«Какое красивое платье! Вот бы мне хотя бы один разок в нем форсануть на дискотеке. Я бы Нинке, Ирке показала бы, какая я деревня в лаптях».
Клава стояла в фуфайке, в резиновых сапогах и одним пальчиком трогала на вешалах платье. Продавец ходила по пятам, словно боялась, что платье вот-вот Клава снимет с плечиков и засунет запазуху.
Ни с того, ни всего Клава стала оправдываться:
-А у меня руки чистые, и сапоги я перед тем как в магазин зайти, в луже помыла, прямо около вашего магазина такая лужа, хоть сама купайся.
Засмеялась таким заливистым смехом, что многие посетители на смех повернулись. Некоторые смотрели на Клаву брезгливо и одна из модниц сказала:
-Вот и примеряй платья после такой свиньи.
-Да я с работы, я чистая, просто со стройки, — и, как бы извиняясь, стала теребить свою фуфайку, — я в обед прибежала, мы тут рядом дом строим.
Все, кто попроще, заулыбались, а одна и говорит:
-А вы примерьте ,мы оценим.
Среди нескольких женщин оказался и он: высокий, красивый, пришёл со своей девчонкой покупать ей платье. Она уже собралась уходить, а он сказал:
-Давай посмотрим, как в золушку превращается фуфайка.
Услышав, что ей предложили померить платье, Клава быстро сходу сбросила сапоги и побежала в примерочную.
Копошилась, возилась, пыхтела долго. И вот. Тишина. Зрители с разинутыми ртами, с замиранием сердца смотрели на Клавдию.
Девчонка попыталась увести своего парня поскорее из зала, но он смотрел с таким восхищением, с таким любопытством на Клаву, не мог сдвинуться с места, словно его приколотили к полу гвоздями.
Платье облегало её стройную фигуру, декольте соблазнительно открывало грудь. Длинная шея с пульсирующей жилкой, осиная талия, шикарный волос, крупные глаза, нежная бархатистая кожа приписывали Клаву к красавицам, а в этом платье к моделям.
Платье было жемчужного цвета и прекрасно подходило к её зелёным глазам. От любопытных глаз красавица засмущалась и скромно улыбнулась.
Ей очень шло это платье, и она это знала. От радости, что все смотрят на её с восхищением, начала медленно вальсировать.
Её подхватил Роман. Все зааплодировали.
-Как можно с такой тонкой, длинной шеей, а значит с утонченной натурой, значит с высоким тактом и в фуфайке, в сапогах. Не пойму, откуда такая золушка с фигурой балерины?
Клава посмотрела на часы и опрометью побежала на работу. Начальник опять отчитал её и пригрозил уволить за опоздание на работу.
Клава начала у него канючить аванс. На что он посмеялся:
-Ты поцеловать в губы за аванс дашь, тогда выпишу.
Так и разошлись, надув друг на друга губы. Ночью приснилось платье. Как будто она в нем плывёт как облако, на землю её опускают крепкие большие руки. Наверное надо на землю опуститься, а не бегать без денег в магазин и смешить людей в своей фуфайке.
Не выдержала Клава, через неделю опять пошла посмотреть, висит ли это платье. И вдруг видит, что его примеряет девчонка. В этот момент ей так страшно стало, что его купят, но девчонке оно было мало. Заметив, что платье не собираются покупать, а вешают на место, Клава обрадовалась.
Спускаясь по лестнице вниз, вновь увидела того парня, который, как оказывается, приходил каждый обеденный перерыв в этот магазин, в надежде опять увидеть «фуфайку».
Он не стал скрывать своей влюблённости и сразу сказал, что хочет её встретить с работы и проводить до дома. Клава засмущалась. Уж очень ей показался Роман богатым, надменным, с ехидством.
На имя Клава засмеялся, и было видно, что он подумал, что у него ещё Клав не было.
Клава жила с папой, мамой и с братиком. Обыкновенная семья, каких сотни тысяч. Папа- водитель, мама- медсестра, братик — школьник. Семья со средним достатком, а иногда вообще без достатка.
Не получалось у Клавы себя побаловать, так как всю зарплату отдавала в семейный бюджет. Много денег уходило на лечение папы. После аварии он страдал болями в спине. Подруги говорили Клаве, что пора найти себе парня, и пора своей красотой подрабатывать, то есть требовать подарки. Рома умел и хотел ухаживать за Клавой.
Ее весёлый нрав, непосредственность, граничащая с наивностью, безкорыстность, открытость забавляли Романа.
До Клавы он встречался с надменной, высокомерной, избалованной, требовательной девушкой. С Клавой он отдыхал. Своим позитивом она заряжала Рому, и с ней он отключался от всех проблем и нерешенных задач.
Проблема была с мамой, а точнее с её запретами встреч сына с маляршей. Не понимала она, как может молодой адвокат встречаться с девушкой, в окружении которой мужики с перегаром, матом, грубостью.
Она не понимала, что на стройке работают люди далеко не пьяницы и не проходимцы.
Люди строили дома для таких, как Роман, и зарабатывали свои деньги честным трудом.
Стыдиться своих коллег Клава не собиралась, а наоборот, зная их, ими гордилась. Мама думала, что у Клавы очень низкий интеллект. Ей в голову не приходило, что Клава разрабатывала эскизы интерьера квартир, что в свои выходные дни она была нарасхват у новосёлов, она славилась как маляр- художник.
Работала в бригаде по отделке квартир и была дизайнером интерьера. Любую детскую комнату она превращала в сказку.
Она подбирала такой колор, что никто в природе не знал о сосуществовании таких цветов. Её палитра была сочной, яркой. После окончания художественной школы планировала поступать в институт, но болезнь отца, операция за операцией нарушили все планы.
Зарабатывал она хорошо, но все деньги уходили на лечение папы. Благодаря этим деньгам, он встал на ноги. Клава не знала, любит ли она Рому. Ей нравилось, как он ухаживал за ней, какими влюблёнными глазами смотрел на её. Всегда интересовался здоровьем папы, приглашал в рестораны, в театр, в кино.
Всё было замечательно, но никогда не приглашал домой и мало говорил о своей семье. Но все-таки пригласил познакомиться с родителями и пожалел об этом.
Встретила молодая красивая женщина, на улыбку Клавы ответила оценивающим взглядом. На скромную одежду почему-то скривила губы, недовольным голосом сказала, чтобы проходили за стол, раз пришли.
Некоторое время было тихо, но звонок в дверь нарушил тишину, и на пороге появился Ромин папа. Он менее оценивающим взглядом рассматривал будущую сноху, но задавал такие вопросы, как будто проверял на слабоумие.
Клава, улыбаясь, рассказывала о любви к своим родителям, какая славная мама, какой замечательный папа. Когда папа возвращался из длительных поездок, то они по гулу машины знали, что он едет, и наперегонки бежали встречать , а уж какие он привозил игрушки, то по сей день не поднимается рука их выбросить.
Рассказала об аварии, и как они радовались первому шагу после очень длительного лечения. Клава вся светилась, вспоминая своих родных.
Мама Ромы с насмешкой сказала:
-Да уж, дальнобойщик, это круто.
Клава поняла язвительные насмешки, пренебрежительные взгляды, но была очень долго вежлива.
В одну минуту так ей стало обидно за себя, за маму, за папу, что ей уже было не до этикета и такта. Клаве так и хотелось спросить: «А вы чем занимаетесь? Не работаете, как я поняла, глянцевые альбомы листаете, читаете про звёзд, а сами-то звезду достали?»
Вслух сказала:
-Вы смеётесь над маляршей, а я горжусь своей работой, я её люблю, бетонные серые квартиры делаю красивыми, уютными. Я ночами не сплю, составляю колор , в уме складываю пазлы интерьера. Вы живёте в квартире, которую построили мои коллеги, друзья, и вы с презрением смотрите на меня. А папа-дальнобойщик вашего хлеба тоже не ел, а на суде, который состоялся по поводу аварии, вот один богатенький сынок, в пьяном состоянии совершивший аварию, наняв такого же бестыжего адвоката, выиграл суд, не заплатив и не извинившись перед отцом. Но тот же сынок был не сыном строителя, а сыном чиновника. Я живу среди людей и все меня ценят и уважают за мой труд, за то, что я приношу всем радость. Своих родителей я не стыжусь, я горжусь ими.
Все сидели с красными лицами.
-Рома не утруждайся, не провожай.
Клаве так хотелось уязвить несостоявшуюся свекровь, но слезы не дали больше ничего сказать. Но Рома заметил, что во взгляде было столько обиды, разочарования.
Он хотел встать и пойти за Клавой, но какая-то сила не давала сделать и шага. Эта сила называлась стыд за родителей, стыд за свое неумение постоять за свою любимую: «Мама, ты зачем так себя вела? Отец, почему вы смеялись над её открытостью, её простотой? Вы что думаете, она хуже меня или её родители хуже вас? Вас замучил снобизм. Я знаю, что она меня не простит, но и я вас не прощу»
На удивление самой себе Клава быстро успокоилась. Надела то платье, купленное на премию, просто гуляла полный вечер одна. Ею многие восхищались, многие проезжающие парни сигналили, девчонки оборачивались вслед, а она шла одна и думала: «Разве без положения люди не так дышат, видят, чувствуют, радуются, не так любят, не так мечтают, не так рожают.,не так хотят жить? Разве им не так больно, обидно?»
Клава думала, что положение, занимаемый пост, делают человека более ответственным, воспитанным, внимательным, тактичным, великодушным, и в первую очередь требовательным к себе, а выходит наоборот.
Клава запуталась в своих мыслях, не могла понять Романа. Только начинала оправдывать его, как тут же перед глазами вставали ехидные ухмылки его родителей и его наклоненная голова.
Многое не могла понять Клава, анализировала свои ответы на каверзные вопросы папаши, и сожалела, что не сразу ушла, а позволила им насладиться её смущением, растерянностью.
«Эх, Ромка, Ромка, я-то думала, что у нас любовь, а у нас смотрины, видать твои родители в облаках летают, а мы-то все приземленные, не по нраву видать вам руки мозолистые, пальцы в золотых кольцах вам подавай».
Рома пришёл через два дня с букетом роз, но Клава не смогла смотреть на него как прежде, какая-то пружина образовалась внутри и постоянно Рому отталкивала.
Что-то надломилось в душе, больно было внутри груди от обиды, не могла Клава быть прежней, а тем более не захотела быть униженной и недостойной.
******
Клава по прежнему все силы отдавала любимой работе. Папа после лечения в реабилитационном центре восстановился. Радости у них не было предела..
Родители даже не знали, какие деньги платила их дочь массажисту и врачам, какие она разработала эскизы интерьеров в их домах.
Многие хотели получить её консультации, прежде чем приступить к ремонту своих квартир. Клава обладала каким-то чутьем внутреннего мира заказчика. Глядя на человека, пообщавшись с ним, она безошибочно могла угадать его желания, что и как он хочет изменить в своем жилье.
Поражались мастерству подбора красок. Многие не понимали, откуда берутся такие цвета, которых в принципе в природе не существовало?
Со временем она стала звездой среди дизайнеров. Деньги, признание среди коллег, и не только среди них, не испортили характер девушки в фуфайке. Она по-прежнему оставалась простой, отзывчатой, доброй, улыбчивой простушкой.
У неё появился свой офис, где она принимала клиентов. Многие готовы были ждать её консультаций очень долго. Так и Роминой маме подсказали адрес Клавиного офиса.
Купив квартиру для сына, она желала переплюнуть всех своих подруг, сделать квартиру с неповторимым интерьером.
Не сразу она узнала Клаву. Перед ней стояла самодостаточная, в деловом костюме, в туфлях на шпильках, ну очень красивая женщина. Перед ней стояла та Клава с изящной фигурой балерины.
Перед заказчицей Клава выложила журналы своих работ, и, глядя на эти труды, мама Ромы не могла не воскликнуть:
-Какая красота, неужели это ваши работы? Я хочу все, как здесь!
Клава ответила:
-Сейчас ребята заняты, много заказов, а вот когда освободятся — то пожалуйста. А сейчас я с вами прощаюсь, меня ждут.
При выходе из офиса Лидия Сергеевна столкнулась с очень привлекательным молодым человеком, на руках которого был маленький ребёнок. Она услышала, как за дверью раздался смех.
«А ведь на месте этого парня мог быть мой сын, и внук», — с большим сожалением подумала Лидия Сергеевна.
От услуг Клавы она отказалась, ей было тяжело видеть счастье, от которого она когда-то отбивалась, что было силы.
Наталья Артамонова
