— Юля, я думаю, мой батя… того…
— Что “того”? Записался в кружок дайверов? Закон нарушил? Киоск ограбил?
— Что у него… да роман он с кем-то закрутил!
— О, дай лоб потрогаю, — Юля изобразила градусник, — Холодный. Тебя не знобит? Сотрясения нет? Нигде сегодня не падал?
— Юля!
— А как иначе возникла эта фантастическая теория?
— Он… Он… — с придыханием говорил Даня, заикаясь, — Он… Мама сказала, что он одеколоном сегодня побрызгался, ушел весь такой вальяжный, и полдня где-то пропадал, а пришел счастливый. И в барбершоп сходил!
Юля, откинувшая свое пособие для начинающих садоводов, удивилась такой развязке.
— Что?
— Барбершоп – это мужские салоны, где стрижки делают и бороду, и…
— Я не про барбершоп! – психанула она, — Диво дивное, Степан Семенович зашел постричься. Одеколоном набрызгался! Вы с мамой поэтому решили, что у него есть женщина? О, он же и счастливый ходит! Что это делается…
— Юля, папа – коренной заводчанин.
— По-твоему, заводчане не могут ходить счастливыми? По определению? Встал к станку – обрек себя на грусть?
Что Даня, что свекровь… Как придумают себе что-то… Недавно услышали, что введут налог на застекленные балконы. Юля посмотрела – нет такого законопроекта. Но Даня и Дарья Тарасовна все нервы сотрудникам налоговой вымотали. Потом пошли в МФЦ и там тоже всем нервы вымотали, прежде чем убедились, что переживать не о чем.
— Юля, мой папа простой работяга, и “барбершоп” для него – набор букв. Он стрижется “побыстрее и покороче”, а тут модельную стрижку сделал и даже укладку!
— Захотел человек следить за собой…
— Он ногти кусачками обгрызал, а тут маникюр.
— Что, в малиновый он их выкрасил, если вы так распереживались?
— Подпилил.
— Все?
— Ну.
— Даня, сейчас я кое-что проясню. Твой папа, как ты сам сказал, 40 лет стоял у станка. Из досуга у него был только гараж и футбол в записи. Ходил он в своей клетчатой, выцветшей рубашке, которую Дарья Тарасовна втихаря на тряпки пустить неоднократно пыталась. Сейчас Семен Степанович отдыхает и радуется всем благам цивилизации. Можно человеку хоть на стрижку спокойно сходить, без ваших претензий?
— Еще поспорим…
Даня не угомонился. Заручившись согласием мамы, он выкрал у папы ноутбук, который самолично ему дарил на прошлый Новый год, и залез на его страничку. На все его странички.
— Откуда пароли? – негодовала Юля.
— От мамы ничего не утаишь.
— И Дарья Тарасовна в сговоре??
— Конечно.
— Вы лезете в его личное пространство. Тебе было бы приятно, если бы я прочитала все переписки и прошерстила всю почту? Или прослушивала твои звонки? Вы своим недоверием как раз и подталкиваете его к тому, чтобы пойти налево, где его не будут обыскивать. И не будут на него жучки ставить. Прослушки пока нет?
— А годная идейка…
— Даня-я-я…
Муж копался в страничках своего отца, будто его туда звали.
— Есть!
— Диалог с женщиной? С ровесницей? Или моложе?
— Сейчас все прочитаем… — Даня потер ручки, — Маргарита Счастье. Он записал ее, как “Маргарита Счастье”! Счастье его! А мама, которая с ним с 1985 года – это не счастье было?
— Негодяй…
— Убедилась? Интуиция работает, как часы. Что у нас тут… — на какое-то время Даня забыл про Юлю, — Транзакции. Расписки. Какой-то залог. А, тут дата и время встречи. Но на романтическую прогулку это как-то не очень похоже.
— Так это его женщина или нет?
Даня наткнулся на любопытный скриншот.
— Плохо.
— Они встречаются?
— Нет.
— Тогда почему это плохо?
— Потому что она никакое не “счастье”. Это организация, которой папа перечислил кучу денег, носит название “счастье”, а эта Маргарита – представитель той организации. Это пирамида.
— Но причем тут одеколон? Барбершоп?
— Мы это и выясним.
В переписках Степана Семеновича было много занимательного: он отправлял скриншоты чеков не только Маргарите, но и другим мошенникам. Ему наобещали золотые горы: увеличить капитал за месяц в тридцать раз. Никакие, даже самые топовые акции, такую доходность дать не могут. Это и ребенок поймет.
Но жадность…
Папа скорчил обиженную физиономию, когда его уличили:
— Залезли на мою страничку? А я гадал, куда мой ноутбук подевался…
— Папа, сколько ты денег перевел этим аферистам? И для них ты наряжался?
— Я хочу хорошо одеваться, как истинный бизнесмен. Надо соответствовать.
— Чему?
— Заработку. Если вы читали, то уже, наверное, знаете, сколько я скоро заработаю. Как сниму деньги, так отвезу вас всех на Мальдивы. Или о чем мечтает молодое поколение. Не благодарите.
— Это ты деньги под какой процент положил? Под 1000% в месяц? Нет такой доходности.
— У банков нет, а тут люди вертятся, крутятся, преумножают. Они знают, как из миллиона сделать сто миллионов.
— Почему не миллиард? – улыбнулась Юля.
— Тут не до смеха, Юль, — сказал Даня, — Ты, Юль, тоже пока не до конца осознала, какую сумму он туда спустил.
— 400 тысяч? – у Юли пропала улыбка, — 600?
— Пять миллионов.
— Ско-о-олько???
— Сейчас мама должна уже подъехать. Юль, ты в “скорую” позвони, а то, боюсь, они не успеют…
— Дети! – отец вспомнил, что он тут старший и, значит, главный, — Дети, вы чего всполошились? Через день я переведу все, что заработал, на свои счета. Встретим пенсию в шоколаде. Вам тоже можно больше никогда не работать. Это солидная фирма. Я уставные документы проверил.
— Откуда деньги, па?
— Наши с мамой сбережения. Моя дача, которая от сестры перешла. И…
Мамина походка уже говорила о том, что она в ярости. Папа не закончил фразу, и Даня напрягся: дача, сбережения… с этим придется простится, но там, скорее всего, еще и кредиты сейчас вылезут. Тогда “скорая” к маме точно не доедет.
— Даня, ты раскрыл этого Казанову? – накинулась мама.
— Вот, кто все затеял, — ответил отец.
— Мам, ты присядь. Нет никакой женщины. Если бы она была, то, считай, мы бы отделались легким испугом. Надо поговорить.
***
Никто не перевел Степану Семеновичу деньги. Семью на Мальдивы он не отвез. Сбылись все худшие предположения – Степан набрал займов, обнулил кредитные карточки.
Поход в полицию никого не обнадежил.
— Надо квартиру продавать… — сказала Дарья Тарасовна, — Иначе не расплатимся никогда. Еще на тебя, сынок, перейдут эти займы.
— Ясно, что продавать. Но как потом?
— К тебе.
Конечно, они едут к сыну. Не к невестке. Но Юле тяжелее – она дома бывает чаще, а тут будут две хозяйки на одной кухне. И Дарьей Тарасовной лучше восхищаться издалека. И любить ее тоже издалека. Свекровь к Юле не цеплялась как-то отдельно, но она у себя дома генерал, и Юля всегда понимала, что жить с ней невыносимо. Никакого успокоительного не напасешься.
Кстати, Юля заметила, что свекровь сказала “к тебе”, а не “к вам”. Когда они приходили, то она говорила “к вам”. Это навязчивые идеи или Юле уже продемонстрировали, что она теперь тут балласт?
И ее имя начали выделять.
— Юля не сделала.
— Юля не почистила.
— Юля не поедет с нами на рынок?
Свекор был тише воды и ниже травы, он передвигался по дому, как кошка – бесшумно. Из-за его жажды легких денег они потеряли квартиру. Зато Дарья Тарасовна отыгрывалась за обоих.
— Почему вы на меня так кидаетесь, будто это я сделала вас бездомными? – не выдержала Юля.
— А ты и сделала. Все с тебя началось.
— Это как, интересно?
— Ты зарегистрировала Степу в этих… сетях. И через тебя до него добрались эти мошенники и эта Маргарита.
— Через меня? Что?
Зарегистрировала его, действительно, Юля. Дарье Тарасовне тоже предлагалось, но она в цифровые технологии не верит. Ей спокойнее по старинке. А Степана регистрировала Юля. Перед тем, как отправить его в плавание по просторам интернета, она ему все разложила по полочкам, в том числе и про мошеннические схемы. Что нельзя переводить деньги. Нельзя верить в “звонки и письма от банков”. Ни в какие сетки вступать нельзя. То, что Степан куда-то встрял, не вина Юли.
— Зарегистрировала я, но ни с кем не знакомила.
— Эта Маргарита на него вышла через твою Надю.
— Надю?
Тетя Надя… Конечно. Кто же еще. Она погрязла в тренингах, пирамидах и сетевых бизнесах. Иногда она заманивает кого-то из знакомых, чтобы за приведенного клиента ей давали премию. Ну, или списывали долги.
— Да, тетку эту.
— Я ее и не вижу давно.
— Но это ж твоя родственница. Ты и крайняя.
Юля подумала, что Дарья Тарасовна очень сообразительная женщина. Придумала, в чем ее обвинить. И так есть формальный повод расчистить жилплощадь сына, на которой они явно собирались задержаться надолго. Или навсегда. Какая тут невестка?
— Дань, твоя Юля поросят разводить, видимо, планирует. Посмотри, какой бардак на тумбе после того, как она тут кулинарила.
Но Юля чистюля. Она все вытирала.
— Дань, твоя Юля цветные блузки с белыми постирала. Все мои блузки теперь или красные, или желтые, или бурые какие-то…
Но Юля в корзину с ее одеждой не лазит.
Когда свекор залез в пирамиду, Юля и подумать не могла, что это скажется, в первую очередь, на ней самой. И что отдуваться будет она. Да, они много денег потеряли, так бездарно их спустили, но почему Юля теперь на грани того, чтобы разбежаться с мужем?
— Подойдите на семейный совет, — сказал как-то Даня, — Дорогие мои, я всех вас люблю. Но надо жить отдельно. Я подсуетился и приобрел для вас однушку. Выплатим все. Извините, не хоромы, но, чем богат.
Юля никогда не забудет этот прожигающий взгляд свекрови.
