Маша стояла прилипнув к окну, наблюдая как уходят два её самых близких и любимых человека. Всегда тяжело терять родителей, но когда от тебя отказываются во второй раз это тяжелее вдвойне. Ребёнок всё время старается понять, что с ним не так, копается в себе, замыкается и потом вырастает чёрствым не способным на проявление чувств человеком.
Маша рано потеряла родителей. Вернее отца у неё никогда не было, а мать убили в пьяной драке. Благо девочку никто не заметил, а то досталось бы и ей. Лишь только на следующее утро, голодная и замёрзшая трёхлетняя Маша выползла из под кровати и босиком прошлёпала в прихожую. Благо дверь была открыта, и девочка прямиком пошла тарабанить в соседскую дверь. Вскоре девочку умыли, накормили и вызвали полицию. Что было дальше она не помнит, помнит только что её привезли в этот детский дом, в котором она прожила почти два года до тех пор пока её не забрала одна бездетная, очень состоятельная семья.
Наверное, за все её мучения и страдания Бог смилостивился и дал ей всё, о чём могла только мечтать каждая девочка её возраста: большая красивая детская, полный шкаф новой одежды, а сколько там было игрушек. Казалось, новоиспечённые родители старательно скупали весь магазин, в надежде порадовать бедную сиротинку.
Машу записали к психологу, отдали в частный сад, потом в частную школу, но на этом её счастливое детство закончилось. Наталья Владимировна, то бишь приёмная мама девочки, почувствовала себя плохо, и вернулась из больницы со счастливой улыбкой на лице. Маша ещё тогда подумала, странно, когда дети болеют, они плачут, а мама Наташа смеётся. Всё оказалось на много прозаичнее, как оказалось, Наталья Владимировна просто ждала ребёнка. Столько лет не могла забеременеть, сколько они мотались по врачам, проходили обследование, лечились, а тут взяли Машу и всё получилось само собой. Не зря им соседка посоветовала сделать доброе дело, приютить сироту. Вот только что теперь делать с этой сиротой, если у них скоро появится свой ребёнок? А вдруг она её будет обижать? Вдруг заразит её чем-нибудь? А вдруг у неё генетика плохая? Вот эти «вдруг» и мешали приёмным родителям Маши любить девочку как раньше. Они часто ссорились, спорили, доставалось и ей, и поэтому Маша подолгу не выходила из своей комнаты, чтобы лишний раз не попадаться им на глаза. А сегодня они молча собрали вещи девочки и отвезли её в тот самый детский дом, откуда несколько лет тому назад забрали в семью. Воспитатели украдкой смахивали слезу. Даже грозная директриса прослезилась, а Маша просто прилипла к окну и провожала взглядом тех, кого уже успела полюбить, и надеялась, что они всё-таки передумают и вернуться за ней. Не вернулись, не передумали. Они даже забыли, что где-то там есть девочка, которая когда-то была их приёмной дочерью, ведь у них уже родилась своя – Оленька.
Оленьку родители любили и всё ей позволяли. Размазала кашу по столу? Ничего страшного, это Оленька так развивается. Сдёрнула скатерть со стола? Это ребёнок так познаёт мир. Кота зашвырнула в окно? Так это же ребёнок, глупая ещё. Когда Оле исполнилось три годика, Наталья Владимировна родила сына, тогда в честь такого события во дворе дома глава семейства даже запустил салют.
Все с непониманием относились к этой довольно богатой семье. Больше всего соседей коробило, как они поступили с приёмной дочерью и часто перемывали кости богатой соседке.
— Помяни моё слово, наплачутся они ещё со своей Оленькой…
— Ой, не говори… Машу как жалко, хороший ребёнок был, вежливый, воспитанный, а эти – оторви и выброси.
И правда Оля росла сущей бандиткой. Она могла подойти к детям и отобрать любую понравившуюся ей игрушку, могла стукнуть просто так, могла насыпать на голову песок. И попробуй поругать её, тогда к ней коршуном на помощь неслась её мать, чтобы её кровиночку никто не обидел, а то что она обижает, так это же она нечаянно. Она же ребёнок, глупенькая ещё. Младший брат Оли – Ваня тоже рос в атмосфере любви и вседозволенности, и на поучения типа, что детей нельзя сильно баловать, Наталья Владимировна с усмешкой отвечала:
— А что? Имеем право! Это выстраданные детки, вы не представляете, как мы их долго ждали. И вообще, вам этого не понять, кто мы, а кто вы.
В такие моменты Наталья Владимировны смотрела на окружающих, вздёрнув нос, всем своим видом показывая, что они должны радоваться, что она вообще с ними разговаривает. Соседи только качали головой, понимая, что в дальнейшем она сама будет не рада, что так относилась к воспитанию детей.
Пока все соседские детки посещали обычные государственные детские сады, Олю и Ваню отвозили в частный сад, где они занимались английским и музыкой. Наталья Владимировна с гордостью рассказывала, о том, что её дети делают значительные успехи и что скорее всего, Оленька станет знаменитой пианисткой, а Ванечка с его знанием английского языка дипломатом. Соседки за глаза посмеивались, мол, не дождёшься… Вот подожди, вырастут твои детки, тебе такое покажут, сама не будешь рада. Как в воду глядели.
Оля выросла и хоть не стала выдающейся пианисткой, но в консерваторию всё-таки поступила. На втором курсе она влюбилась, а потом вышла замуж, и забросив учёбу, переехала с мужем в другую страну. Ваня выбрал профессию юриста, и Наталья Владимировна даже думала, что вскоре её сын откроет адвокатскую контору и в скором будущем станет известным адвокатом, но не тут-то было.
Учился Ваня посредственно, максимум, на что хватило его мозгов, это устроится в какую-то частную фирму по оказанию юридических услуг. Но и тут Наталья Владимировна тешила себя надеждами, мол, конкурентов нужно знать в лицо. Вот наберётся опыта, найдёт слабые стороны противника, а потом такую адвокатскую контору откроет, что все будут обращаться только к нему. Но Ваня не только ничего не собирался менять в своей жизни, он ещё пристрастился к спиртному. Нет, он не пил до потери пульса, но выпивал систематически. То пару рюмок коньяка, то сто грамм водки за ужином, то бутылочку пива за просмотром телевизора, и девушка у него была под стать – любительница выпивки и развлечений.
Когда Ваня впервые привёл Алису домой, Наталья Владимировна схватилась за сердце и устроила сыну взбучку, мол, наш дом приличное место, и я не позволю сюда водить продажных женщин. От чего Алиса обиженно надула губки, а Ваня огорошил свою мать сообщением, что это не продажная женщина, а его невеста и они в скором времени собираются пожениться.
Смотря на это безобразие в коротком кожаном платьице, в сетчатых чёрных колготках и длинных кожаных сапогах выше колен, Наталья Владимировна не могла поверить, что её сын смог влюбиться в такое чудовище. Ваня не только влюбился, но ещё и женился втайне от матери, а потом привёл свою новоиспечённую жену вместе с её многочисленными вещами к ним в квартиру.
Соседи посмеивались над Натальей Владимировной, когда та выносила из квартиры мешки с мусором, в которых бренчали пустые бутылки, мол, так тебе и надо, а женщина, поджав губы, проходила мимо. Спеси у неё было хоть отбавляй, и она всё ещё верила, что в скором времени её сынок образумиться и выгонит эту беспардонную девку на улицу и всё-таки откроет своё собственное дело и тогда она им всем покажет.
Показали, но только ей самой. После смерти мужа, которому на тот момент было всего шестьдесят с небольшим, Наталья Владимировна совсем сдала. Она не выходила на улицу, и всё больше сидела у себя в комнатушке и смотрела в окно. В этой исхудавшей, почерневшей от горя женщине трудно было узнать былую красавицу, которая кичилась своей красотой и происхождением. Дочь звонила не часто, всего пару раз в год и то, чтобы поздравить с днём рождения или новым годом. Сын окончательно запил, и теперь Алиса заправляла всем. Вот и сейчас она что-то ему выговаривала, и Наталья Владимировна только слышала отрывки фраз. Ночью ей стало плохо, а на следующий день она очнулась в больнице. Естественно всё это время, что она пролежала в больнице, никто к ней не приходил, а когда пришло время выписываться, оказалось, что ей даже идти некуда. Ваня продал квартиру, и они вместе с Алисой укатили куда-то. Оля долго не отвечала на звонки, а когда всё же ответила, долго молчала, а потом сказала, что ничем помочь не может, они и так как сельди в бочке живут. И это в пятикомнатной квартире с двумя детьми.
Пожилая женщина сидела у окна и смотрела, как с деревьев осыпается яркая разноцветная листва. В этот момент ей казалось, что и она сама похожа на это дерево. Вот совсем недавно она была юным саженцем, а вот она взрослое деревце с ярко изумрудной листвой, но сейчас она больное и старое дерево с которого осыпается вся листва. Где-то в глубине аллеи показалась супружеская пара с маленькой девочкой, опять, наверное, кого-то идут навещать, подумалось Наталье Владимировне. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что она теперь будет доживать свой век здесь, как ненужная тумбочка, которую отвезли на дачу, чтобы она не мозолила глаза в городской квартире. И вообще что это за мода бросать и отвозить стариков в дом престарелых, а потом навещать их? Дороги родители? Тогда не зачем бросать их…хотя… Хотите от них избавиться? Отвезите и забудьте о них. Нечего травить душу ни себе ни им.
— Наталья Владимировна, к вам посетители!
Наталья Владимировна посмотрела на дверь и увидела ту самую семейную пару. Кто эти люди она не знала, но ещё больше её беспокоило, что им от неё было нужно.
— Вы меня не узнаёте? Я Маша, ваша приёмная дочь… Я недавно узнала, что вы здесь… Сестра мужа работает здесь медсестрой…
— Здравствуй, Маша… Видишь, как жизнь поступила… когда-то я ради своих детей от тебя отказалась, а теперь они отказались от меня.
Наталья Владимировна снова отвернулась к окну, всем видом давая понять, что разговор окончен, а может она просто хотела, чтобы по сути чужие для неё люди не видели её скупых слёз.
— Мамочка я пришла за тобой. Пойдём с нами, у нас места для всех хватит.
Наталья Владимировна замерла, не веря своим ушам, ей даже показалось, что это сон. Но нет, вот Маша стоит рядом и обнимает её за плечи, а рядом стоит девочка, и заглядывая ей в глаза, тянет за платье.
— Ба, пойдём с нами, ба…
Наталья Владимировна умерла той же ночью. К Маше ехать она отказалась, видать было совестно, но весть оставшийся день перед её глазами то и дело возникал образ той маленькой девочки, которую они когда-то отвели в детский дом и оставили, и вопреки всему она не только не обозлилась на весь белый свет, и не возненавидела её, а пришла за ней, чтобы забрать её из дома престарелых. Наталья Владимировна проплакала всю ночь, а потом схватившись за сердце, медленно сползла на пол. Рядом с женщиной нашли записку, на которой было написано «Машенька, прости меня за всё».
Похоронили Наталью Владимировну рядом с мужем. Маша вместе с мужем организовала похороны, а её родные дети так и не приехали, видно не до матери им было, впрочем, как и всегда. Эгоисты не меняются.
