Зульфия вышла на балкон с тазом выстиранного белья. «Город засыпает, просыпается мафия — улыбнулась она, расправляя наволочку — Я, наверное, единственный человек, который не спит утром первого января».
Этот год, как и прошлые два, она встретила одна, о чём ни капли не жалела. Ей было 35, и она прекрасно понимала чего хочет, а чего нет. Шумные застолья, безумное количество салатов, голубой огонёк, петарды и прочие атрибуты новогоднего празднества не её стихия. Поэтому она отказывалась от всех приглашений, надевала маску на глаза, затыкала уши берушами и в 22 часа ложилась спать.
Когда новогодний кураж набирал обороты, она уже видела сны. А первого января, если позволяла погода, уезжала в лес покататься на лыжах. Или гуляла в парке, если мороз щипал за нос.
Развесив бельё, Зуля вернулась на кухню, взяла со стола кружку-термос, надела перчатки, и накинув капюшон вновь вышла на балкон. Аккуратно прошла мимо белья, раскрыла окно и, впустив снежинки на балкон, с удовольствием втянула носом зимний воздух.
Тишина.
Наверное, никогда город не бывает таким безмятежным как утром первого января. Где-то едут такси, но до старого двора их шум не доносится. Нет собачников, никто не торопится в школу и на работу. Кажется, что даже вездесущие голуби отсыпаются после ночных гуляний.
Ночной снегопад навёл чистоту в городе: засы́пал прошлогодние следы, припорошил ветки и скамейки. В Новый год с новым снегом, с новыми мыслями, с новым настроением.
Зуля открыла термокружку. Горячий кофейный пар смешался с зимним воздухом, создавая бодрящий коктейль.
Морозную тишину нарушил свист, Зуля машинально посмотрела туда, откуда слышался звук.
— С Новым годом! — крикнул ей мужчина с балкона из дома напротив.
— Привет, Гриша! — улыбнулась она и, подняв кружку в знак приветствия, добавила — И тебя с Новым годом! Не спишь?
— Неа, Ангелина разбудила, вот взбадриваюсь утренней сигаретой.
— Не знала, что ты женился. Поздравляю! — крикнула она в ответ.
— Я не женился, я развёлся! — хохотнул он, — Ангелина — это дочка.
— Ого, я не знала. Давно не встречала тётю Машу.
— Они в деревню переехали, а квартиру мне с Гелей оставили.
— Понятно.
— Ты одна?
— Да, бодрюсь кофе, — она снова подняла кружку.
— А приходи к нам! А то что мы орём на всю улицу, того глядишь, побьют.
— Э-э-э, как-то неудобно.
— А что такого? Мы вдвоём, ты одна, приходи. У меня кофе вкусный. Придёшь? Думай, быстрей, Геля стучится.
— Ладно, сейчас приду, — улыбнулась она: Гриша совсем не изменился, всё такой же нетерпеливый.
— Ну, окей, ждём. Я пошёл, — он скрылся в глубине квартиры.
Зульфия допила кофе и тоже зашла в квартиру. Открыла шкафчики в поисках угощений девочке: на работе надарили много всего. Нашла шоколадного Деда Мороза, наполнила пакет мандаринами и пошла одеваться.
С Гришей они знакомы всю жизнь: их детство прошло в этом дворе. Неизвестно почему, но дома построили совсем рядом, возможно, нарушая нормы. И то, что так злило взрослых, пришлось по душе детворе. Квартира Зульфии и Гриши находились напротив друг дружки, и это было лучшим средством коммуникации.
В шесть лет он кричал ей: «Зуля, я гулять, выходи!» Она кивала и бежала одеваться.
В девять слышалось: «Зуля, что задавали по математике? Я не записал!»
Она высовывалась в форточку и диктовала.
В двенадцать они придумали протянуть верёвки друг другу и отправлять сообщения. Правда конструкция оказалась ненадёжной и продержалась всего вечер.
В пятнадцать он светил ей ночью фонарём в окно, значит: выходи на балкон. И она, кралась мимо спальни родителей, чтобы послушать аккорды, которые он выучил. И тихонько подпевала: солнце светит и растёт трава, но тебе она не нужна…
А в восемнадцать он ушёл в армию, она училась на первом курсе. И как-то дороги их разошлись. Он после армии остался в Пскове, она после института уехала на стажировку в Стамбул. Конечно, иногда они встречались во дворе, болтали, смеялись, добавили друг друга в друзья в соцсетях, но такого общения как в юности не было. Встречаясь во дворе с его мамой, разговаривали больше на общие темы, судьба Гриши не интересовала Зульфию — чистая дружба ушла вместе с детством.
Два года назад родители Зульфии переехали в квартиру, доставшуюся им от бабушки, а ей отдали свою. «Может, живя отдельно, ты найдёшь себе мужа» — приговаривала, вздыхая мама. Зульфия пожала плечами.
Никого искать она не собиралась, и не особо страдала от отсутствия мужа. Иногда на неё накатывало одиночество и скука, но в целом ей было неплохо без кольца на безымянном пальце. Она радовалась за подруг, которые становились мамами, с удовольствием играла с чужими детками, но не задумывалась о своих. Всё в её жизни шло ровно, предсказуемо и Зульфию это устраивало.
Через двадцать минут она нажала на дверной звонок Гришиной квартиры. Надо же сколько лет общались, а она была здесь всего несколько раз. Они больше гуляли, чем сидели по квартирам.
Гриша открыл сразу. Всё такой же высокий, со смеющимися карими глазами. Отдавая дань моде, отпустил бородку.
— Привет! — он обнял её, — С Новым годом!
— Привет! — она едва доставала ему до плеч.
— Проходи, раздевайся и будь как дома. Знакомьтесь, это моя принцесса — Ангелина. А это тётя Зульфия, мы с ней в детстве голубей гоняли.
— Папа, зачем вы их гоняли? Их же колмить надо!
— Зайка, в нашем детстве хлеб на улице был вкуснее, чем дома, поэтому голубям ничего не оставалось, приходилось гонять.
— А мне четыле года! — объявила малышка.
— Ух ты, а я думала три, а ты совсем большая девочка.
— Я не девочка, я плинцесса!
— Простите, Ваше Высочество. Это вам, угощайтесь.
— Ой, папочка шоколадный Дед Молоз! Хочешь, я покажу, что мне плинёс настоящий Дед Молоз? — и не дожидаясь ответа, девочка увлекла Зульфию в комнату.
После того как она показала все свои игрушки поинтересовалась:
— Папочка, а мы на голке поедем кататься?
— Нет, зайчонок, я же говорил тебе — машина сломалась. Дождёмся, когда откроется автосервис, машину починят и тогда съездим.
Девочка насупилась, а Гриша пояснил:
— Мы хотели на тюбинге покататься, в Городецком бору классная горка. В прошлом году всю зиму там проторчали. Помнишь какая классная зима была? А вчера неожиданно тачка подвела.
— Поехали на моей, — предложила Зульфия, — Я хотела на лыжах прокатится, но могу перенести и на завтра.
— Серьёзно? Слушай, классная идея! — Гришу как в детстве уговаривать не приходилось, — Геля, слышишь: тётя Зуля зовёт на её машине в лес поехать. Живо одевайся, пока она не передумала! Колготки на батарее.
Зульфия улыбалась. Как будто ничего не изменилось и перед ней всё тот же Гришка. Такой же быстрый на решения, импульсивный, эмоциональный. Она всегда старалась держаться ближе к нему, потому что была робкой и не такой сообразительной, не умела острить и обзываться. Умение дать отпор — важный навык в детской коммуникации, а махать кулаками и убедительно говорить у Зули не получалось, поэтому Гришина спина были её защитой и опорой.
А для мальчика она была идеальной собеседницей: слушала не перебивая, пока у него не кончатся слова. Были, конечно, в их компании и другие ребята, но сейчас по прошествии стольких лет понятно, почему они сдружились — потому что были разными. Но тогда это никого не заботило, как, впрочем, и сейчас. Нет никакого смысла выяснять причины счастливого детства. Оно просто было.
Собрались за полчаса, вытащили тюбинг и детское кресло из машины Гриши, разместили в машине Зульфии и поехали в Городецкий бор, пока не проснулись жители города.
Так легко и беззаботно не было давно. В бору встретилось несколько пожилых пар, сонные собачники, но горка была пустая. Поэтому они провозгласили себя царями горы и повеселились вдоволь. Катались и вдвоём, и втроём, и поодиночке, задом наперёд и даже стоя. Нашли небольшой дикий пригорок и кубарем скатывались с него. Закапывали друг друга в снег и бросались снежками.
В обед народ стал прибавляться и цари горы решили вернуться домой. Ангелина задремала на заднем сидении, Гриша шёпотом попросил:
— Остановимся у магазина? А то дома шаро́м покати, из-за машины я не успел закупиться.
— Конечно.
Пока Гриша закупался, она рассматривала девочку. Как она была похожа на отца! Те же глаза и нос, папины жесты и импульсивность. Настоящая папина дочка. Интересно где её мама?
Вскоре вышел Гриша, неся в руках огромные пакеты с продуктами, она открыла багажник.
— Зуля, ты вчера пила шампанское?
— Неа, я спать легла.
— Я тоже не пил, поэтому взял бутылку розового, икры и всяких нарезок. Будем отмечать Новый год!
— Да? Неожиданно… — протянул она.
— У тебя были планы?
— Нет.
— Тогда возражения не принимаются. Или тебе скучно в нашей компании?
— Нет, наоборот, очень даже весело. Я сто лет не каталась с горки и в снегу валяюсь, если только на лыжах упаду.
— Тогда вопрос решён.
— Можно я хотя бы домой забегу и переоденусь?
— Домой можно, но если что у меня по метанию пятёрка и в армии я нормально стрелял. Буду кидать мандарины в твоё окно, пока не придёшь.
— Гришка, ты совсем не изменился, — улыбнулась она.
— Ты тоже.
Часом позже они сидели на маленькой кухне, наполненной ароматом мандаринов и пузырьками безмятежности. Маленькая Ангелина смотрела мультики, а Григорий делился с подругой детства новостями своей жизни:
— Леська, жена моя бывшая, сказала что оставляет дочь мне. У неё случилась интернациональная любовь, она сейчас в Турине и, как я понял, собирается там остаться. Говорит, что весной выходит замуж. Ума не приложу как сказать Геле, что мама улетела, возможно, навсегда.
— Может, и не надо говорить, Гриш? Как-то само устаканится, время расставит по своим местам. Вдруг она вернётся?
— А если Ангелинка спросит?
— Скажи как есть: мама в Италии, когда вернётся — не знаю. Не говори лишнего, маленькая же, не поймёт.
— Ну да, ты права. Блин, не знаю, как буду с ней справляться. Она же девочка, а я во всех этих тонкостях не очень-то разбираюсь. С мальчиком было бы проще. А Геля: косичку заплети, так я не хочу, платье некрасивое, колготки вчера надевала, это не кукла Лол… Как девочки во всём этом разбираются?
— Гриш, ты очень хороший папа, главное — ты её любишь. А большего ей пока и не надо. Не беги впереди паровоза, нет же пока глобальных проблем, вот и не решай их.
Он провёл рукой по подбородку.
— И снова ты права. Мне бы твою рассудительность, может, не наломал бы я дров в жизни.
— И не было бы у тебя такой классной дочери.
— Точно!
— А с Ангелиной я помогу, приводи её ко мне в выходные, например, или вечером, когда у тебя дела. В общем, звони, если нужна помощь.
— Я лучше тебе фонариком в окно посвечу или мандарин кину.
— Годится! — захохотала она.
— Кстати, я нашёл на шкафу свою гитару, представляешь?! Мама обернула её тряпкой и она почти не пыльная и почти не фальшивит. Хочу поменять струны.
— Круто! Сыграешь?
— Сейчас? А почему бы и нет? — он вскочил и ушёл в комнату.
Пока он ходил за гитарой, Ангелина выключила мультики, забралась Зульфие на коленки и потребовала почистить мандарин.
Тихо зазвучали струны, кухня наполнилась хриплым голосом:
— День как день, только ты почему-то грустишь…
А Зульфия вдруг вспомнила пословицу «Ищи клад у своего плетня», еле ощутимо прижала девочку к себе, и раскачиваясь в такт музыке тихонько подпела:
— Солнце светит и растёт трава, но тебе она не нужна…
