К молодой женщине приехал дядя – родной, брат покойной матери. До этого жил в Перми. У него там комната была.
Дядя с очень сложной биографией. Несколько раз был женат. Его жизнь сотрясали скандалы, потому что «народ подлый попадался».
И вот очередная катастрофа: потерял в Перми комнату. То ли пропил, то ли кто отобрал. Он помалкивал, в подробности не лез и умело уходил от прямых вопросов.
У племянницы – двухкомнатная. От матери осталась. Женщине под сорок. Замужем была, но развелась. Сама натерпелась разного, научилась людям сочувствовать.
А тут – дядя. Они с ее мамой очень в детстве дружили: водой не разлить.
Приехал, сказал, что поживет немного, и уйдет. Или уедет. Как масть ляжет. Не будет напрягать. А пока остановиться негде. Родни не осталась – только племянница, которая, конечно, дядюшку любит – это вне сомнения.
Вербена
Обнялись и поцеловались. Стол накрыли, надо же встречу отметить. Так хорошо посидели. Он детство вспоминал, про сестру свою любимую говорил. Не виделись лет пятнадцать, и на похоронах не был, потому что жизнь тяжелая, и народ подлый – ты же понимаешь?
Она кивала головой и думала, что в его лице видны черты ее матери. Милой доброй матери. Ради памяти – помочь, руку протянуть и вытащить из глубокой ямы. Не дать пропасть. Мать бы поступила точно так же. Хорошая она была.
В знак встречи разрешила подымить в туалете. Но все-таки попросила на улицу выходить.
На утро приготовила завтрак. Оставила на столе: можно разогреть и покушать. И ушла на работу.
Вечером вместе готовили ужин. И дядя попросил купить бутылочку: «Понимаешь, душа у меня болит. Не засну. Мне легче будет. Но это все. В последний раз».
Пришлось дать ему банковскую карточку. Дядя быстро слетал в магазин. И весь вечер весел был. А ей пришлось сидеть и слушать бессвязные рассказы. Глаза закрывались сами – спать хотелось. Но дядя же, и он никак остановиться не мог.
Выходил на улицу пару раз. Когда она была в душе – подымил в туалете. Но она ничего не сказала, только открыла в своей комнате форточку.
На завтрак потратила последние продукты. И умудрилась «наколдовать» обед. После работы – в магазин, за провизией. Дядя хорошо кушает. У него замечательный аппетит.
Пришла, встала у плиты, готовит. А родственник, брат покойной мамы, ласково так в глазки поглядывает. И нахваливает племянницу, и нахваливает.
Она сразу догадалась, к чему клонит. Бутылочка нужна – яснее ясного. Сделала строгое лицо, и сказала, что в последний раз. Он радостно закивал головой. Зажал в руке карточку и в магазин. Очень быстро сходил.
Племяннице приходилось каждый день провизию покупать. И готовить. Дядя говорил, что ей еще немножко потерпеть, потому что жизнь у него тяжелая. Вот-вот кто-то позвонит, предложит работу и деньги. Завтра позвонит, может через два дня.
Прошло полторы недели. Дядя познакомился с соседом. Он тоже очень выпить любит. Стащили у его жены пять тысяч рублей. Сидели в квартире племянницы, жизни радовались. А обворованная жена в закрытую дверь билась. И плакала.
Вляпалась племянница. Что делать? Не выгнать его, никак не выгнать. Жизнь в муку превратилась.
Родственных чувств не осталось. Отвращение и ненависть.
Вербена. Разные цветы. А я и не знал
Пришла к другу-спортсмену. И помощи попросила. Они с товарищем на машине приехали, скрутили дядю, увезли на вокзал, посадили в поезд до Перми. Билет на свои деньги купили.
На прощанье сказали: «Если еще раз у племянницы появишься, не так разговаривать будем».
Друг-спортсмен потом ее спрашивал, как, мол, ты позволила себе на шею сесть? Неужели не видишь, что это за ягода такая? Ты же умная.
А она ответила, что характер у нее мягкий. Нет решительности. Друг снова руками развел: «Хорошо, я у тебя есть. А если бы меня не было? Что тогда»?
Посмотрела на него жалкими глазами. И слезки вытерла.
