Нина Ивановна была уважаемой работницей на фабрике. Более тридцати лет она отдала производству. На неё равнялись, и показывали молодым как пример работу Нины Ивановны. Так же и в семейной жизни всё было ладно у работящей и покладистой женщины.
— Ты своим характером спокойным и ласковым семью себе сохраняешь, — говорили ей коллеги, румяные и громогласные труженицы швейной фабрики, — Таких как ты – одна на тысячу, Нинка.
Нина Ивановна улыбалась. Она была согласна с приятельницами, но себя не хвалила, всегда была скромной и молчаливой. Таким же был и её супруг – Николай. Вместе они уже жили около двадцати пяти лет. Николай Сергеевич не пил, не курил, потому что не был богат здоровьем. Астма была его хроническим недугом. Поэтому в доме хозяйничала в основном Нина.
Она любила мужа и берегла как могла. Николай работал в местном клубе с детьми. Он вёл кружки по рисованию и лепке. Дети любили его увлекательные уроки и походы на природу в летнее время, чтобы пробовать писать с натуры. В клубе было ещё несколько кружков, но именно к Николаю Сергеевичу относились с особым уважением все культработники.
— Муж у тебя во всём положительный, Нина. Повезло тебе, — говорили соседки, — береги его.
— А я что делаю? – отвечала Нина. – Разве вы не видите, что Коленька у меня каждый год в санатории отдыхает. Зарабатывает он немного, педагог. А путевки с каждым годом всё дороже. А мы ни год не пропустили с его лечением. Я все деньги в копилочку, для него…
И это было правдой. Усилиями Нины Ивановны Николай выглядел даже моложаво. Он смотрелся даже много моложе своей супруги, которая вечно экономила на себе из-за жалости к Коленьке.
Но однажды в их дом пришла беда. Коленька, её любимый Коленька, влюбился в новую библиотекаршу их клуба. Сначала он скрывал своё увлечение, а потом уже стали люди шептаться о нежных отношениях Николая Сергеевича и Инны.
Инна была энергичной современной женщиной, работа в библиотеке даже как-то не очень вязалась с её ярким образом и вычурными нарядами.
Но, возможно, этим она и обратила на себя внимание Николая Сергеевича. Сначала они мило беседовали, потом стали вместе пить чай, Николай угощал Инну выпечкой своей жены. Но Инна, нахваливая пироги и плюшки, бросала томные и нежные взгляды на Николая и растопила его сердце и воображение художника.
Когда соседи донесли слухи о романе Николая на стороне, Нина никак не могла в это поверить. Она отмахивалась от рассказа соседки, как от чумы, и глупо смеялась. Но стала приглядываться к мужу. Сразу же заметила, что перед тем как идти на работу, он «чистит пёрышки», тщательно бреется перед зеркалом, надевает лучшую рубаху и купил дорогой одеколон.
— У тебя же астма. Какие одеколоны, помилуй Бог… — проговорила Нина Ивановна, — глядя мужу в глаза, — пожалей ты себя, разве тебе можно?
— Я совсем немного, — растерянно произнёс Николай, отводя глаза.
Сердце Нины Ивановны забилось. Она проводила мужа на работу, а это был её выходной день, и решила навестить его там.
Через несколько часов Нина зашла в клуб. Дети выбегали на улицу, по всему было видно, что занятия закончились. Нина сначала присела на лавочку около клуба, не решаясь зайти и прогневать мужа. Но время шло, а Николай не появлялся. Тогда Нина Ивановна решительно пошла в клуб. Она прошла по коридору и заглянула в изостудию. Никого. Тогда Нина тихо вошла в комнату и заглянула за большой шкаф, перегораживающий помещение. Там был Николай и Инна. Они стояли у стены и обнимались.
— Я не помешала? – пролепетала Нина. Она смотрела на мужа широко раскрытыми глазами и не верила тому, что видит.
Николай отстранился от Инны и неловко поправил свитер.
— Нина? Ты что здесь? – спросил он.
— Я зашла из магазина, думала, что вместе домой пойдём. А кто это? – она указала взглядом на Инну.
Николай отошёл к окну, а Инна, вдруг опомнившись от неожиданного визита жены Николая, сказала:
— Ну, скажи ей, Николай. Раз так получилось. Что теперь отпираться, что ли?
Николай сконфуженно молчал, что-то высматривая на улице. А Инна взяла инициативу в свои руки:
— Понимаете, у нас серьёзно. Ведь мы не мальчик и девочка. И у нас будет ребёнок.
Нина Ивановна, оглушённая вторым известием, развернулась и на подкашивающихся ногах пошла к выходу. Она шла по клубу и ничего не понимая, глотала воздух – задыхалась.
Николай не догнал её, не попросил прощения, не окликнул даже… И это было самым больным и убийственным для Нины.
«Бойкая какая бабёнка, — подумала уже по дороге домой Нина, — Наверное, если бы и хотел догнать и что-то объяснить, то не пустила. Телом, небось, путь перегородила… Сама взялась всё рассказать. Ну да… Раз беременная, ей уже терять нечего. Брать быка за рога.»
Она пришла домой и только тут дала волю слезам. Пролежала она всю ночь в полусне или жутком забытье. А наутро позвонила дочери и всё рассказала.
Дочь приехала скоро. Они сидели и в отчаянии не могли даже нормально поговорить. Нина всё время плакала, не слушая, что ей пытается сказать Валя. Наконец, дочка устала и уехала, дав матери успокоительное.
— Не реви. Приползёт он к тебе. Не дурак. Кто за ним ещё так ухаживать будет? Ведь, ты с ним как с ребёнком. Эх, папка, папка, наломал дров, на старости-то лет…
Нина заболела. На следующий день она вызвала врача.
— Где это вы простудились? Вроде уже холода отступили. Весна.
Нина не сказала врачу, что, ожидая прихода мужа, она полночи простояла на балконе. Но Николай пришёл, словно вор, открыв дверь своим ключом только наутро — в понедельник. Он думал, что Нина на работе, и удивился, когда увидел её лежащей в кровати.
— Привет. Ты что? Почему не на работе? – спросил он.
— Заболела, — тихо ответила Нина.
— Что с тобой? Ты же никогда не болела… — удивился Николай.
— Потому что некогда было болеть. А теперь имею право, — ответила Нина. – Не хочешь поухаживать за мной? Мне лекарства нужны. Я с температурой.
— Понимаешь… — Николай замялся, — Я за своими вещами. Инночка там внизу у машины ждёт…
— Ааа, — протянула Нина. – Так ты под конвоем… Ясно. Помирай, жена, а я к любовнице. Позорище… Боже ты мой.
— Нет, ты неправильно всё поняла. Я не виноват. То есть, виноват, конечно, но будет ребёнок. Я не ушёл бы ни за что. Но ребёнку отец нужен… Нельзя сиротой расти…
Нина отвернулась к стене. Она не хотела видеть это ничтожество, которое всю жизнь обихаживала и лелеяла.
После непродолжительных шорохов в комнате, всё стихло. Нина подошла к окну и увидела, как муж послушно кладёт пакет с вещами в багажник. Он взглянул на балкон.
Нина не выдержала и, открыв дверь балкона, выглянула на улицу и крикнула на весь двор:
— А ты приходи ещё, с грузовиком приезжайте! Телевизор отдам, стол, табуретки, холодильник бери, ковёр тоже. Берите! Вам же надо новую жизнь начинать! Бери, Коленька, всё бери в новую жизнь, кроме старой жены! Выгребай всё из квартиры!
Николай удивлённо посмотрел на Нину и склонив голову, сел в машину.
Нина легла. А вскоре пришла Валя.
— Как ты, мама? – она склонилась над матерью. – Я тебе куриный бульончик принесла. Давай-ка пообедаем. Садись, я тебе сюда дам на подносе.
— Не надо мне на подносе. Встану. Не привыкла я, чтобы за мной ухаживали… Спасибо, дочка.
Нина рассказала о визите отца. Дочка попросила мать не говорить на эту тему, пока больна. И вообще ещё всё как-то спонтанно и непонятно.
Время шло. Нина поправилась, она еле вышла на работу, было стыдно перед подружками по цеху. Но там уже и так всё знали и ни о чём не расспрашивали. Женщины сплотились вокруг Нины. Кто чая принесёт, кто конфетами угощает, а кто просто руку на плечо положит и погладит без слов.
Нина не ожидала такой молчаливой поддержки женщин. Она вздыхала и на обеденном перерыве как-то сама сказала:
— Спасибо вам, девчонки. Спасибо, ей Богу. Мне бы и хотелось что-то рассказать, а нечего. Представьте себе. Нечего! Самое обидное – даже не поговорил. Даже не удосужился ничего объяснить! Это меня и убивает. Будто не было стольких лет нормальной семейной жизни… И ничего вообще не было. И в сердце от этого какая-то пустота. Как колодец бездонный…Ох..
Женщины вытирали глаза и молчали, глядя в кружки с чаем. Наконец, одна из них, самая пожилая, сказала:
— Ладно. Чего только не бывает. Но ты давай, Нина, держись. Больше не болей. Ты нам здоровая и весёлая больше нравишься. А мы всегда тебя любили и ценили. И так и дальше будет.
Нина постепенно приходила в себя. Она уже стала привыкать к тому, что не надо ни за кем ухаживать и что варить нужно гораздо меньше, меньше по магазинам ходить и реже убираться. Тем более, что Валя стала приходить чаще и помогать матери во всем.
В один прекрасный день Нина пошла открывать дверь – позвонили. Она ждала дочь, а на пороге стоял Николай.
— Ты? – поразилась Нина. – Что-то ещё нужно? Заходи, бери.
Она повернулась и пошла на кухню. Сердце её забилось. Но Николай, словно чужой, прошёл несколько шагов в прихожей и позвал её:
— Нет, нет, я на секундочку только зашёл, чтобы поздравить тебя с прошедшим…
Он вынул из пакета коробку конфет и небольшой букет. Протянул жене и опустил глаза.
— А что так поздно? – удивилась Нина. – Ведь мой день рождения был в субботу, три дня назад.
— Не мог я в субботу зайти. Извини.
— А, любовница не пустила? Ведь ты тогда всё тайком от меня. И теперь тайком от неё заглянул ко мне. И к чему мне теперь твои поздравления? Ещё и цветы? Забери обратно. Не нужно мне ничего. От тебя. Когда на развод подашь?
— Вот я как раз и хотел сказать тебе, что подал на развод.
— Ну, и ладно. Раз она настаивает, то и мне хорошо. А знает она, что квартира-то у нас – моя? Или рассчитывает, что мы разменивать будем? Сказал ей?
Николай отрицательно помотал головой.
— А зря. Скажи, скажи. Пусть порадуется, что мужа себе «богатого» отхватила: ни жилья, ни денег, ни машины, ни-че-го… Но ребёночка хоть сделал. И то ладно. Ступай, и без нужды не приходи. Мог бы просто позвонить, я приду куда и когда нужно.
Она открыла дверь, и Николай вышел, наклоня низко голову.
Когда дверь захлопнулась, бравада Нины сразу улетучилась. Она увидела остренькие плечи Коленьки, его бледное осунувшееся лицо, по этой бледности она поняла, что он неважно себя чувствует, что ему нужны дорогие лекарства…
Она опустилась на корточки и зарыдала от жалости. Не от горячей любви и страсти, которая бывает только в молодости, а от жалости к больному стареющему глупому мужу.
Вдруг в перерыве между рыданиями она услышала слабый стук в дверь. Думая, что это, наконец, пришла дочь, она встала и не вытерев слёз, открыла дверь. В коридоре стоял Николай. На лице его отражалось страдание и раскаяние, боль и стыд. Он шагнул в прихожую и вцепился в Нину, словно в спасательный круг, повиснув у неё на шее.
Они стояли оба и плакали. Наконец, Нина проговорила:
— Что же ты наделал, глупый… Что наделал?
— Прости, Ниночка. Я понимаю теперь, что дурак. Но не мог от неё оторваться. Словно околдовала. Как будто опоила чем. И что теперь делать, сам не знаю. Но и без тебя мне плохо. Я, наверное, скоро умру…
— Мне бы было легче, если бы ты умер. Прости, но это так. А иначе – предательство. И только, — ответила Нина. – Я ведь тоже живой человек. Я – женщина, а не только твоя нянька. И тоже думала, что умру без тебя. Но, как видишь, жива…
Они стояли рядом и не могли разнять рук. Наконец, Нина сказала:
— Иди, что ж, тебя там ждут.
— Это и всё, что ты мне можешь сказать? – спросил Николай, жалобно глядя на неё.
— Нет. Слушай. Ты мгновенно ушёл. Я была в шоке. Если хочешь вернуться, то возвращайся немедленно. Прямо сегодня. День даю на размышление. Иначе моё сердце не выдержит. Годами я твоего возвращения ждать не могу. Не придёшь, значит – всё окончательно кончено.
Николай повернулся и вышел. А вслед за ним пришла через несколько минут Валя.
— Мама, что с тобой опять? – она погладила лоб матери, лежащей на диване. – Чай пить будем? Ты вся горишь опять…
— Нет, не могу я ничего ни пить, ни есть, — слабым голосом ответила Нина. Она скрыла от дочери визит отца.
Валя скоро ушла. А Нина всё лежала на диване, боясь пошевелиться. Она прислушивалась к каждому звуку и шороху в подъезде, но было тихо. И ночь прошла так же тихо, беззвучно, словно всё вымерло вокруг…
Дни летели быстро, в работе, делах, хлопотах по дому. Валя затеяла ремонт у мамы, чтобы Нина Ивановна отвлеклась от своих мыслей об отце. Дочь понимала, что боль расставания всё ещё тревожит мать.
Состоялся развод. Нина, напившись успокоительного, была словно в тумане, хорошо, что с ней была Валя. Она проводила мать до дома и даже оставалась ночевать несколько ночей.
В отпуске они тоже были вместе. Поехали навестить свою родственницу в Крыму. А когда вернулись, то узнали, что Николай лежит в больнице. С тех пор такие известия приходили от отца часто.
— Ну, вот. Раньше всё по санаториям я его лечила, а она – в больницы пихает. Не протянуть ему с новой женой долго…
Николай умер через пять лет. Нина почти спокойно восприняла это событие. На похороны не ходила. И сына Николая никогда не видела… Она вышла на пенсию, радовалась рождению внучки, часто ездила помогать дочери сидеть в няньках.
— Какое счастье, — говорила Нина. – Валюша…Да…Вот кто-то уходит, а молодёжь на смену старикам приходит в жизнь… Пусть будут только все здоровы и счастливы. Пусть будут…
