Мария Тимохина осталась совсем одна к своим шестидесяти годам. Родители умерли, оставив ей большой добротный дом с садом. А личная жизнь ее так и не сложилась, и в родном поселке Богачёво ее за глаза называли «вековуха».
В ранней юности Маруся была робко влюблена в вихрастого красавца Стёпку Морозова. Он был на год старше, очень шумный, разбитной. Гонялся по селу на велике, а по вечерам с девчонками погуливал. А они с него глаз не спускали.
Только вот Машу он не замечал. Худенькая, тихая, с двумя косичками, она не вызывала у него никакого интереса. Другие девчата побойчее, улыбчивые да и фигуристее. Вот с ними Степан и проводил долгие летние вечера, а осенью его забрали в армию.
Маша на проводы пришла, да так и простояла в стороне, не замеченная предметом своего обожания. Но твердо решила для себя, что дождется его. Повзрослеет, станет девушкой не хуже других и завоюет его сердце. Другой никто ей был не нужен.
Но не сбылись ее девичьи мечты. Степан нашел свою любовь в чужих краях и домой так и не вернулся. Маша плакала навзрыд, маманя успокаивала ее, говорила, что встретит она еще свою любовь.
Но и этого не случилось. Сначала Маруся замкнулась в себе, переживала, и ни к кому другому у нее душа не лежала. Девчонки одна за одной замуж повыходили, деток стали рожать. А Маша все одна. Посватался к ней было паренек из соседней деревни, но получил отказ.
Мать с отцом только головами качали: чем он ей не угодил? Ну да, рыжий да щуплый. Так ведь и нет больше никого в округе. Чем думает девка, на что надеется?
Но Мария ни на что не надеялась уже. Степан исчез из ее жизни, даже к матери с отцом почти не наведывался. Совсем городской стал, семья, дочь у него. Родители часто их навещали и внучку иногда на лето привозили. Хорошенькая, ясноглазая Маринка.
Но Маша не любила ее, а точнее, старалась не встречаться и не смотреть в ее сторону, благо на другом краю села жили. Даже, говорят, и Степан с женой приезжал пару раз, но встретиться им было не суждено.
Всю свою жизнь Мария на птицеферме проработала. Любила она живность пернатую. На одинокую жизнь не жаловалась, за родителями престарелыми ухаживала. И вот ей уже скоро шестьдесят…
Маму с папой схоронила. За могилками их смотрела, придет, всплакнет, но только от тоски, без жалоб на свое одиночество. В нем никто кроме нее самой не виноват.
Эта весна выдалась на удивление теплая! Небо синее в белоснежных облачках, цветущие сады, прозрачный воздух, пронизанный солнечным теплом. А у Марии во дворе яблоня зацвела, старая совсем, уж пару лет не плодоносила.
А тут вдруг заневестилась бело-розовыми цветами. Чудеса да и только! Стоит Маруся, дышит ароматом и разглядывает свою красавицу, которую чуть было не срубила прошлой осенью.
— Наваришь, Мария Андреевна, яблочного варенья в этом году, — услышала она мужской голос и вздрогнула от неожиданности.
Обернулась, а у калитки сосед Матвей Егоров стоит. Овдовел он год назад. Сын единственный в город уехал, семью завел. Навещают отца по большим праздникам, и то через раз.
— Ты чего тут, Матвей? – спросила его Маруся.
— Да вот, в город к сыну ездил, конфет купил тебе в подарок. На-ка, — сказал он и протянул большую коробку дорогущих «Слива в шоколаде».
— Ну спасибо, — слегка удивилась Мария. – Я осенью тебе яблок принесу взамен, — добавила она, смущенно улыбаясь.
Потоптался Матвей у калитки еще немного, да и домой пошел. Было такое чувство, что еще что-то сказать хотел, да не решился. Рубашка на нем новая, брюки со стрелками. Видный такой, интересный.
«Уж не ухаживать ли за мной решил?» — подумала Мария, и сама своим мыслям удивилась. – «Ой, только не это. Люди засмеют, на старости лет невеститься».
Она посмотрела вслед Матвею, а он как почувствовал, обернулся, и Маруся заспешила в дом.
А вечером он снова наведался к ней под каким-то благовидным предлогом. Мария из вежливости предложила ему чаю с теми самыми шоколадными конфетами. Он не отказался.
И как-то незаметно эти вечерние посиделки стали для них обычным делом. Она ждала вечерами, что скрипнет калитка, и Матвей вновь появится на пороге. Женщина изменилась: голос стал звонче, взгляд приветливей, да и на душе веселее.
В этот вечер Маруся сама собралась в гости к Матвею, так сказать, с ответным визитом. Напекла пирожков с повидлом, надела платье в розах, причесалась красиво и «Серебристым ландышем» подушилась, привезли им в магазин на прошлой неделе.
Идет она по улице, Матвей через три дома от нее жил. И вдруг слышит за спиной:
— Маруська, Тимохина! Ты что ли?
Оборачивается, видит солидного мужчину с легкой сединой, одет по-городскому: джинсы, рубашка модная. И взгляд знакомый до боли! Все тот же, Степана Морозова взгляд, от которого она замирала в далекой молодости, если он вдруг взглянет не нее!
И не стало для Маруси ничего вокруг существовать, будто мир вдруг поменялся, время остановилось, и все ушло на задний план. Только он и она, как тогда в ее мечтах, долгих сорок лет назад…
Вскоре они уже сидели на ее чистой, уютной кухне и уплетали пироги предназначенные Матвею. Он рассказывал ей о своей жизни, о разводе с женой на старости лет и о желании поселиться в родном посёлке, заняться садоводством.
Степан с гордостью достал из портмоне фотографию, любовно разгладив ее:
— А это Маришка, моя доченька, взрослая совсем стала…
С фотографии на Марию смотрела красивая девушка, и ей опять стало неприятно, как тогда, когда она видела случайно его маленькую дочь, а сердце ныло от тоски.
— Красавица, — сказала она все же, чтобы подбодрить поникшего было Степана.
Узнав, что Мария одна, он стал проявлять к ней знаки внимания, и впервые за всю свою жизнь она вдруг почувствовала себя такой счастливой!
Еще бы, в молодости поклонников не было, а сейчас сразу два! И это заставляло ее сердце трепетать, хотя она уже знала, кого предпочесть: свою первую, так и не забытую любовь.
Матвей наведался к ней с разговором:
— Как же так? У нас же все хорошо было, в жены позвать хотел. А теперь что? К этому Степану уйдешь? Маруся, у меня ведь серьезные намерения.
— И у меня серьезные. Прости, Матвей. Но сердцу-то не прикажешь. Девичья любовь…
Весь поселок наблюдал втихаря за развитием событий! Это ж надо, вековухой всю жизнь Маруська прожила, а тут женихи лбами столкнулись! Поди ж ты!
Только любви у них со Степаном так и не получилось. Дочка его, красавица, на дыбы встала, как узнала, что у отца зазноба появилась.
— Нас с матерью бросил здесь одних, а там у тебя, значит, любовь! Запомни, папочка, я тогда тебе больше не дочь! Не увидишь меня никогда, если на этой деревенщине женишься!
И Степану ничего не оставалось, как сделать выбор в пользу обожаемой дочурки.
— Прости, Маруся, знаю ее характер. Не даст она нам жизни.
Так Мария снова осталась одна. Со Степаном не получилось, а Матвей обиделся и глаз не кажет. Но оно и понятное дело. Долго отходила Мария от всех этих потрясений. И Степана как будто выжгло вдруг из ее сердца.
Наступила осень, все такая же теплая, золотая. А яблонька в саду одарила ее плодами сполна. И в один солнечный погожий день Мария как ожила вдруг. Набрала в корзинку спелых сочных яблок, надела все то же платье с розами и отправилась в гости за три дома.
Матвей открыл ей и посмотрел удивленно.
— Вот, — сказала она протягивая ему корзинку, — я же обещала тебе тогда, помнишь?
— Как не помнить? Все жду, когда же эта вертихвостка обещание свое выполнит? – шутливо сказал Матвей и пропустил ее в дом.
Мария засмеялась и ответила:
— Всю жизнь была застенчивой, скромной. А теперь и вертихвосткой не грех побыть. Ставь чайник, Матвей Петрович. Я надолго к тебе.
И больше уж они не расставались на радость всем своим сельчанам. Всем, кроме одинокого Степана Морозова.
— Дочку слушай, да сам не плошай, — перешептывались женщины в селе. На том и успокоились, радуясь за «молодых».
Ведь шестьдесят еще не осень, а только бархатный сезон!
