Не надо печалиться
— Ваня, это ты что ли?! — Степан не поверил своим глазам.
На пороге стоял сын. Стоял в лёгкой курточке, хоть на улице и была зима.
— Я, батя, я… — Иван крепко обнял отца. — Извини, что без предупреждения. Приехал, вот, на недельку…
— Да, давненько тебя у нас не было. — Степан крепко прижался к сыну, потом отстранился и стал его внимательно разглядывать. — Сколько лет мы уже не виделись? Года три? Одни звонки да сообщения.
— Да, года три, наверное, есть. — Сын прошёл не спеша к окну, посмотрел на улицу и невесело усмехнулся. — Всё как раньше… Снега по пояс. Я ведь к дому так и не доехал. У сельпо машину оставил. Пока шёл до нашей избы — задубел.
— Ничего. Скоро тепло будет. Снег сойдёт, мы телят с мамкой возьмём на доращивание, — улыбнулся отец. — И жизнь опять зашевелится.
— Неужели всё ещё этим занимаетесь?
— А куда деваться? Чего-то делать надо. И доход, опять же стабильный.
— Я же вам деньги посылал. Неужели не хватает?
— Ну, я на них запчасти покупаю, — улыбнулся отец, — солярку, инструмент и всё такое. В хозяйстве без техники никак.
— А мамка сейчас где?
— В центр на автобусе уехала. На рынок, яйца продавать, и ещё кое-что по мелочи. У нас же кур три десятка, и три козы. Но, молоко пока козлятам уходит всё.
— Ого. Буржуи вы, значит.- Сын невесело усмехнулся. – Ну, и хорошо, что мамки пока нет. Поговорим с тобой как мужики. А то сейчас опять начались бы слёзы. И так тошно.
— А ты чего это такой хмурной? — Степан сел на стул, не сводя с сына глаз. — Случилось чего?
— Бать, ну ты даёшь. — сын тоже сел на стул. — Ещё спрашиваешь. Телевизор что ли не смотришь? Слышал, чего наши учудили. Воюют…
— Ну, так, пришлось… Сейчас все об этом только и говорят. Ничего, скоро всё образумится. Всё будет хорошо.
— Это у тебя с мамкой всё будет хорошо. — Сын тяжело вздохнул. — А у меня, батя, всё плохо.
— Ну? Не может такого быть.
— Может, батя, может. Мой же бизнес с заграницей был тесно завязан. Все счета мои там, все деньги и всё такое. Всё перекрыто, всё заблокировано, и главное, выехать туда теперь свободно не могу.
— Прямо совсем не можешь?
— Ну, смочь-то, можно рискнуть. Но мне оттуда партнёры пишут, что опасно это. Не любят сейчас там наших. Вот такие дела.
— Это хорошо, — хмыкнул вдруг Степан.
— Что хорошо? — не понял сын.
— Что партнёры тебя предупреждают… Ну, ничего, Ванёк, ты же мужчина с руками и головой. Ну и пёс с ними, с этими счетами. Ты возвращайся сюда, и здесь начинай жить заново.
— Куда, сюда? — опешил сын.
— Сюда, в село.
— В село? В сорок лет? После того, чего я добился? Ты чего, бать, с ума сошёл?
— Нет, не сошел. Наоборот, я тебе дело говорю. Бери свою Любку в охапку и дуй на свою малую родину. Здесь у нас – раздолье. Ферму с тобой организуем.
— Любку в охапку, говоришь? – Иван грустно посмотрел на отца. — Её в охапку взять теперь не получится. Всё, доигрались мы с ней.
— Что, неужто она так телеса свои отъела, что не поднимешь? Или, наконец-то, беременна?
— Любка, после того, как у меня стало всё рушиться, сбежала за бугор, батя.
— Куда?
— А туда. У нас же в Испании домик теперь имеется. Вот она туда и рванула.
— А ты?
— А что, я? Дом на неё записан. Мы же с ней гражданским браком жили… Так что я теперь без бабок, без жены, и без недвижимости за границей…
— Это хорошо, — опять обрадовался отец.
— Бать, ты чего говоришь?! – воскликнул сын. — Ты чего радуешься моим бедам?
— Какие же это беды, Ванёк? Это раньше у тебя беды были, когда ты был при больших деньгах да при такой жене. А теперь ты свободен от бед, Ваня. Твоя жизнь только начинается. Кстати, Верку Бурмистрову помнишь?
— Конопатую что ли?
— Ну, да. Она недавно сюда вернулась, к матери, с двумя детьми и без мужа. Хорошая стала женщина. Красивая. Всё при ней.
— Ты на что намекаешь?
— На то и намекаю. Чтобы жить в селе, жена должна быть сильная и надёжная. Правильно?
— Какое, село? Даже не думай об этом. Я бизнесмен. Моё дело — головой думать, а не землю на тракторе пахать.
— А что, забыл уже, как трактор заводится.
— Да не забыл я ничего. Просто я деньги привык делать большие, а не за мелочью гоняться.
— Понимаю. Всё понимаю. Но раз время такое пришло, передохни от больших денег, сын. Успокойся. Почувствуй свободу.
— Какую свободу? От чего свободу?
— От больших денег. Насладись тем, что есть. Нам же пока достаточно?
— Пока да. А дальше как жить?
— А так же, как наши деды жили. Он же сдюжили? А мы что, не их потомки? Запомни, Ваня, жизнь только начинается. Кстати, я как раз, сейчас собирался нашу улицу от снега прочистить, до трассы. Да видишь, к твоему приезду не успел. Про нас часто в районе забывают, вот люди меня и просят. Может, ты рванешь? Дорога людям нужна. Трактор наш на ходу.
— Ты чего, «Беларусь» в металлолом ещё не сдал?
— С ума сошёл? Я его перебрал, он теперь как новенький. Почистишь? Люди очень просили.
— Легко, бать. — Сын вдруг резко встал со стула и весело улыбнулся. — Хоть, вспомню молодость. Переодеться есть во что?
— Да не торопись ты, — улыбнулся и отец. — Поешь с дороги.
— Не хочу. Внутри у меня всё горит. Уже несколько дней горит, того гляди — сердце остановится. Может, за работой полегчает.
— Ещё как полегчает. Тогда иди, вон, в свою комнату, там в шкафу все твои старые вещи до сих пор хранятся. Переодевайся, и в бой. Да возле дома Бурмистровых как следует почисти, чтобы оценили твою работу.
— Ну, батя… — Иван засмеялся. — Ладно, правильно, ты говоришь. Поживу у вас недельку, подумаю — чего да как. Прав ты. Отдохнуть мне от всего надо…
— Недельку, это хорошо… — пробормотал Степан, когда сын скрылся в своей комнатке. — За недельку мы тебя к Верке попытаемся пристроить. Лишь бы, она не упёрлась… Тоже ведь, девка с характером…
