сам Савелий спортом не занимался. Их ему продал коллега, по дешёвке, теперь они лежали и дожидались, пока подрастёт Юра. Ещё там лежал турник настенный. У него сломалось крепление, а в целом, по словам Савелия, он был хороший, почти новый. Но Эля сомневалась в том, что его можно было починить. Сварочный аппарат, нужный для этого, Савелий купил б/у в интернете довольно дёшево, и электроды к нему тоже, однако варить что-то у него пока не получалось. И потому всё это богатство стояло в кладовке и ждало лучшего часа. Пластиковая бочка двадцатилитровая, канистра, банки, склянки, железки, коробки…
Эля несколько раз просила мужа там разобраться, но он отнекивался и всё оставалось по-прежнему. А иногда он шёл разбираться, а потом надолго зависал там, разбирая «богатство» и в итоге, всё оставалось на своих местах. А потом Эле понадобилось положить в кладовку некоторые вещи и оказалось, что приткнуть их там уже больше было некуда. Она снова обратилась к мужу. И снова он проигнорировал её слова. И больше всего было обидно то, что сын Юра, видя как его отец реагирует на просьбы мамы, тоже стал «пропускать мимо ушей» некоторые «неудобные» просьбы Эли. Например, убраться в своей комнате, полить цветы, помыть за собой тарелку и прочие.
Кульминация наступила тогда, когда Эля, находясь на больничном, затеяла разборку на кухне и решила поставить в кладовку большую кастрюлю, которую они использовали очень редко и чугунную утятницу, в которой сроду не готовили никаких уток. С этими предметами Эля направилась в кладовку, включила там свет и невольно чертыхнулась, вспомнив, что муж так и не освободил «хотя бы половину одной полки», как давно уже просила его Эля. Она в сердцах плюхнула на пол кастрюлю с утятницей, пошла за табуреткой на кухню и решила сама немного прибраться в кладовке: сдвинуть хлам и сложить его покомпактнее. И тут (о, ужас) рухнула одна из полок. Пыль, грохот и Эля, вовремя отскочившая подальше и этим сумевшая уберечь себя от травм…
Когда пришёл из школы Юра, около кладовки стояло три мешка с хламом.
— Сынок! Сходи на помойку, пожалуйста, — попросила Эля. — Вынеси это.
— А папа не будет сердиться? — спросил сын.
— Наверное, будет, — вздохнула Эля. — А может и не заметит. Я сложила только совсем уж хлам. Давно надо было.
Савелий, и правда, не сразу заметил. А когда через пять дней всё же обнаружил пропажу, то спросил, где его сокровища, и, услышав ответ, молча собрал свои вещи, хлопнул дверью и ушёл в родительскую квартиру. Конечно, поначалу Эля не думала, что до этого дойдёт, а потом поняла, что, похоже, хлам мужу оказался дороже. Ведь он жил у родителей уже три дня и не собирался возвращаться. И не звонил. И Эля не звонила.
Зато звонила мама Савелия. Она говорила, что мужчины, как дети. И Эля, можно сказать, выбросила его любимые игрушки. А это очень нехорошо. Разговор со свекровью только навёл Элю на мысль о разводе: «Как дети? Так у меня уже есть один ребёнок. Зачем мне второй?» — рассудила она. И во время второго звонка свекрови так и сказала, что подаёт на развод. Все эти дни она себя накручивала и вспоминала разные моменты из их семейной жизни. Плохие моменты. Которые, в общем-то, уже давно забылись и вообще непонятно как всплыли из глубин памяти. И так обидно становилось! Всё обиднее и обиднее. Оказалось, что плохого было явно больше, чем хорошего! Вот! Точно развод. И никакая свекровь её не убедит, — решила Эля. Своей маме она пока об этом всём не рассказывала. Никому не рассказывала. Эля привыкла быть самостоятельной и не очень любила делиться своими проблемами. Да и у мамы своих неурядиц хватало, да и здоровье было не то, чтобы её волновать.
***
— Эль. Я тебя люблю очень. И Юрку люблю. А хлам… Хрен с ним! Даже не помню, что там. Может и правда, выкинуть его давно было пора, — Савелий возник на пороге совсем неожиданно.
Эля молча отстранилась, давая мужу пройти в квартиру. Выбежал из комнаты Юра и кинулся на шею отцу. Был выходной, и все находились дома.
— Папа! Я такую классную игру нашёл, скачал, а она не идёт… Поможешь? Пап, а пап? А ещё у меня сломался…
Савелий и Эля смотрели друг на друга и молчали. Юра тоже замолчал. А потом в кладовке что-то как грохнет!
Все побежали смотреть и увидели, что Элина утятница валяется на полу. Она свалилась с полки, попутно задев красную пластиковую миску, которая упав, раскололась на две половинки.
Тут Эля и Савелий начали смеяться. Они смеялись так заразительно, что Юра тоже подхватил и не мог остановиться…
Осколки миски выкинули, утятницу пристроили обратно, а потом сели на кухне пить чай с бисквитным рулетом, который Савелий купил в магазине по пути домой.
— Тащи мешки для мусора, Юрка! — скомандовал Савелий, шумно поставив свою пустую чашку от чая на стол. — Сейчас всё вынесем. Начнём новую жизнь, как говорится!
— Может там что нужное… Надо посмотреть сначала, — неуверенно сказала Эля.
— Да ну его, нужное это! Не зря говорят, что если взялся в доме разбирать хлам, главное не начать его рассматривать! Хотя гантели, думаю, можно оставить, — весело сказал Савелий и решительно поднялся из-за стола.
Эля смотрела на мужа и размышляла о том, что хлам и забитая им кладовка — это всё такие мелочи! Главное чтобы все были живы, здоровы и в доме была любовь. Неужели она ещё полдня назад была полна решимости развестись? Из-за такой ерунды?! Эля покачала головой, как бы отгоняя наваждение, и принялась помогать своим мужчинам разгребать вещи…
Жанна Шинелева
