В науку Соня пришла рано — ей только-только шесть исполнилось. Но, несмотря на 122 сантиметра роста и 18 килограммов веса читала она бегло, соображала ещё быстрей.
И пришла Сонечке в голову замечательная идея — смешивать сыпуче-горючее-жидкостно-вонючее. Всё, что под проворные пальчики попадёт, в общем.
А ещё девчуля находила необычное применение обычным вещам. Умела из вещицы, приготовленной на выброс, сделать шедевр. Ну как шедевр…с поправкой на возраст, конечно. Неординарная личность росла, ей пророчили будущее Марии Склодовской-Кюри, не меньше.
Когда диван покрылся синими чернильными пятнами, родители охнули, но махнули рукой: что такое диван в масштабах науки?
Когда кухонная штора оказалась усыпана аккуратными дырокольными кружочками ровно до тех мест докуда дотянулась Соня на цыпочках, родители нахмурились, но списав на интересное дизайнерское решение, промолчали.
Пачка соды с литром уксуса (в один замес, естественно) разведённые в тазике, казались наиболее безобидным научным экспериментом, но родители подумали, что чашка Петри великовата в размерах.
Каллиграфически выведенные формулы на новой мебели папиной отвёрткой обошлись Соне дороже — полчаса в углу вместо нравоучений.
В тот день, когда разом испарилось содержимое всех флаконов в ванной, включая любимую мамину туалетную воду, родители решили: чёрт с ней, Нобелевской премией!
И спрятали всё, что можно в труднодоступные, для маленькой слуги научного прогресса, места. Следить стали тщательнее, если пять минут не слышно возни и голоса, значит, пришла пора проверить, чем занято юное дарование. Передышку давали только мультики.
Когда бабушка Люба с дедушкой Женей предложили погостить Соне на даче, родители обрадовались первыми и собрали дитя, пока старшие не передумали. Честно предупредили об исследовательском духе внучки и о том, как важно прятать любое, что представляет ценность и может смешиваться с другим.
Но, возможно, родители зря опасались — Сонечке и во дворе материала для работы хватало. Да ещё такого, какого в городской квартире не встретишь. Здесь тебе перегной и мульча, зола и гвозди, червяки и цветы клубники, куриный помёт и огуречные пуплятки. Раздолье для истосковавшегося по науке уму! Правда, через пару дней на многое наложили запрет, но в резерве оставалось ещё столько неизведанного.
Дом спасал дед. Его Сонечка слегка побаивалась — строгий. Брови широкие нахмурит и глазами зырк-зырк. Поэтому от смешивания стирального порошка и приправ девочка отказалась.
В выходные приехали родители Сони, планировался торжественный ужин: младший сын пригласил родителей невесты для знакомства.
— Сонечка, мы в беседке накрываем стол. Ты туда не подходи, — наставляла мама.
— Соня, лучше сиди в песочнице и играй. Как все соберутся, мы тебя позовём, — вторил папа.
А дед просто привязал красную ленту по периметру беседки на тот манер, как огораживают участки тротуара во время ремонта или сброса снега с крыш.
— Соня, туда не ходи. Поняла?
Девочка кивнула. Чего же непонятного? Тем более два пирожка для Полкана она уже стащила, больше ей не надо.
Гости приехали чуть раньше, чем ожидалось, видно, перенервничав, сын лишнего давил на газ.
— Здравствуйте, проходите, у нас всё готово — встречала будущая свекровь гостей, а свёкор второпях переодевался дома, злясь на себя за то, что не послушал жену и не побрился утром. А Люба, зная, что пока муж не убедится, в идеальности внешнего вида ни за что к гостям не выйдет, не торопила. Был у него такой пунктик, давала знать о себе военная профессия. Ну что ж, придётся новым родственникам привыкнуть, тем более опаздывать муж не привык, и происходящее скорее редкость, чем правило.
— Евгений сейчас присоединится к нам, он всё утро газон косил, да шашлыки готовил вот и не успел переодеться. А он у нас любит порядок, дети не дадут соврать.
— Ничего страшного, пусть не торопится, — улыбнулись сватьи (вроде неплохие, простые люди).
Сын принялся знакомить друг с другом будущих родственников. Не будут же они до появления отца непредставленными стоять!
А дедушка Женя в голубой наглаженной рубашке с идеальным воротником и уголками торопливо спускался вниз. В ванной утром перегорела лампа, а запасной не нашлось. Он спешил к уличному рукомойнику, держа в руках бритву и одеколон. У рукомойника зеркала отродясь не висело, и он побрился, глядя на отражение в окне — получилось вполне неплохо, он аккуратно, чтобы не замочить рубашку обтёрся полотенцем (логичнее сперва бриться, а потом одеваться, но от волнения в голову мужчины перебралась логика женщины, и на обратные действия времени не оставалось). Дед Евгений, радуясь, что удалось побриться и не оставить следов на одежде поставил себе зачёт. Оставался последний штрих — одеколон после бритья.
— Женя, ты идёшь? — крикнула жена.
— Иду-у! — ответил он и на ходу плеснул одеколон на ладонь, зажмурился и наклонившись, дабы не замочить рубашку, похлопал себя по щекам. Помотал головой в разные стороны, убедился, что лицо достаточно сухое (не полезут же к нему с поцелуями!) решительно направился к гостям.
Люба показывала их гордость — куст смородины, на которой созревали плоды размером с вишню. Плотной кучкой стояли они спиной к нему.
— А вот и я! Здравствуйте. Мои извинения за задержку — приводил себя в порядок, — бодро отрапортовал Евгений.
Толпа дружно повернулась на его голос. Будущий сват начал движение рукой, с намерением пожать руку и застыл. Сватья открыла было рот, да так и не закрыла, но ни звука не произнесла. Невеста сына побледнела и осторожно спряталась за спину жениха. Дочь с зятем дружно икнули. Даже Люба и та, таращила на него глаза, словно не прожили они вместе тридцать лет и три года.
— Же-е-нь, — наконец просипела она, — а ты чего такой… ЗЕЛЁНЕНЬКИЙ?
Дед Женя глянул на правую ладонь, а та неожиданно оказалась зелёной, как тот лист смородиновый. Дочь, очнувшись от летаргического сна, достала телефон, щёлкнула растерянное лицо отца и показала ему снимок. Щёки офицера запаса Евгения Харламова были насыщенного, безумно красивого изумрудно-зелёного цвета. Правая щека с круглым рисунком, а на левой отчётливо отпечатались пальцы. На ушах крапинки-брызги.
— Я же одеколоном своим побрызгался. Обычным, которым каждый день пользуюсь. Люба, вон флакончик стоит. И пахнет одеколоном, чуете?
Толпа дружно кивнула, а дед неожиданно прорычал:
— Соня! Где Соня?
Девчуля, услышав, что за стол без неё не садятся, бросилась к взрослым, но, увидев деда, застыла.
— Соня, — старательно держа себя в руках, рычал дед Женя, — ты вчера в ванной играла. Мой одеколон брала?
— Брала, я в нём бабулину витаминку замочила, а она не растворялась. Я только чуточку взяла деда, а потом…чуточку пролила.
— А потом?
— У бабули в тумбочке бутылочка стоит, написано «бриллиантовый зелёный», я добавила её в твою бутылку. Она же у тебя тоже зелёная. Вот если была бы красная…
— Красным у тебя сейчас одно место будет!
Но, конечно, деда Женю успокоили, что зелёный цвет удачно гармонирует с садом. И что в такой знаменательный день, не стоит наказывать Сонечку. И что сваты полчаса назад приехали, а он как хозяин их ещё не встретил, не познакомился как следует. И шашлыки ждут своего часа и желудки у всех урчат. Да и вообще зелёный цвет нынче в моде!
А после пары рюмашек история вовсе приобрела увеселительный оттенок. Только об этом случае и говорили, а о чём ещё, если впервые людей видишь, а они, оказывается, даже в армии не служили!
Но с тех пор ежели возникнет между Женей и Любой спор, она веско заявляет:
— Молчи! ЗЕЛЁНЕНЬКИЙ ты ещё со мной спорить!
