Андрей решил во что бы то ни стало влюбиться этим летом. Нет, у него случались, конечно, симпатии, но серьезных отношений с девушками как-то не получалось. Он не был красавцем, но и страшным не был – обычный, таких сотни по улицам ходят: серые глаза, нос картошкой, волосы мышиного цвета, которые, как бы их не стригли, всегда лежали неправильно. Вместе с тем оставалось загадкой: почему ни разу в него не влюблялись так, как Джульетты влюбляются в своих Ромео, ведь со всеми другими такое случалось хотя бы раз. По крайней мере, одногруппники постоянно хвастались своими победами на любовном фронте.
«Наверное, потому что я домосед», — решил Андрей. Он пересилил себя и пошел с друзьями в шумный ночной клуб, оглушающий нелепой музыкой и ворохом красивых девушек. Познакомился там с Леной, с Таней, а потом с Кариной. Все они были привлекательные и вроде как тоже искали отношений, поэтому Андрей уже готовился к быстрой победе. И тут родители отправили его к дедушке.
Дедушку Андрей побаивался. Тот отдал почти пятьдесят лет школьному образованию, и его замашки физрука и учителя ОБЖ невозможно было искоренить, поэтому от этой поездки не стоило ждать ничего хорошего. Тем более, жил дедушка далеко — пять часов ехать на автобусе, то еще удовольствие.
Как обычно, он проспал и еле успел на автобус. Вбежал, путаясь в сумках, запнулся, чуть не упал. Рыжий парень на переднем сидении неприятно хохотнул, и Андрей покраснел. А потом увидел ее.
Она сидела наискосок у окна. Карие, широко посаженные глаза. Чуть приплюснутое лицо, намекающее на монголоидных предков. Волосы, ярко-голубые, но темные у корней. Она смотрела на него с таким искренним сочувствием, что Андрею сразу полегчало. Он пошарил глазами по сидениям, отыскивая свое место – вот оно, так близко к ней.
Сам бы он не решился заговорить. Но когда он раскладывал свои вещи – пауэрбанк, наушники, книжку – она вдруг легонько коснулась его плеча и спросила:
— Извините, вы не одолжите мне аккумулятор? Маме нужно позвонить, а у меня телефон сел.
Сложно было поверить, что такая девушка может совершать ошибки, как и он – забывать зарядить телефон, проспать будильник…
— Конечно, берите.
Краем уха Андрей прислушивался к разговору, когда ей удалось зарядить свой телефон, и поневоле позавидовал той беспечности, которая сквозила в ее голосе. Если бы он сказал своей маме, что забыл зарядить телефон…
— Вот мне интересно, что значит, забыл? Тебе что, три года? Нет, я не понимаю – у тебя телефон с младшей школы, неужели нельзя приучиться заряжать его вовремя? Вот в компьютер свой пялиться ты, наверное, не забыл…
Этой девушке мама явно говорила что-то другое.
— Классная прическа, – сказала он, когда она вернула ему пауэрбанк.
— Спасибо… Правда? А я вот не знаю, отращиваю сейчас, подумала, может, розовый будет лучше…
— Нет, очень классно, правда!
Летом после окончания школы он обесцветил несколько прядей вместе с другом Севой. Отец избил его так, что кровь пошла из носа. По мнению отца, красить волосы могут только «неправильные», к коим он и относил Севу, боясь, что тот и сына научит чему попало.
Зря он вспомнил про Севу.
— Меня Майя зовут.
— Майя? – удивился Андрей.
— А что такого?
— Да нет, все в порядке. Просто никогда не встречал девушку с таким именем.
Она улыбнулась. И от этой улыбки его тело стало легким как воздушный шарик.
— А я Андрей…
Разговаривать было не очень удобно, приходилось все время вертеть головой и заглядывать между сидениями.
— Молодой человек, если хотите, можем поменяться местами.
Это сказала женщина, сидевшая рядом с Майей.
Андрей обрадовался, засуетился, принялся собирать разложенные вещи.
— Спасибо! – сказал он.
Женщина улыбнулась и даже подмигнула ему.
Они проговорили все пять часов, и с каждой минутой Андрей понимал все больше – вот оно то, о чем все говорят. Майя была необыкновенной, он боялся, что у такой девушки целый эшелон поклонников, но это не пугало его, а только придавало решимости. Он уже видел, как приведет ее домой познакомить с родителями (да, вряд ли им понравится ее цвет волос, но она такая милая и такая воспитанная, они быстро про это забудут), как все друзья будут завидовать ему…
Конечно, Андрей уже выяснил, куда она и зачем едет. В этом городе у нее жила сестра, которая недавно вышла замуж и родила ребенка. Она ехала навестить сестру и познакомиться с племянником.
— Я первый раз еду одна, – ее лицо озарялось счастливой улыбкой. – Это так здорово!
Сам Андрей ездил один лет с четырнадцати, так что не мог разделить ее восторгов. Он еще специально уточнил, сколько ей лет – не мешало еще с малолеткой связаться. Майя сказала, что ей девятнадцать – всего на год младше Андрея.
Он надеялся, что получится ее проводить и узнать адрес, номер телефона, но когда они подъезжали, она позвонила сестре и сказала:
— Я уже близко. Вы на автовокзале? Ну хорошо, ждите меня. И Артёмка с вами? Ух ты, как здорово!
Сердце у Андрея упало – если ее встречает сестра, ничего не получится, нужно действовать сейчас, под внимательными взглядами соседей.
— Можно твой телефон?
Он выпалил это скороговоркой, излишне резко.
Майя протянула ему телефон.
Андрей смутился.
— Да не, я имел в виду номер…
От ее смеха в груди что-то запузырилось.
— Ой, прости!
Она начала было диктовать, а потом запнулась и посерьезнела.
— Давай там, на вокзале.
Он пожал плечами. Могла бы сразу сказать, что не хочет с ним дальше общаться.
Когда автобус остановился, кругом все засуетились, принялись доставать сумки с багажных полок, толпиться у выхода. Андрей тоже поднялся и взглядом позвал Майю, но она покачала головой.
— Иди, я подожду, когда толпа рассосется. Дождешься меня?
Стало вдруг душно и жарко. Андрей почувствовал, как по спине ползет струйка пота. Растерянно оглядываясь на Майю, он поплелся к выходу.
Ее родственников Андрей узнал сразу: сестра была похожа на Майю, с таким же плоским лицом и широко растравленными глазами. На руках у нее был симпатичный малыш. Рядом стоял высокий белокурый парень, на голову выше Андрея. Этот парень подошел к дверям багажного отделения и что-то сказал водителю. Тот кивнул.
Будто в замедленной съемке Андрей увидел, как водитель достает из глубины багажника сложенную инвалидную коляску, как парень собирает ее, подвозит к своей жене. Потом заходит в опустевший автобус и появляется с Майей на руках. Андрей не может отвести глаз от безвольно повисших ног Майи. Ему кажется, что он сейчас задохнется, и он срывается с места, бежит прочь…
— Стоять! Что это за прическа? Это девочка, что ли? Сегодня перед баней подстригу тебя.
Несмотря на то, что зимой деду исполнился семьдесят один год, его энергии мог позавидовать любой – все в его доме было строго и четко, идеальный порядок и чистота. Обычно Андрей задыхался в этой атмосфере, которая была словно бы приумноженной втрое его квартирой, но сейчас ему было все равно. Андрей чувствовал себя призраком, который ничего не может коснуться, ничего не может изменить.
Он успел увидеть этот ее взгляд – расстроенный, но понимающий. Наверное, Майя привыкла к таким побегам. И как ей объяснить, что он не испугался, что дело не в ней. А в чем, собственно, дело? Что его лучший друг оказался немного слабее и не смог вынести этого мира, а в итоге остался в инвалидной коляске? И его, Андрея, просто трясет при виде инвалидной коляски? А, может быть, в том, что его родители никогда не смогут принять «такую» девушку, ведь ноги – это не цвет волос, они не отрастут…
Андрей даже радовался, когда дед водил по его голове равномерно жужжащей машинкой, и волосы, с таким трудом отращенные под строгим маминым надзором, падают вниз, летают в воздухе, покалывают шею и щекочут нос. Потом, в бане, он изо всех сил хлестал себя веником, хлестал до тех пор, пока на коже не появились длинные багровые рубцы.
— Ты трус, – сказал ему тогда Сева. – Мы же собирались вместе…
Да, Сева был прав. Андрей был трусом. Но не потому, что решил жить, а потому, что хотел их любви. Иногда, когда он, например, выигрывал призовое место в олимпиаде или разбивал нос в драке соседскому мальчишке, Андрей получал одобрение отца, который легонько хлопал его по плечу и говорил: «Молодчина!». А потом брал его с собой на рыбалку и почти не ругал, когда Андрей не успевал подсечь рыбу. А мама, когда бывала в хорошем настроении, трепала его по волосам и звала смотреть с собой фильм. Если в фильме были «неправильные» люди, мама их громко осуждала, и Андрею требовалось поддакивать, что он и делал, чувствуя в глубине души, что предает себя, но все равно был счастлив…
Сидя у окна после бани и потягивая холодный квас, такой кислый, что сводило скулы, он смотрел на алеющий закат. Из зала слышалось бурчание телевизора – дед сутками мог торчать у этого ящика, ругаясь и споря, словно перед ним сидит человек.
Дом деда был на окраине города, в частном секторе, и здесь было непривычно тихо. В этой тишине Андрей явственно понимал одно: завтра он пойдет искать Майю и найдет ее, даже если для этого понадобится обойти весь город. А еще позвонит Севе и скажет ему, что он – не трус. И что жить – это очень здорово.
